«Гораздо проще было сражаться, чем ЭТО...»
Во время прогулки Арс прожигал взглядом женский затылок с прядями русых волос, падающими на белую шею. Фифа хорошо смотрелась с герцогским хмырем. Можно сказать даже — идеально.
«Ну, конечно. Ей подавай высокородных красавчиков», — неприязненно думал Арс, забывая про собственное происхождение. — «Все по расчету. Небось ему после свидания тоже положена инструкция».
Представляя, как Ровена пишет инструкцию герцогу, Арс багровел, едва сдерживаясь. Кулаки чесались, глаза наливались кровью... Он знал это чувство — будто сейчас взорвется, огненной волной разнеся все вокруг на мелкие кусочки.
С письмами у лорда Арсиния сложились непростые отношения из-за конкретного письма три года назад. Чтобы прочитать его в тот весенний день, он ждал несколько часов, предвкушал, едва дотерпел до вечера. Специально задержался в лесу, чтобы остаться один. И...
...уведомляю тебя, что наша помолвка разорвана. Прошу меня понять, Арс, дело не в тебе, просто я нашла того, кто мне больше подходит. Это разум, ты должен согласиться, что при прочих равных...
Удар сильнее, когда его наносит тот, от кого не ожидаешь. Улыбка упала с губ, осколками теряясь где-то внизу под ногами. Потом Арс долго с Кином заливал сердечную рану горючим и огненным. То письмо махом вышибло из Арсиния дух, поселило ненависть к эпистолярному жанру, на годы даровав отчетливый злой цинизм. С тех пор он не произносил ее имени даже мысленно.
Сейчас Арс уговаривал себя успокоиться, пытался думать о вечном, следил за художником. Тот рисовал портрет... Ну как «портрет». Один глаз на крошечном клочке холста.
«Один глаз... Почему не нарисовать оба? И все остальное? Или у них принято изображать по части тела на свидание? Сколько еще терпеть? Это одна свиданка... А что будет на вторую? Может еще и свечку им подержать? Пусть делают, что хотят, в каких хотят позах теребят свои платочки... Когда меня здесь не будет!»
Едва держась, Арс активно фантазировал как мнет Фиалке его модный камзол, прижимает ногой к полу за косичку, а Фифу... Фифу хватает под зад и уносит домой, не слушая визги. Обосновать действия можно преувеличенной заботой о безопасности.
«На кровать ее и... уйти. Она такая же, как... та. Бровью не поведет — променяет на того, что „больше соответствует“. Еще и тряпка эта... Просто тряпка! А она любуется, как на двулуние».
Сейчас, глядя в глаза Фиалке, Арс злорадно пошевелил костяшками, намереваясь при случае снизить уровень красоты противника пунктов на двадцать. В положении низкородного есть свои плюсы. Например, можно не думать о воспитании и дипломатии.
— Кэйлус... Алой... — голос Ровены сочился беспокойством. Арсу не нужно поворачиваться, чтобы понимать, что она нахмурилась. — Пожалуйста, не надо. Прекратите оба.
«Вот он уже и Алой!»
Хлопнула дверь — это художник покинул свой пост у холста и мудро сбежал.
— Не вмешивайтесь, леди, это мужское дело. А что? Сегодня меня тянет на приключения, — легко произнес герцог и широко улыбнулся в лицо Арсу.
Ветерок из многочисленных стеклянных рам коснулся лба. Арс почувствовал как на загривке приподнимаются волосы.
«Агент! Он?!»
Его прошиб моментальный пот.
— Я не склонен к импровизации... — медленно процедил Арсиний, взвешивая возможность здесь же накинуться на проявившегося агента.
— Кэйлус, это же хорошо! Не надо импровизаций! — поспешно согласилась Ровена. Арс глянул на нее озабоченно.
«Фифа...»
В голове вихрем мелькнули варианты развития событий.
«Если налететь сейчас — бой. Вряд ли быстрый... Противник — высокородный. Ещё и Фифа... Запищит, полезет под руку. Этот может ей прикрыться. Помнем, пострадает. Нельзя. Нужно подкрепление, чтобы точно...»
Инструкция категорически не предполагала участие дочери дипломата в операции. Быстро прикинув варианты, Арс решил не пороть горячку. Изобразив подчинение, он медленно кивнул, вынужденно втягивая когти.
— Видите, Ровена? Все хорошо. Ваш страшный охранник на самом деле послушен, как ручной щеночек, — тем временем улыбнулся Алойзиус. Он тоже убрал когти.
Отступив за плечо Ровены, Арс исподлобья смотрел на агента. Следил за каждым движением. Ждал.
«...первое — доставить Фифу домой. Затем действия. Выслать срочное письмо в отдел. Мы знаем его имя. В бездну, да это высокородный герцог! На службе Фадии высокородный герцог старшей крови, имеющий доступ... почти любой! Целится на младшую... Захочет выманить и похитить на втором свидании? Скорее всего».
Герцог тем временем аккуратно завязывал платок на руке баронессы.
— ...не стоит благодарности, Ровена. И не бойтесь замарать. Вы знали, что симеола настолько гладкая, что на ней не держится даже грязь?
— Слышала о таком, — подтвердила Ровена, завороженно рассматривая ткань на своей руке.
— Это правда, — Алойзиус сделал на тыльной стороне женского запястья пышный бант. — Не отпечатывается даже кровь.
Хмурясь, Арс смотрел как восхищённо ахает и благодарит герцога Ровена, как она трогает бант, и герцог тоже трогает его, как на его пальце вдруг заблестела капля крови...
Последнее он видел замедленным в несколько раз, словно время решило не торопиться. Опасности не было, но...
«Кровь... Зачем кровь?»
Инстинктивный шаг вперёд совпал с движением герцога: он приложил каплю крови к платку и Ровена исчезла, будто втянутая в воздух. Перед стулом осталась лежать на боку только туфелька. Белая, с розовым бантом на заднике.
И все.
Не было больше розового платья, белого затылка с прядями русых волос. Не случилось света портала, вспышки Силы, не проявился неизвестный артефакт, ничего.
Это невозможно! Нельзя просто взять и исчезнуть, и все же...
Пусто.
Сердце замерло, упав куда-то в живот. Арс махнул рукой по сиденью стула, все ещё надеясь, что Фифа вдруг стала невидимой, но нет. Еще раз тупо оглядев опустевший стул, Арсиний поднял бешеные глаза на агента.
— Как... Где Фи... Где леди? — сипло спросил он.
Алойзиус спокойно поднялся.
— Уже в Фадии, разумеется, — снисходительно ответил он. Тон герцога сменился с ласкового на сухой, деловой, отрывистый.
«Уже?...»
Не справился. Подвёл. Не уберег...
— Как...? — едва спросил Арсиний, смутно понимая, что в деле замешана симеола. Но... КАК? Это просто тряпочка, ничем не пропитанная. НИЧЕМ!
Равнодушно глянув на охранника, герцог презрительно фыркнул.
— Не твоего ума... — он отряхнул ладони, и тщательно поправил камзол. Глядя на движение высокородного, больше всего заботящегося о костюме, Арс сжал кулаки. — Меньше вопросов, охрана. Слушай внимательно, повторять не стану. Сейчас время махать крыльями. Нападай на меня — немного, без усердия. После лети в Фадию. Я заявлю, что даму похитил ты. На границе тебя ждут, назовешься, пароль тот же.
— Зачем лететь? Так же, как и ее... меня можно переместить? — голос охрип, не желая подчиняться.
— У меня нет другого платка. Включи голову! Тебя должны видеть улетающим в Фадию. Иначе зачем ты вообще нужен? — Алойзиус брезгливо махнул пальцами.
Арс помедлил несколько секунд. Агент стоял перед ним. В эту минуту Арс взвешивал только один вопрос, последний перед отлетом: оставить предателя в живых или переместить в списки мертвых. За второе говорило желание и опасения, что агент может скрыться и еще что-то сделать. За первое — возможность узнать больше во время допроса.
Скептически глядя на застывшего охранника, Алойзиус отбросил на спину косу.
— Атакуй уже, оглобля.
Вопрос решился сам собой. Арс кивнул. Он больше не сдерживался — сорвав с шеи камень, минусующий Силу, обратился прямо на месте. Осколки мастерской хрустальным дождем посыпались на бронированную шкуру огромного ящера. Тут же перед ним обратился и второй. Золотистый дракон обнажил зубы и дыхнул огнем на дракона цвета земли. Они сцепились.
Алой был не слаб, ловок. Арс — крупнее и опытнее. Когти, крылья, зубы, огонь — все спаялось в горящий комок ярости. Ящеры бьются долго, пробивая оборону друг друга, ищут уязвимую точку, чтобы ударить и, наконец, достать.
Через полчаса крупный золотистый дракон, весь перемазанный кровью, летел в сторону Фадии, на полном ходу уходя от преследования поднявшихся по тревоге воронов, а следом и драконов. Объясняться со своими у Арса не было ни времени, ни желания. Мастерской художника больше не существовало, ее обломками были усеяны все ближайшие крыши. В сотне метров от растерзанной мастерской в старой цветочной кадке рядом с палками, оставшимися от летних цветов, покоилась оторванная голова герцога Алойзиуса с удивленно приоткрытым бескровным ртом. Северный ветер колыхал длинную темную косу, зацепившуюся за розовую трубу — Арсиний сорвал с противника скальп.
Глава 14. О том, что в пещерах неуютно
Глава 14. О том, что в пещерах неуютно
Ровена очнулась в кромешной темноте. Влажно пахло застоявшейся водой, гниющими растениями, мокрицами. С открытыми глазами было видно столько же, сколько с закрытыми. Пытаясь определить, что с ней девушка пошевелилась. Цела... Одна нога оказалась без туфли и упиралась носком в что-то твердое, неровное.
Растерянно поведя руками по сторонам, Ровена наткнулась на тесную шершавую преграду, совсем не похожую на стену. Преграда проминалась под пальцами. Неровная... Она чем-то напоминала кору дерева. Или свернутый в рулон толстый ковер.
— Я что, в дереве? — вслух удивилась Ровена. Испугаться она не успела, чувствуя только недоумение.
Ощупала вокруг.
Точно, будто завернули в ковер.
Последнее, что осталось в памяти и стояло перед глазами — ярко освещённая мастерская и Алой, с улыбкой завязывающий на руке бант. Ровена потрогала запястье. Гладкий платок остался на месте, плотно облегая кожу. Значит — было.
«Что происходит? А Кэйлус...» — встрепетнулась мысль.
— Кэйлус? — громко позвала девушка. — Алойзиус?