Я молчала.
— Ни одного целого конвейера не сохранилось. Нигде. Оборудование ценное, поэтому его распродали. Значительная часть ушла на Сибирь, они там уже лет пятьдесят с его помощью делают киборгов из своих замечательных собак. Что-то безнадежно устарело, есть куда более совершенные и доступные образцы. А остальное уничтожено. Базы, где когда-то выпускали андроидов, законсервированы. Сами базы — не конвейеры, их-то разобрали и вывезли. А базы отлично оборудованы, в хороших местах, могут еще пригодиться.
— И неподалеку от Таниры такая база есть, — сказала я полуутвердительно.
— Ты живешь тут недавно. Я-то подольше. И Бейкер тут почти пятнадцать лет. Вот примерно пятнадцать лет назад случился локальный скандал, когда на китайском рынке вдруг появилось довольно много одежды армейского образца. Понятно, что воров поймали, — только слухи, что это обмундирование для андроидов, пресечь не успели.
— А поскольку это Танира, то прошлогодние скандалы никого не интересуют, — я закончила мысль Вэня. — И те, кто приехал после ограбления, скорей всего, о нем не знали.
— Естественно. Бейкер наплел своим сообщникам, что на этой базе в морозилке лежат десятки тысяч андроидов. Да плюс цеха, чуть ли не упакованные для погрузки. И он знает, как их вывезти.
У меня сложилась картина. Да, именно так и было. Бейкер наврал с три короба, в доказательство привез некоторое количество оружия заведомо армейского образца. Откуда он его взял? Проще простого. Он ведь возил диких орков, взятых с нативной планеты. Нативные планеты орков и эльфов — у индейцев вообще свое государство, с царем, советом старейшин и богатой мифологией, — охраняются армией. Если Бейкер пробирался на планету, то он кому-то платил. И оружие мог достать через того же посредника. Все просто.
Но зачем ему эта ложь? Для самоутверждения? Черта с два, такие люди настолько глубоко уверены в своем превосходстве, что никогда не самоутверждаются. Значит, у банды было что-то интересное для Бейкера, такое, чем он собирался завладеть при помощи обмана.
Меня осенило.
Корабли. Два «Дельфина».
Андроидов же надо на чем-то вывозить. Собственного транспорта Бейкера не хватит, банда выдаст ему свои корабли. Бейкер получит их — и испарится.
Мелковато, конечно, зато не в пример более разумно, чем захват планеты.
Я вспомнила обмолвку «Костелло» о странном ангаре посреди поместья Ахири. Вспомнила необъяснимый интерес сначала Бейкера, потом Хенты Ахири к тренажерам на базе «Дельфина». Вспомнила, что мне говорил Макс об этих кораблях.
Значит, в поместье спрятаны два корабля.
Бейкер мог купить их — если бы Хента Ахири запросила поменьше и сама вывела их хотя бы на орбиту. Но обе стороны оказались слишком жадными. Поэтому Бейкер выстроил грандиозную интригу с единственной целью: угнать корабли.
Я попрощалась с Вэнем и поехала домой.
Боже мой, думала я, столько народу угроблено из-за двух кораблей!
Она была чуть постарше меня, чуть манерна, чуть жеманна, чуть заносчива, но в целом вполне терпима. Гуманитарный университет, факультет филологии считывался буквально со лба. У нас его звали «факультетом хороших манер» — обидно и понятно. Яркая представительница земной элитки. Но стоило ей заговорить, и впечатление моментально изменилось. Только что была типичная светская львица, одержимая собственной значимостью, — и вот уже перед нами деловая женщина. Конкретная, вменяемая, жесткая — и очень твердо знающая, чего желает добиться.
— Я Аннабелл Ахири, — сказала она. — У меня пропал муж, Мэтью Ахири. Поехал в поместье, где живет его мачеха, Хента София Ахири. Прошло уже четверо суток. Мы живем не здесь, на Земле, я побеспокоила Хенту, она ответила, что Мэтт не появлялся и она ничего не знает. Тогда я приехала сама. Я бывала здесь раньше, знаю, что местное общество ведет разгульный образ жизни и Мэтт мог просто сорваться с катушек. Однажды с ним такое было. Ничего удивительного, он нормальный человек, у него тоже бывают эмоции и стрессы. Я не знаю всех его знакомых, но подумала — если я права, мне кто-нибудь скажет, ведь все местные круглые сутки только и делают, что сплетничают. Однако его никто не видел. Я подумала, что предпринять. И решила обратиться к вам. В новостях пишут странное, и я не хотела бы привлекать лишнее внимание к нашей семье. Какие-то два трупа в поместье… Понимаете, могла произойти какая-нибудь накладка, что-то еще, а полиция разведет шум и будет искать труп. У меня натянутые отношения с мачехой, и я не хочу упреков в пристрастном отношении. Вы можете что-нибудь узнать тихо?
— Вы хотите только разыскать мужа? — уточнил Август.
— Да. Я немного знаю уголовное право. Инквизитор заключает договор лишь на конкретное действие. Если попутно выяснится, что нужно другое действие, я согласна на расширение договора или перезаключение. Но пока мне важно найти мужа. Когда я говорю «найти», я подразумеваю, что у меня благодаря вашим действиям будет возможность встретиться с ним здесь, в вашем кабинете. Разумеется, если не случилось худшего и он не погиб. Если он погиб, я хочу принять участие в визуальном опознании останков и настаиваю на полной их экспертизе. Если он находится в заточении по закону, меня устроит встреча в комнате свиданий.
— У вас есть основания подозревать, что ваш муж умер или арестован?
— Никаких. Я пытаюсь максимально раздвинуть рамки нашего с вами договора и учесть все гипотетические возможности.
Август кивнул мне, я подала бланки. Через минуту миссис Ахири-младшая (а если по возрасту, то как раз старшая) стала нашей клиенткой.
— Зачем ваш муж поехал на Таниру?
— Он получил известие, что в поместье… Непорядок, скажем так. Видите ли, вообще-то оно принадлежит ему. Мы знаем из новостей, что поместье связывают с двумя убийствами, и нас даже беспокоили из полиции, но я решительно не вижу, чем мы можем помочь в расследовании: мы вообще не появлялись на Танире уже два года. Кроме того, я категорически не хочу иметь ничего общего с мачехой. И дело не в ней. Дело в моем родном брате. Джон Холден. Наш отец разорился, играя на бирже, и мы с Джоном оказались нищими. К счастью, Мэтт любил меня, а не потенциальное приданое, и у меня не возникло проблем. А Джон привык жить на широкую ногу. Сначала он выманивал деньги у Мэтта, но быстро истратил кредит доверия. Я денег не давала — позвольте, они не мои, с чего бы я тратила их на гуляку? У Джона неплохое образование, пусть ищет себе работу и делает карьеру. Но ему, конечно, это унизительно. Мы из очень хорошей семьи, у него все друзья — богатые. И я на свою голову познакомила его с мачехой Мэтта. В сущности, у меня не было другого выхода: Джон пришел на семейный праздник, незваный, выгнать его было бы неприлично. Как и многие повесы, он обаятелен. Он очаровал Хенту. Разумеется, поведал, как я унижала его, не давая денег. Ну как же, у мужчины должны быть деньги, а если я не даю, то намеренно унижаю его перед друзьями. И делаю это, конечно, исключительно из зависти к его уму, обаянию и многочисленным талантам. Наши ссоры начались именно с этого… Я не знаю, в каких он сейчас отношениях с Хентой, но подозреваю, что все еще использует ее — раз она не разорена, а он не выпрашивает денег.
— Ваш муж считал, что непорядки в поместье связаны с вашим братом?
— Нет. В этом случае он не поехал бы. Нет, ему кто-то сказал, что в поместье — школа для нелегальных мигрантов-инородцев и готовят тут не рабочих, а рядовых для мафиозных кланов. Вот такого нам не нужно. Поэтому он поехал.
— Вы не знаете, кто его предупредил.
— Нет. Я даже не знаю, этот человек написал Мэтту, позвонил или выложил при личной встрече.
— Когда?
— Мэтт сказал мне о поездке семь дней назад.
— Делла, — позвал Август, — дай-ка наше досье. Прямо на стену.
Я подала. Аннабелл Ахири очень внимательно рассмотрела фото всех жертв, но никого не опознала. Я поколебалась, но потом выложила два снимка Пола Даймона — без грима, из досье, и в гриме под Келвина Костелло.
— О, — Аннабелл показала на загримированного Даймона, — этого отлично помню. Приятный человек.
— Кто? — спросил у меня Август.
— Даймон в гриме.
— А, — равнодушно заметил Август и пояснил для Аннабелл: — Наемный убийца.
Она удивилась. Но без истерики.
— Убийца? Надо же. Впрочем, возможно, он профессионал высокой квалификации?
— Да, очень, — согласился Август. — Вам это важно?
— Это объясняет, почему я сочла его приятным человеком. Видите ли, мистер Маккинби… впрочем, кому я это объясняю, вы же инквизитор первого класса, отлично знаете, что у людей бывают странные хобби. Моя подруга, например, слегка выпив, любит уходить в свой кабинет и там просматривать записи ядерных взрывов. Она отлично понимает, что оружие массового поражения аморально, она состоит в общественном движении за полный запрет ядерного оружия. Но сами по себе ядерные грибы кажутся ей эстетичными. Такой вот парадокс.
— Да где же здесь парадокс, — Август пожал плечами, — такие краски, такая форма. Эстетика катастроф притягивает многих. Сила, страсть, смерть. То, что пугает, кажется наиболее привлекательным. Смерть отвратительна, именно поэтому человек испытывает потребность найти в ней хоть какую-то красоту. Так он защищается от страха.
Аннабелл смотрела на него с недоумением и некоторым ужасом.
— Не знаю, — резковато сказала она, — я считаю, что смерть — это плохо. И убийство — плохо. Но это не значит, что я боюсь профессиональных убийц. Они ничем не отличаются от наших снайперов в армии, вся разница, что вторым платит государство. Бояться надо не убийц, а их заказчиков, вот у кого никаких моральных запретов нет… Впрочем, неважно. Я знаю, что профессиональный убийца в быту — один из самых безопасных людей. Он осторожен, внимателен и осмотрителен. Он не совершит случайного преступления — вроде побоев, нанесенных жене или соседу, или наезда на пешехода.
— Вы несколько идеализируете их, — заметил Август. — Впрочем, вот это действительно неважно. В любом случае профессионал умеет создать нужное впечатление о себе. И при каких обстоятельствах случилась ваша встреча?