ьного служащего той же бандой, или тем же маньяком. Поскольку еще одна жертва была связана с перевозками, возникают разные… мысли. Мой родственник полагает, что полиция пойдет по легкому пути, лишь бы закрыть тему. За этими убийствами может стоять что угодно, от кражи бюджетных средств до попытки государственного переворота. Не надо только спорить, такие случаи известны, когда вроде бы чепуховое происшествие…
— Да, ограбление на Ванили, — согласился Август. — Хотя государственный переворот применительно к тому делу — все же слишком громко сказано. Независимо от амбиций вожака банды, предел ее возможностей — терроризировать небольшой город. И то недолго.
— А мне это вообще неважно, — парировал Макс. — Как вы и сами понимаете, мой родственник не мог обратиться к вам лично — в силу служебного положения и связанных с ним обязательств. Поэтому он попросил об услуге меня.
— Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что я обязан показать договор с вашей подписью в полиции?
— Ничего страшного, — отмахнулся Макс, — я же не о покупке партии рабов с вами договариваюсь. Как всякий гражданин, имею законное право беспокоиться, когда совершается преступление.
— Безусловно, — подтвердил Август.
Следующие пятнадцать минут они горячо обсуждали детали договора. Через пятнадцать минут они пожали друг другу руки. Я достала бланки договоров, заполнила и подала на подпись — сначала Августу, потом Максу. Макс уставился на документы выпученными глазами:
— Вы что, используете бумагу?!
— Не беспокойтесь, — ответил Август, — это не целлюлозная бумага. Пластик. Но очень хорошей выделки. Я с пиететом отношусь к требованиям экологии.
Макс просто моргал:
— Я не об этом.
— Ах, простите. — Август и ухом не повел. — У меня полная федеральная лицензия. Обязан ряд документов подписывать на бумаге.
— Я думал, сейчас только купчие на землю и завещания на бумаге пишут, — хмыкнул Макс и потянулся за стилом.
Да уж, я понимаю его. Сама была в шоке, когда согласилась стать не только оперативником, но и секретарем Августа, и он перечислил мне новые обязанности. Как же так, документация — и на бумаге?! А дело в лицензии. Август имел право вести расследование по всей территории государства Земля. Территории разбиты на штаты, и в каждом штате федеральный правовой «скелет» обрастает собственным «мясом». На самой Земле и в большинстве штатов первого-второго радиусов цифровая подпись приравнена к рукописной. В остальных же требуют рукописную подпись. Причем где-то ею заверяют буквально все документы, где-то — только нотариальные и банковские. В десятом штате, даром что он в первом радиусе, шесть лет назад запретили цифровую подпись на имущественных документах. Был неприятный случай: впавший в детство патриарх завещал все имущество сиделке, через несколько дней умер, сиделка в одночасье сделалась богатой дамой, а семья старика оказалась на улице. Все потому, что поставить цифровую подпись можно, даже будучи недееспособным: она не требует скоординированной моторики и хотя бы относительной ясности ума. К счастью для пострадавшей семьи, там удалось доказать мошенничество, и справедливость восторжествовала. Но ради упреждения подобных недоразумений, на завещаниях, дарственных и купчих теперь требовали рукописную подпись.
Кстати, на Земле многие нотариусы и поверенные тоже стали подстраховываться, дублируя важные документы «в бумаге». Береженого Бог бережет. А всем обладателям полных федеральных лицензий — в том числе и Августу — буквально вменили в обязанность вести бумажную отчетность. Не целиком, конечно, — только договоры и клиентские поручения. И на том спасибо; если бы нас заставили вести журнал событий на бумаге, я, наверное, взбунтовалась бы.
— Делла, — позвал Август, — ты поедешь к Крюгеру. Сейчас. Сама придумай, как выманить его из дома.
— Да, босс. — Я встала, чтобы пойти к себе.
— Отлично. — Макс откинулся на спинку кресла. — А мы пока прогуляемся по саду.
Я заподозрила подвох. Но я была на службе и не имела права ни расспрашивать Августа, ни теребить Макса. Поэтому я пошла одеваться.
Встреча намечалась хоть и в выходной день, но официальная и трудная. Сначала Крюгер будет ругаться и хвататься за голову, потом ныть, как мы с Маккинби ему надоели, потом торговаться из-за каждой мелочи. Недолго думая, я надела свою любимую брючную двойку. Чтобы Крюгер не вообразил, будто я взялась за ум, стала хорошей девочкой, или, того хуже, пытаюсь произвести на него впечатление.
Через полчаса я вернулась в кабинет. Макс как раз собирался уходить.
Оба были малость… взъерошенными. У Макса к тому же лицо окаменело от ярости. Я не успела и рот раскрыть, как Август учтиво распахнул дверь перед гостем:
— Всего доброго, князь.
— Да уж, — бросил Макс и убыл так решительно, будто собирался выйти на парковку сквозь стену.
Я проводила его взглядом, дождалась, пока станет тихо, и вопросительно поглядела на Августа. Август причесывался, укладывая волосы в гладкий шлем. Я промолчала. Нравится человеку уродовать себя — пусть.
Жизнь сложилась так, что у нас с Августом было фактически два знакомства. Впервые мы встретились, когда учились в соседних университетах. Я застала тот самый период, когда Август ходил в джинсах, носил спутанную гриву и звался Сэнди. Потом один подонок попытался отравить его, Сэнди загремел в реанимацию. Проведя несколько дней без сознания, он очнулся и обнаружил, что волосы свалялись в войлок. Попросил медсестру обрить их. После лечения он очень сильно переменился, меня в упор не видел, а я и не старалась лезть ему на глаза. Только слышала, что волосы он больше не отпускал, ему понравилось сверкать голым черепом. На Большом Йорке я увидела абсолютно, вселенски равнодушного ко всему мужчину без возраста с жиденькими прямыми волосами, причем невыгодного для такой структуры цвета — пшеничного. Их или в черный красить, или стричь как-то иначе, не грех и вовсе сбрить. А он гладко, так, что они плотно облегали голову, зачесывал их назад. Уходя, Август повернулся спиной, и я убедилась, что волосы только кажутся жиденькими — хвост, в который он убирал их, был толстым.
А потом нас обоих пытались утопить в канализации на Люктоне. Да-да, то самое купание в коллекторе. Купание со скованными руками и с рельсом на ногах. Мерзавцы не учли, что я кадровый офицер разведки, пусть и в прошлом — зато недавнем прошлом, — а Август… Ну, если честно, он и меня тогда сильно удивил. Очень сильно. Я, конечно, понимала, что у него хорошая дыхалка — при такой грудной клетке и превосходном здоровье было бы странно иметь плохие легкие, — но не джедайская же!
После того вынужденного купания в ледяной сточной воде мы отогревались и мылись в местном отделе полиции. Геля для волос в полицейском хозяйстве не нашлось, поэтому я имела удовольствие видеть своего босса как есть, что называется. Я откровенно любовалась богатой, вьющейся гривой, которая переливалась всеми оттенками зрелого хлебного поля. Это было еще лучше, чем у Сэнди.
Как жаль, что Август оказался упрямей иного барана и все уговоры сменить прическу пропускал мимо ушей…
— Что на этот раз?
Август удивленно приподнял брови:
— Макс спросил, правда ли я говорил, что без платья ты выглядишь лучше, чем в нем. Я ответил — да, нечто подобное было, а что, он считает это высказывание ложным? Он предположил, что у меня мало оснований для таких выводов, я возразил, что как раз у него — он-то видит тебя в платье впервые в жизни, ему не с чем сравнивать. После чего мы выяснили, кто из нас имеет право делать такие умозаключения, и он отправился домой. Надеюсь, он все понял и больше не будет настаивать на реванше.
— И чем на этот раз?..
— Бокс. Только руки, только в корпус.
Я покачала головой. Мальчишки.
— Имей в виду: у него нет никаких родственников в транспортном департаменте.
— Спасибо. Я знаю. Ему нужен был предлог для частых встреч с тобой, вот он его и придумал.
— А зачем ты согласился, раз понимал?
— Во-первых, мне нужен предлог заняться этим делом. А во-вторых, я не нашел ни одного аргументированного повода для отказа.
— И что ты об этом думаешь?
— Терпеть не могу, когда из работы пытаются сделать романтическое приключение. Кстати, Делла: я не ограничиваю твою личную жизнь, но будь любезна ночевать дома.
Я изумленно моргнула:
— Ты ревнуешь, что ли?
— Нет, — резко сказал Август. — Мне не нравится, что ты до утра гуляешь, а потом с утра пьешь.
— Ревнуешь, — утвердительно сказала я. — Боишься, что у тебя угонят любимую красную машинку. Это мне Бренда Тэгги новый анекдот пересказала — насчет того, что ты воспринимаешь меня как особо редкий экземпляр красной машинки. И костьми ляжешь, но не допустишь, чтобы я перешла в руки другого «коллекционера».
— Не говори глупостей, — только и буркнул Август. Но по тому, как он отвел глаза, я поняла: попала в точку.
— Тогда давай инструкции.
Таких инструкций я не получала еще ни разу.
— Сможешь? — Август заметил, что ошеломил меня.
— Босс, я разведчик, все будет… в порядке. Но, пожалуй, я выбрала неправильный наряд.
— Да, надо построже, — Август кивнул. — Повнушительнее. В брюках ты выглядишь слишком легкомысленно.
Мне захотелось его стукнуть.
— Ты же не разбираешься в женской одежде!
— Я разбираюсь в Крюгере, — сказал он.
— Деловой костюм с юбкой?..
— Нет. Юбка — стандартная одежда для офиса. Женщину в юбке и пиджаке никто не замечает. Как никто не задумывается, что скрыто под одеждой у женщины в полицейской форме.
Ну, щас, подумала я. Это ты мне, отставному копу, будешь рассказывать?
— В идеале, — заявил Август, — у Крюгера должен быть легкий культурный шок при твоем появлении.
— Счастье какое, — сказала я. — Значит, ты не попросишь меня явиться к нему пьяной, голой и с окровавленным кухонным ножом в руке.
Август задумался, и я поспешила уйти.