найдется причина, мы казним мы тебя сами, по справедливости. В Лисагор для этого лететь не обязательно.
Охранник поклонился. Мегарей тут же счастливо, совсем по-детски улыбнулся и быстро увлек нового наставника за собой.
«Ну просто львенок, отбивший газель у старого льва. Ох, дети...»
В очередной раз мысленно сетуя на трудности воспитания, Хог с облегчением наклонился к блюду. Держать сына подальше от себя, хоть и проще, но глупо. Где наберется опыта в делах? Пусть решает, пусть разочаровывается и познает истину: чужаки никогда не могут быть по-настоящему близки нам — они идут своей, неведомой нам, дорогой. Хог Дарий недальновидностью не отличался. Расправившись с полдником и вытерев руки, он подозвал помощника. Стакис пришел по первому зову и тенью встал рядом. Его род верно служил Дариям уже не первое поколение. Хог помнил и прадеда Стакиса.
— Присмотри за лисагорцем, — бросил Хог Змею. — Рано говорить о доверии.
Глава 20. О том, что одно и прикосновение способно на чудеса
Глава 20. О том, что одно и прикосновение способно на чудеса
Спроси Арсиния, как он выпутался, он бы не ответил — сам не знал, как получилось. Врать он не привык, языком без костей никогда не отличался, но на допросе внезапно вошел в роль, обнаружив в себе талант отвечать от имени Кэйлуса. Новый «Кэйлус», соединивший в себе черты изначального Кэйлуса и самого Арса, ухитрился ответить на вопросы высокородного Дракона так, что тот не почуял лжи. Возможно, потому что лжи, как таковой, не было.
Сейчас Арс переводил дух, ужиная в комнате Мегарея. Восьмиугольные просторные покои заливали теплые краски: темно-красный и оранжевый, разбавленные зеленым. На каждой грани стены висело оружие: мечи, арапники, топоры, стилеты, копья — из мальчика однозначно воспитывали бойца. На полу были разбросаны ковры, подушки и игрушки — множество искусно вырезанных деревянных фигурок, расставленных и поверженных. Приглядевшись, Арсиний понял, что огромный центральный ковер — это карта, изображавшая Фадию и соседние страны.
Наследник Дариев сам пожелал разделить с ним трапезу и оживленно болтал, то и дело заглядывая в рот наставнику, доказавшему силу. Пусть характер у Мегарея был непростой, в первую очередь он оставался ребенком. Пока Арсиний ждал удобного момента, чтобы навести мальца на разговор о Ровене, его подопечный активно хвастался своими достижениями. Сначала тем, что вырос, почти догнав старшего брата, затем тем, что отец первым приблизил его к себе, а потом сообщил невероятное:
— ...а скоро я вообще женюсь!
— У тебя уже есть невеста? — Арс поднял брови, оглядывая десятилетку. Для активной женитьбы пацан был еще маловат.
Тут же вспомнив о возмутительных для лисагорца обычаях Фадии, Арсиний скривил нос, но ничего говорить не стал. Обычаи другой страны часто кажутся полным бредом иноземцу. И все же это не повод поносить их вслух при местных жителях.
— Да! Первая будущая жена, — гордо ответил Мегарей и сразу с досадой сморщил нос. — Но я еще ее не видел.
С аппетитом опустошая уже вторую тарелку густой мясной похлебки, щедро сдобренной специями и, почему-то, ягодами, Арсиний хмыкнул.
— Ты должен прежде на нее взглянуть. Мало ли кого тебе навяжут. Вдруг она похожа на медведя?
— Ты скажи, на кого она похожа... То есть, вы. Она — дочь дипломата, которого ты... вы охраняли в Лисагоре, — непринужденно заметил Мегарей. Он почти не ел. — Она красива?
Арсиний пропустил одно движение челюстями, мгновенно перестав чувствовать вкус мяса.
— Да... Вполне, — глухо заметил он, опуская глаза в тарелку и медленно зачерпывая длинной ложкой еще. — Значит ее хотят выдать за тебя... Но почему?
Мегарей пропустил вопрос мимо ушей.
— Она похожа на медведя?
Этот вопрос пропустил уже Арсиний.
— Так почему ты ее не видел?
Устав сидеть на месте, Мегарей поставил на пол серебряный стакан, схватил длинную плеть, начав часто и раздражающе щелкать ею, пытаясь достать до цели.
— Она сидит в особой комнате... Щелк! Потому что строптива. Щелк! Отец сказал, что я должен ждать. Щелк! Сначала ей нужна жесткая рука. Потом мягкая... Щелк! Потом жесткая.. Щелк! И мягкая! Щелк!
— Что за особая комната? — Арс насторожился.
— Яма, — раздраженно ответил Мегарей. Язык его плети алчно лизал воздух около стакана, но никак не попадал по граням. — Мы садим туда непокорных. Иногда подселяем им соседей — пауков, крыс. Одному даже несколько рысей подселили. Отец говорит, они так эффективнее сидят. Тот что с рысями сидел, быстро стал послушным. А тот, что с крысами — их потом ел. В яме же не кормят. О!
Стакан с пронзительным звоном упал под плетью. Арс хрустнул костью, старательно сдерживая желание выхватить плеть из рук мальчишки и придушить ею всех встречных фадийцев. В глазах потемнело.
— И кого ей подселили? Крыс? — внешне спокойно уточнил он, ненавидяще глядя в тарелку.
«Падлы...»
— Я не спрашивал, — Мегарей пожал плечами, устанавливая стакан обратно.
— Думаешь, невеста будет рада тебя видеть после ямы?
— Смотря сколько просидит, — философски заметил ученик, снова замахиваясь.
Помолчав, Арс отодвинул тарелку. В горло он уже не мог просунуть ни куска.
— На твоем месте я бы хотел произвести на невесту хорошее впечатление.
— Зачем? — равнодушно бросил Мегарей. — Это она пусть производит на меня впечатление. Я буду ее единственным повелителем и господином. Это мое внимание ей надо заслуживать.
Он снова щелкнул хлыстом, целясь по стакану.
— Единственным? — Арс поднял брови, внимательно приглядываясь к Мегарею.
— Да! А вот когда она будет послушной, я подарю ей свой портрет с горным львом. Или лягушку, которую нашел вчера.
Большими прыжками он ускакал к окну и мигом притащил Арсинию высокую прозрачную вазу, в которой одиноко восседала красная лягушка с изумрудными глазами.
— М-м-м... Мило... — туманно промычал Арс, взирая на земноводное и пространно думая, на сколько кусочков обозленная Фифа может разорвать портрет, и как далеко улетит лягушка. — Я бы на твоем месте не стал ждать. Женщины любят внимание, заботу... Она станет послушной быстрее, если получит подарок до знакомства с тобой. Лучше сегодня, не дожидаясь следующего дня.
— Почему? — Мегарей подозрительно сузил глаза.
— Это создаст о тебе приятное впечатление еще до встречи, — нисколько не кривя душой, объяснил Арсиний. — Она поймет, что жених заботится о ней. Дело пойдет быстрее и легче. А так... Она же Дракон. Некоторые из нас могут сопротивляться и годами.
Моргнув, Мегарей, по виду, серьезно озадачился.
— Я не думал об этом... — он почесал затылок. — Вы, наверное, правы, господин наставник. Думаете, что ей больше понравится — лягушка или мой портрет? Может все-таки портрет?
Он с заметной жалостью посмотрел на отличную лягушку.
— Портрет может понравиться, — дипломатично согласился Арс, тоже глядя на лягушку, которая медленно двигала горлом, пуча яркие глаза. — Но потом. Для начала лучше взять на подарок что-то менее впечатляющее, что-то простое и приятное. Цветы, конфеты...
— Фу, цветы! А вот конфеты... — Мегарей заметно обрадовался возможности оставить лягушку у себя. — Конфеты — это хорошо. Я их тоже люблю. Сейчас!
Мгновенно оставив лягушку, наследник Дариев бросился к двери, резко распахнул ее и закричал во все горло:
— Конфет мне! Живо!!!
Арс легонько постучал когтем по стеклу.
— Плохо тебе взаперти, да?
Лягушка сидела не шевелясь, растопырив лапы с присосками. Откинувшись на подушках, Арсиний думал о Ровене, взвешивая шанс на то, что хорошо охраняемую леди удастся вытащить из качественно укрепленного фадийского дома.
Вероятность была мала, по размеру скорее напоминая деревянного солдатика на полу, которого можно легко сломать ногой. Шанс побега Арсиний пока видел возможным только через Мегарея. Но организация однозначно требовала разведки и времени.
«А есть ли время?»
В коридоре от крика малолетнего хозяина началось оживление. Через несколько минут Мегарей уже гордо демонстрировал Арсинию конфеты. На широком золотом блюде красовались круглые сладкие шары — красные, черные, белые; посыпанные орехами, цукатами, полосатые, глянцевые, матовые...
— Пойдет, — коротко кивнул Арсиний, глянув на это сладкое великолепие. — Только сложи их что ли... В шкатулку. Или в ме...
Он не договорил. Мегарей тотчас бросил на стол поднос с конфетами и побежал к двери. Через секунду в коридор донеслось звонкое:
— Шкатулку!
И снова все зашевелились. Слушая, как ученик говорит со слугой, Арсиний заговорил.
— ...пусть он скажет ей, что это от вас и похвалит при этом. Если передать конфеты молча, она не поймет.
Прямо предлагать свою кандидатуру в качестве курьера, Арсиний не мог. Но идея как сделать так, чтобы Мегарей сам предложил эту должность ему, уже вертелась на кончике языка.
— Я велю слуге! — кивнул Мегарей, возбужденно размахивая руками перед склонившимся перед ним мужчиной в темном.
— Он говорит на лисагорском? — невзначай уточнил Арсиний, задумчиво расставляя на лисагорской стороне ковра деревянную армию. — Не думаю, что леди знает фадийский.
Мегарей оглянулся. Его лицо вытянулось.
— А общий?
Арс пожал плечами.
— Понятия не имею. При мне она говорила только на нашем.
Сказал — и замолчал, расставляя солдатиков. Через несколько секунд Мегарей сам сунул Арсинию под нос черную шкатулку.
— Вы можете передать ей конфеты от меня? И сказать, что подарок от ее будущего мужа. Знак внимания.
«Получилось».
Арс аккуратно принял шкатулку.
— Только если ты так хочешь, Мегарей, — небрежно ответил он. — Куда идти?
***
Через прутья металлической решетки медленно и неторопливо падал снег. Ровена неверяще смотрела вверх на уже темное небо, беспощадно расчерченное толстыми железными квадратами, и думала, что все это просто страшный неправдоподобный сон, который никак не мог произойти с ней.