Он медленно выдохнул, чувствуя, что одним пальцем прорвал обивку. Сердце колотилось так, что последние слова сидящей перед ним придворной гадины Эстас Фонсо не слышал, а разбирал по губам. Он знал, что она не шутит. Шантажировать жизнями близких Мариэтта Справедливая любила. Что ужасно, угрозы не были пустыми. Она действительно могла приказать убить даже ребенка.
— То есть, все, что от меня требуется — выполнить приказ и сказать завтра «да»? — едва шевеля губами, Эстас удивлялся тому, что голос не просто звучал, а звучал ровно. — И за это я получу наследуемый титул, кусок земли при разводе и будущее для дочери?
— В общих чертах, да, — подтвердила мучительница, медленно роняя слова. — Есть ряд дополнительных условий. Иначе титул достался бы вам слишком просто.
Фонсо сцепил зубы. Он не имел права поддаваться! Нельзя сорваться! Нельзя, чтобы леди Льессир и королева радовались тому, что им удалось унизить его, втоптать в грязь, изуродовать честь его семьи!
— О каких дополнительных условиях речь? — прозвучало глухо и сипло.
В улыбке поверенной добавилось яда, женщина взяла со столика договор.
— Список большой, было бы досадно пропустить какой-нибудь пункт, — во взгляде леди снова появилось предвкушение. — Итак. Преждевременный развод исключен. Никаких уличений в измене, никаких попыток отправить жену в город. Вы живете под одной крышей здесь, в крепости Рысья лапа, — твердо заявила женщина. — В случае преждевременного развода вы не получите ни титул, ни землю. Это понятно?
— Да, Ваше Сиятельство, — стараясь не представлять, сколько слухов пойдет из-за распутницы, кивнул командир.
— Мужья имеют право воспитывать жен, — гадливо проронила поверенная.
Презиравший подобных «учителей» Фонсо от понимания, что его уравняли с такими ничтожествами, прорвал пальцами обивку еще в двух местах. Леди Льессир, к счастью, не заметила.
— Но смерть после такого воспитания не будет считаться естественной, и тюрьмы вы не избежите. Разумеется, в таком случае тоже не получите ни титул, ни землю. Это понятно?
— Да, Ваше Сиятельство.
— В ближайшее время сюда или в Хомлен приедет дознаватель, чтобы опросить вашу будущую супругу.
— О чем?
— Мне не следует вам это рассказывать, — чуть понизила голос поверенная. — Тайна следствия и прочее. Но она связана с делом об убийстве кадета.
Эстас от злости скрипнул зубами, а леди Льессир успокаивающим тоном заверила:
— Но не беспокойтесь. Вашему браку эта история не станет угрозой. Пребывание здесь вполне можно посчитать тюремным заключением.
На сей раз после озвучивания очередного пункта командир молча кивнул. Сам удивлялся тому, что все еще сидел смирно и изображал бесстрастность. С досадой подумал, что слишком потрясен развитием событий, чтобы реагировать иначе.
— Ее Величество хочет, чтобы созданная ее стараниями семья была крепкой, — бросив взгляд на очередной пункт, леди Льессир подняла глаза на собеседника. — Она не хочет, чтобы развод вообще состоялся. Ее Величество хочет, чтобы в течение первого же года ваша супруга забеременела.
— Вероятно, это уже произошло и без моего участия, — не удержался от замечания Фонсо.
— У Ее Величества есть веские основания полагать, что на данный момент нет, — серьезно возразила поверенная. — Вам самому придется постараться. И в ваших интересах успеть за первый год.
— Почему, Ваше Сиятельство? — уточнил командир, еще не зная, хочет ли слышать ответ.
— Если успеете, а при соблюдении рекомендованной частоты сношений, это не должно стать проблемой, Ее Величество заплатит вам пятьсот золотых, — хищно улыбнулась леди Льессир.
Эстас Фонсо почувствовал себя племенным быком и одновременно наемником, которому заплатили за изнасилование. От сравнения было тошно, начали предательски дрожать пальцы, перехватило дыхание, а эта ужасная женщина все не останавливалась.
— Если ваша жена забеременеет позже, денег вы не получите, а будущего супруга для вашей дочери подберет Ее Величество. Если ваша жена не забеременеет вовсе, и вы доведете дело до развода, то получите только землю, но не титул, а ваша дочь не сможет поступить в столичный пансион. Это понятно?
— Понятно, Ваше Сиятельство, — выдавил командир, молясь Триединой, чтобы условия на этом закончились.
— И последнее, — возвестила леди Льессир, а у Фонсо сердце заколотилось в предчувствии особой подлости. — Учитывая обстоятельства этого брака, Ее Величество настаивает на праве годи.
Эстас вздрогнул, встретился взглядом с поверенной, приберегшей самый унизительный пункт напоследок.
— Поскольку действует право Аттирса, у вас есть целых три ночи, чтобы склонить жену к близости. Если не сможете сами, то за консуммацией брака на четвертую ночь проследит священник и… благословит этот союз, — придворная гадюка не скрывала злорадства.
— Я согласен на все пункты, кроме этого, — едва слыша собственный голос за биением сердца, выпалил Фонсо.
Леди Льессир отрицательно покачала головой:
— Либо вы принимаете договор целиком и без изменений, либо начинаете оплакивать дочь.
Он заставил себя дышать ровно, снова посмотрел в глаза поверенной. Нужно было догадаться, что королева с подругой постараются унизить его так, как только возможно. И они знали, что ради одного лишь титула Эстас Фонсо на весь этот кошмар не согласится, а потому шантажировали Тэйкой.
— Я должен прочитать, что подписываю, — сухо бросил он.
— Конечно, — леди Льессир протянула ему договор.
Кроме обычного в таких случаях пункта о неразглашении условий, в документе нашлось еще одно положение, которое поверенная не упомянула. Эстасу временно запрещалось рассказывать жене и ее горничной о титуле баронета, о трибунале, о том, что на самом деле произошло в Хомлене и Рысьей лапе восемь лет назад. Также он должен был проследить за тем, чтобы в первые три месяца никто из жителей крепости и Хомлена об этом не заговаривал. Учитывая, что здесь правду знал только Дьерфин, а в город виконтесса не ездила бы сама, условие было вполне выполнимым.
— Это не просто договор на бумаге, господин Фонсо, — наблюдавшая за ним леди Льессир, дождалась, когда командир дочитает до конца. — Это магическая клятва.
Эстас кивнул, соглашаясь. Так надежней. Не хотелось бы, чтобы Ее справедливое и милостивое Величество «позабыла» о своих бумажных обязательствах.
Поверенная сняла с пальца золотое кольцо с крупным голубым топазом:
— Это кольцо Ее Величества. Я носила его, чтобы у него появился мой отпечаток посредника.
Обычный прием, к которому прибегали в подобных случаях, не насторожил. Кроме того, Эстас знал, что, благодаря особым формулам магов-артефакторов, даже неодаренные почувствуют, если данная для подтверждения клятвы вещь принадлежала не тому человеку. Поэтому нащупал на шее тонкую цепочку с символом Триединой:
— Мой залог, — оборвав ее, Фонсо протянул поверенной сияющий золотом оберег.
Ладонь холодом и подлостью жгло кольцо с топазом, подписи красовались на документах. Дело сделано, договор заключен. У всего есть цена, особенно у того, что никогда не собирался продавать.
Глава 20
— Как прошел ужин? — любопытная Джози ждала под дверью и просто изнывала от нетерпения.
— Так же, как и знакомство, — ответила я, пригласив подругу в комнату. — Холодно, чопорно. Леди Льессир — это леди Льессир, вела себя с командиром так же, как и со мной.
— Он-то, в отличие от вас, это заслужил, — мстительно буркнула Джози.
Я с сомнением покачала головой:
— Не знаю, что и думать. Будь все так просто, мне бы показали полный протокол трибунала, а не какие-то куцые выдержки. Нужно попросить Артура поискать в архивах.
— Это хорошая идея, — подруга согласно закивала.
В этот раз Джози отнеслась к подсказкам некромантского чутья с большой долей скепсиса. Она считала рассказы горничной леди Льессир, те слухи, которые она помнила о случившемся в Хомлене, и мои слова о подшивке более соответствующими истине. Мои сомнения она с горечью объясняла тем, что я, как и любой человек в таком положении, просто не хотела верить в вопиющую подлость и низость навязанного мужа.
К сожалению, за все время пути чутье не окрепло. Надежды на то, что Артур найдет в архивах хоть какое-то оправдание действиям Эстаса Фонсо восемь лет назад, все сильней напоминали зыбкие мечты. Они казались совсем несбыточными, когда я вспоминала бесстрастное лицо будущего мужа и горящий злобой взгляд.
— А что рыси? Как им внезапная женитьба командира? — я немного поменяла тему, даже догадываясь, что в лучшем случае рассказ о моем даре людей напугал.
Джози потупилась, вздохнула.
— Марика, которая цвет глаз хорошо разглядела, уже, кажется, всей крепости разнесла, что за леди-ведьма сюда приехала, — с неодобрением и даже обидой сказала подруга. — Так что на меня с опаской поглядывают. Со служанкой леди Льессир и то приветливей себя ведут, а она задается невозможно, нос задирает.
— Ты же теперь пособница темной колдуньи, — усмехнулась я. — Привыкай.
— Никогда не думала, что ко мне могут так относиться, — Джози задумчиво хмурилась. — Вам тогда каково…
— Я привыкла за много лет, — почти не соврала я.
Можно научиться ждать, что человек в страхе отшатнется, увидев необычный цвет глаз. Можно воспитать у себя привычку улыбаться, когда случайный прохожий «защитится» знаком Триединой. Можно приучить себя пропускать мимо ушей оскорбительные высказывания о некромантах. Можно.
Но привыкнуть к тому, что ожидание таких реакций всегда оправдывается, я за столькие годы так и не смогла.
— Я немного про вашу работу порассказывала за обедом. Люди слушали внимательно, а вот о себе говорить не хотели, — задумчиво отметила Джози. — И про волосы ваши сказала, что вам призраки в схватке косу отрезали. Ахали, понятное дело, все, кто в комнате был, но, кажется, никто не поверил.
— Людям сложно верить в то, чего они не видели и вряд ли увидят, — я даже не особенно огорчилась, не ожидала ничего другого. — Спасибо, что пыталась. Я очень это ценю.