— С величайшим удовольствием, отец! А вы тем временем займетесь Энн. Встретимся в Гаване.
Мери кивнула, довольная тем, как все устроилось, хотя она и продолжала испытывать смутное беспокойство.
— Сильно сомневаюсь в том, что Рекхем захочет нас взять! — вздохнула она.
— Они легли в дрейф, капитан, — объявил Фертерстон. — Такое впечатление, будто ждут нас.
Рекхем оторвался от подзорной трубы:
— Сам вижу.
Ничего подозрительного он не высмотрел. Судно выглядело совершенно безобидным.
— И все-таки поостережемся, — решил он. — Пусть орудия будут готовы к залпу. Не хотелось бы мне попасть в ловушку, расставленную этим сукиным сыном Вудсом Роджерсом.
— Слушаюсь, капитан.
Девис отдал приказ без промедления готовиться к бою.
Мери, сжав кулаки, в неописуемом возбуждении смотрела, как приближается «Реванш». Она и представить себе не могла, что после того, как изо всех сил старалась забыть Энн, одна мысль о том, что снова ее увидит, приведет ее в такое состояние. Балетти был прав. Нельзя окончательно исцелиться, если потерял руку или ногу.
— Все в порядке, Мери? — подойдя к ней, спросил Ганс.
Она кивнула.
— Почему ты не обратилась ко мне за помощью после смерти Никлауса? — резко спросил он, прислонившись к фалам.
— Сама не знаю. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, и уж совсем никакого желания не было терять время, заезжая в Остенде.
— Ты могла бы доверить мне Никлауса-младшего. Он ведь мой крестник.
Мери вздохнула:
— Ганс, я не знаю, что ответить. Просто действовала, не задумываясь.
— Интуитивно?
— Должно быть. Прости.
— Не оправдывайся, Мери Ольгерсен. С годами я сделался фаталистом. Если подруга Рекхема и впрямь Энн, значит, интуиция тебя не подвела.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Если бы не Никлаус-младший, ты, может быть, никогда не стала бы пираткой, никогда не очутилась бы в Карибском море и, может быть, не была бы сейчас здесь, совсем рядом с ней.
— Если бы не Никлаус-младший, я бы уступила Эмме и забрала Энн.
— Ты так думаешь?
Она кивнула.
— В таком случае, ты обманываешь сама себя.
— Почему?
— Потому что ты слишком сильно любила Никлауса для того, чтобы вступать в сделки с его убийцей.
— По-моему, тебе не помешает взглянуть, Мери, — прервал их Балетти, подойдя к ним с подзорной трубой в руке.
Бригантина Рекхема была теперь всего в нескольких кабельтовых и готовилась сменить курс, чтобы оказаться на траверзе «Сержанта Джеймса». Удивившись загадочной улыбке Балетти, Мери приникла к окуляру — и сердце у нее подпрыгнуло от радости.
Энн Бонни в пиратском наряде стояла на корме «Реванша», подставив лицо водяной пыли.
— Дочь ветра, — шепнул Балетти на ухо Мери, обнимая ее за талию.
— Моя дочь, — пробормотала Мери, увидев лицо молодой женщины и разглядывая его во всех подробностях, чтобы окончательно убедиться в том, что права.
Ганс взял подзорную трубу, которую Мери, стараясь унять сердцебиение, ему протянула.
— Интуиция, Мери, тебя не подвела, — объявил он. — Пусть меня повесят, если эта чертовка не Энн Ольгерсен.
— Ты? — изумился Рекхем, увидев Мери на сходнях, которые перебросили с борта «Сержанта Джеймса», чтобы она могла перейти. Вандерлук без разговоров подчинился ее решению.
— Я! — ответила Мери, с трудом взяв себя в руки ради того, чтобы с ним поговорить, но не в силах заглушить ликование, охватившее ее при виде Энн, вставшей рядом со своим капитаном.
— Я должен был об этом догадаться по вашему поведению!
Балетти шагнул вперед, и Рекхем усмехнулся:
— Стало быть, вас не повесили вместе с Вейном.
— Надо думать, нет, — ответил Балетти.
— И вы по-прежнему ищете себе судно, если судить по этому новому корыту. Похоже на то, что Мери Рид не перестает скатываться все ниже и ниже.
— Ты женщина? — вмешалась в разговор Энн.
— Я пиратка, — поправила ее Мери. — На самом деле я искала тебя, Рекхем.
— Чтобы отомстить мне за то, что я от тебя отказался?
— Чтобы наняться на твое судно.
— Лучше сдохнуть! — проскрежетал он, сплюнув на доски палубы.
— Это можно устроить, — холодно заявила Мери, вытаскивая пистолет.
Пистолет был заряжен. Рекхем побледнел. К тому же Балетти тоже выхватил оружие и теперь целился в Энн едва ли не в упор.
— Потаскуха! Значит, ты и впрямь хотела заполучить «Реванш»!
Мери улыбнулась. И в самом деле, была у нее такая мысль — вместе с дочерью забрать себе и судно, но она отказалась от этого намерения, заметив ее яростный и непримиримый взгляд. Энн любила Рекхема.
— Для этого было бы достаточно тебя пристрелить, — сказала Мери. — Однако мне этого не хочется. Когда в окрестностях рыщут псы Вудса Роджерса, надо хорошо выбирать борт. Твой мне подходит. В этих водах нет пирата лучше тебя.
Рекхем не ожидал от пиратки таких лестных слов. Он вытаращил глаза, и они совсем округлились, когда Мери, перехватив пистолет, протянула оружие вперед рукояткой.
— Прими нас на борт, — сказала она. — Ты об этом не пожалеешь.
Энн взяла пистолет у нее из рук, тогда и Балетти опустил оружие.
— Добро пожаловать на борт «Реванша», — решив все за любовника, с радостной улыбкой сказала девчонка. — Я — Энн Бонни.
Сердце Мери учащенно забилось.
— Мери Рид, — просто представилась она, открыто протягивая руку дочери.
Энн пожала ей руку, затем повернулась к Рекхему, раздосадованному тем, что подруга распорядилась вместо него.
— Только не пытайся меня обмануть, Рид, — буркнул он.
— Мое слово нерушимо, капитан.
Энн Бонни звонко рассмеялась, а у Мери душа затрепетала от радости: прямо перед ее глазами, на шее у Энн, сверкала, покачиваясь, словно дразня, изумрудная саламандра.
33
К тому времени как «Сержант Джеймс» скрылся из виду, следуя своим путем, Мери уже поняла, какое место Энн занимает на «Реванше».
Выяснилось, что в первые недели пребывания молодой женщины на борту Рекхему пришлось уговаривать свою команду, объяснять, что Энн высадят на Кубе, она останется там и будет воспитывать ребенка.
— Но у этой стервы оказались совершенно другие намерения, — объяснил Мери Харвуд с оттенком почтительности и нежности в голосе.
Она не могла уснуть, отправилась на палубу подышать морским воздухом и встретила там этого матроса. Никто из прежней команды Вейна не высказал никаких возражений против того, чтобы нанять Мери и маркиза: слишком хорошо они помнили отвагу этих двоих в бою. Сейчас Харвуду пришла охота пооткровенничать.
— Энн согласилась, чтобы ее отвезли на Сосновый остров, и была так мало настроена рожать, что осыпала Рекхема бранью — это ведь он ее обрюхатил. Рекхем намеревался сразу же сняться с якоря, но она так его околдовала, что мы простояли там месяц, — говорил матрос. — Дошло до того, что некоторые из наших сделались охотниками за буйволами, да так и остались на острове.
— А ты не захотел?
Харвуд пожал плечами:
— Для каждого своя дичь. Одним нравятся кабаны, другим — метиски… Если тебе понятно, что я имею в виду.
— Понятно. А ребенок?
— Малыш Джек? Крепкий и горластый, весь в отца. Рекхем от него без ума, равно как и его женушка. Он все откладывал наше отплытие со дня на день. Но нас-то не проведешь, мы прекрасно понимали, что девчонка водит его за нос. Но он — наш капитан, и мы достаточно хорошо его знаем, чтобы сообразить: в конце концов ему это надоест. Мы закоптили побольше мяса и рыбы, насушили фруктов, вылечили тех из наших, кого подтачивала цинга, наполнили водой бочки и купили маниоковой муки. Одним словом, наделали запасов, которых хватило бы на долгое плавание, — рассудив, что, когда выйдем в море, лучше нам не слишком часто оттуда возвращаться, чтобы она вконец не избаловала нашего капитана.
Харвуд потянулся, сделал затяжку, выпустив из трубки облачко дыма, и стал рассказывать дальше:
— Однажды утром в кубрик явился Рекхем. Приказал Фертерстону собрать команду и держать «Реванш» наготове, чтобы на следующую ночь мы могли сняться с якоря. Мы сразу смекнули, что он решил потихоньку сбежать от своей бабы. Незаметно погрузили на судно припасы и стали ждать на борту. Ты можешь мне не верить, Рид, но, когда Рекхем поднялся из лодки по веревочной лестнице на палубу, физиономию у него так и перекосило, да и у нас тоже.
— Почему?
Харвуд рассмеялся, припомнив, как это было:
— Да ведь Энн появилась одновременно с ним, только с левого борта! Взобралась по якорной цепи и раньше капитана оказалась на юте, одетая по-мужски и вооруженная. Когда она одновременно пальнула в воздух из обоих своих пистолетов, мы все призадумались, не черт ли перед нами выскочил!
Теперь расхохоталась и Мери. Она очень хорошо представила себе, каким стало лицо у Рекхема, когда он это увидел. Харвуд между тем продолжал:
— «Поглядите-ка на меня хорошенько, шайка мужланов! — выкрикнула девчонка. — И ты тоже, Рекхем! Предупреждаю: первому, кто еще надумает меня облапошить, я отрежу яйца и самого же заставлю их слопать! Что до тебя, капитан, только попробуй сделать мне еще одного карапуза, и я зажарю его на вертеле и подам тебе к столу! — прибавила она, сплюнув через фальшборт. — Не для того я бросила Бонни! Постарайся об этом не забывать!» Потом Энн шагнула через проход, раскинула руки и спрыгнула к нам, а мы так и стояли, обалдевшие до того, что не могли пошевелиться. Она перекувырнулась, вскочила на ноги, протянула Рекхему пистолеты, покраснев от злости, как поротая задница, и заявила: «Если хочешь, накажи, но если высадишь на берег, больше не увидишь меня никогда!»
— И Рекхем сдался…
— Он влепил ей пощечину и на два дня заковал в цепи. На третий день она появилась, злобно на нас поглядела, выдула пинту тростниковой водки и проворчала, что первому, кому взбредет в голову ее лапать, нечем станет дрочить. Во время абордажа она такая же бешеная, как ты, разве что опыта у нее поменьше. Эта девчонка — настоящий черт. И лучший товарищ, о каком только можно мечтать, — зевнув, заключил Х