Руководить Институтом было нелегко. Для этого требовалось все очарование Джейса и все умение Клэри поддерживать мир и находить союзников. В одиночку с этим не справился бы ни один из них, но вместе у них все получалось. Упорство Клэри служило противовесом амбициям Джейса, ее познания о жизни простецов уравновешивали его древнюю кровь и годы тренировок. Джейс был прирожденным лидером, он прекрасно строил планы и всегда первым понимал, кому и что удается лучше всего. Клэри же умела успокоить любого и была тем человеком, который в конце концов настоял на установке компьютера в Комнате Планов.
Лили шепнула что-то Джейсу на ухо – скорее всего, заказала песню: она умерла в двадцатых и всегда просила рэгтайм, – а затем развернулась на каблуках и подошла к одеялу, разложенному в углу. На нем сидел Магнус, к которому прильнул его сынишка Макс – трехлетний колдун с синей кожей. Вместе с ними на одеяле устроился еще один ребенок, лет пяти, – юный Сумеречный охотник со спутанными черными волосами. Смущенно улыбнувшись, малыш взял книгу, протянутую Магнусом.
Возле Клэри вдруг появилась Беатрис.
– Где Изабель? – прошептала она.
– Она хочет выйти эффектно, – шепнула ей в ответ Клэри. – Ждет, пока все соберутся. А что?
Беатрис многозначительно взглянула на нее и кивнула на дверь. Через несколько секунд Клэри уже шла за ней по коридору, приподняв длинную юбку, чтобы не наступить на подол. По пути она заметила свое отражение – в зеркале мелькнуло платье цвета молодой травы.
Джейсу нравилось, когда она надевала зеленое, и цвет подходил к ее глазам, но когда-то она его не слишком жаловала: всякий раз, надевая зеленое, она вспоминала о своем брате Джонатане, глаза которого стали зелеными перед смертью.
Когда он был Себастьяном, его глаза были черными. Но это было давно.
Беатрис привела ее в столовую, которая была полна цветов – голландских тюльпанов. Они стояли повсюду: на стульях, на столе, на серванте.
– Их только что доставили, – произнесла Беатрис таким зловещим голосом, словно перед ними были не цветы, а бездыханное тело.
– Так, и в чем проблема? – спросила Клэри.
– У Изабель аллергия на тюльпаны, – донесся голос из темноты.
Клэри вздрогнула. На стуле у дальнего конца стола сидел Алек Лайтвуд. Он был одет в свободную белую рубашку и черные брюки со стрелками и держал в руке желтый тюльпан, от которого один за другим отрывал лепестки своими длинными пальцами.
– Беатрис, ты не оставишь нас с Клэри наедине?
Беатрис кивнула, обрадовавшись, что проблему теперь решать не ей, и выскользнула из комнаты.
– Что случилось, Алек? – спросила Клэри, шагнув ближе к нему. – Почему ты здесь, а не со всеми?
– Мама сказала, что к нам может заглянуть Консул, – мрачно ответил он.
– И? – непонимающе произнесла Клэри. Алек явно не был преступником в бегах.
– Ты ведь знаешь о Рафе? – спросил он. – Ты знаешь подробности?
Клэри не знала, что ответить. Несколько месяцев назад Алека отправили в Буэнос-Айрес разобраться с серией вампирских нападений. Будучи там, он нашел пятилетнего мальчишку, который оказался Сумеречным охотником, выжившим при разрушении Института Буэнос-Айреса во время Темной войны. Они с Магнусом много раз перемещались с помощью портала в Аргентину и обратно, никого не посвящая в суть дела, пока однажды они не появились в Нью-Йорке с худеньким большеглазым мальчиком и не заявили, что усыновляют его. Он должен был стать им сыном и братом Максу.
Его назвали Рафаэль Сантьяго Лайтвуд.
– Когда я нашел Рафа, он жил на улице, голодал, – сказал Алек. – Он воровал еду у простецов, а по ночам ему снились кошмары, потому что он обладал Зрением и видел чудовищ. – Он прикусил губу. – Но суть в том, что нам разрешили усыновить Макса, потому что Макс – из Нижнего мира. Он никому не был нужен. Никому не было до него дела. Но Раф – Сумеречный охотник, а Магнус – нет. Я не знаю, как Совет отнесется к тому, что обитатель Нижнего мира воспитывает ребенка-нефилима, особенно учитывая, как сильно сейчас нужны новые Сумеречные охотники.
– Алек, – твердо сказала Клэри, – никто не заберет у вас Рафа. Мы этого не допустим.
– Я сам этого не допущу, – ответил Алек. – Я их всех убью ради него. Но ситуация будет неловкой и уж точно не подходящей для вечеринки.
Клэри на секунду очень живо представила, как Алек расстреливает гостей вечеринки из лука, а Магнус сжигает их магическим огнем. Она вздохнула.
– У тебя есть основания полагать, что Рафа могут забрать у вас? Были ли хоть какие-то намеки, хоть какие-то жалобы от Совета?
– Нет, – покачал головой Алек. – Просто… Ты же знаешь этот Совет. Из-за Холодного мира они всегда на нервах. Хотя теперь в Совете и есть обитатели Нижнего мира, им никто не доверяет. Порой мне кажется, что стало еще хуже, чем было до Темной войны.
– Не буду разубеждать тебя, – сказала Клэри, – но можно мне кое-что предложить?
– Хочешь, чтобы я отравил пунш? – с тревожной готовностью спросил Алек.
– Нет, – ответила Клэри. – Мне лишь кажется, что ты намеренно ищешь выход своему беспокойству и волнуешься не о том.
Алек озадаченно посмотрел на нее. Сумеречные охотники не слишком хорошо понимали психологические термины простецов.
– На самом деле ты волнуешься из-за того, что ребенок – это большая ответственность и все случилось очень неожиданно, – объяснила Клэри. – Но Макс тоже свалился вам как снег на голову. Вы с Магнусом – прекрасные родители. Вы так сильно любите друг друга, что готовы делиться этой любовью. Тебе не стоит переживать, что вашей любви не хватит на всех детей, которых вы захотите воспитать.
Глаза Алека под угольно-черными ресницами вспыхнули яркой синевой. Он поднялся на ноги и подошел к Клэри, которая стояла возле двери.
– А ты мудра, – сказал он.
– Ты не всегда так считал.
– Да, сначала я решил, что ты та еще зануда, но теперь узнал тебя лучше.
Он поцеловал ее в макушку и вышел в коридор с тюльпаном в руках.
– Выброси его, прежде чем заходить в музыкальный салон! – крикнула Клэри ему вслед, представив, как Изабель падает в обморок, покрывшись сыпью.
Оставшись одна, Клэри вздохнула и посмотрела на тюльпаны. Наверное, можно было обойтись и без цветов. И все же…
В дверь постучали. В столовую заглянула девушка в лоскутном шелковом платье и с длинными каштановыми косами. Ребекка, сестра Саймона.
– Можно войти? – спросила она, приоткрывая дверь. – Ого, тюльпаны!
– У Изабель аллергия на тюльпаны, – угрюмо сказала Клэри. – Как выяснилось.
– Вот незадача! – заметила Ребекка. – Можно с тобой поговорить?
– Конечно, почему нет? – кивнула Клэри.
Ребекка вошла и присела на уголок стола.
– Я хотела тебя поблагодарить, – сказала она.
– За что?
– За все. – Ребекка оглядела комнату, скользнув глазами по портретам предков Сумеречных охотников, по изображениям ангелов и скрещенных мечей. – Я пока не так уж много знаю о Сумеречных охотниках. Саймон мне почти ничего не рассказывает. Я даже не знаю, кем он работает…
– Он вербовщик, – сообщила Клэри, понимая, что это слово ни о чем не скажет Ребекке. Она очень гордилась Саймоном. Все плохое, что случилось с ним, все ужасные и тяжелые вещи – он был вампиром, потерял память, стал Сумеречным охотником, потерял Джорджа – он превратил в способ помогать другим. – Пять лет назад много Сумеречных охотников погибло на войне. С тех пор мы стараемся создать новых. Лучшие кандидаты на это – простецы, у которых в жилах есть хотя бы немного крови Сумеречных охотников. Многие из них обладают Зрением. Они видят вампиров, оборотней, магию – все то, из-за чего обычному человеку кажется, что он сходит с ума. Саймон беседует с ними, объясняет им, как стать Сумеречным охотником, рассказывает, почему это нелегко и почему это важно.
Клэри понимала, что ей не стоит рассказывать этого девушке из простецов. С другой стороны, Ребекку вообще не стоило пускать в Институт, не говоря уже о том, чтобы заказывать у нее угощение. Но когда Клэри и Джейс согласились возглавить Институт, они поклялись друг другу, что не будут повторять ошибок его прошлых хранителей.
В конце концов, и Клэри, и Саймон тоже когда-то были простецами, которым была закрыта дорога в Институт.
Ребекка покачала головой.
– Так, признаюсь честно, я ничего не поняла. Но мой братишка – большой человек, да?
Клэри улыбнулась.
– Для меня он всегда был большим человеком.
– Он очень счастлив, – сказала Ребекка. – Он доволен своей жизнью, он обожает Изабель. И все это благодаря тебе. – Она наклонилась к Клэри и продолжила заговорщическим шепотом: – Когда вы с Саймоном только подружились и он впервые привел тебя в гости после школы, мама сказала мне: «Эта девочка наполнит его жизнь волшебством». Так и получилось.
– В буквальном смысле, – заметила Клэри, но Ребекка не поняла намека. О боже. Джейс бы расхохотался. – Все это очень мило, и я рада за Саймона. Ты ведь знаешь, я люблю его, как брата…
– Клэри!
Клэри встревоженно оглянулась, испугавшись, что это Изабель, но ее опасения были напрасны: ее окликнули Лили Чен и Майя Робертс. Глава нью-йоркского клана вампиров и глава нью-йоркского клана оборотней. Вместе.
Не то чтобы видеть их вместе было непривычно – они вообще-то дружили. Но вампиры и оборотни все же нередко оказывались по разные стороны баррикад.
– Привет, Ребекка, – сказала Майя.
Она помахала рукой, и у нее на пальце блеснуло простое бронзовое колечко. Некоторое время назад они с Батом обменялись кольцами верности, но официально о своих чувствах так и не заявили.
Лили без интереса взглянула на Ребекку.
– Клэри, нам нужно поговорить, – сказала она. – Я пыталась обратиться к Джейсу, но он играет на рояле, а Магнус и Алек возятся с этими маленькими созданиями.
– С детьми, – поправила ее Клэри. – Это просто дети.
– Я сообщила Алеку, что нам нужна помощь, но он велел обратиться к тебе, – раздраженно добавила Лили.