– Пойдем завтракать, – пригласила ее Эмма. – Хотя для завтрака уже поздновато. Скоро полдень. Но это неважно, я хочу тебя со всеми познакомить. Там Джулиан…
– Я видела его вчера вечером, – зевнув, сказала Кристина. – У него красивые руки.
– Прекрасно, вот и скажешь ему лично.
– Ну уж нет.
– Вставай, – велела Эмма. – Или я сяду на тебя верхом.
Кристина бросила в нее подушкой.
– Подожди в коридоре.
Через несколько минут Кристина, быстро натянув на себя светлый свитер и узкую юбку, уже спускалась по лестнице. Из кухни доносился гул голосов. Она прикоснулась к висевшему на шее медальону, чтобы набраться сил.
С самого первого дня в Институте она много слышала о Блэкторнах и особенно о Джулиане, и это семейство теперь казалось ей едва ли не легендарным. Она боялась встречи с ними – и не только потому, что они играли важнейшую роль в жизни Эммы, но и потому, что они могли превратить остаток ее пребывания в Лос-Анджелесе либо в сказку, либо в кошмарный сон.
Кухня представляла собой просторную комнату с разрисованными стенами и окнами с видом на сине-зеленый океан. В центре стоял массивный деревянный стол, вокруг него – скамьи и стулья. На столешнице были мозаикой выложены яркие узоры, они напоминали испанские, но при ближайшем рассмотрении складывались в сцены из классической литературы: Ясон и аргонавты, Ахилл и Патрокл, Одиссей и сирены. В свое время кто-то с любовью обставил эту кухню – выбрал медную плиту и фаянсовые раковины, выкрасил стены в ярко-желтый цвет.
Джулиан босиком стоял у плиты. На его широкие плечи было наброшено кухонное полотенце. Остальные Блэкторны облепили стол. Эмма шагнула в кухню и потянула Кристину за собой.
– Знакомьтесь, это Кристина, – сказала она. – Она уже раз шестнадцать спасла мне жизнь за лето, так что будьте с ней повежливее. Кристина, это Джулиан…
Джулиан посмотрел на нее и улыбнулся широкой улыбкой, от которой сделался похож на луч солнца в человеческом обличье. И неважно, что на плечах у него лежало полотенце с котятами, а руки были испачканы в тесте для блинчиков.
– Спасибо, что присмотрела за Эммой, – сказал он. – Может, она и считает иначе, но нам она еще пригодится.
– Я – Ливви, – представилась хорошенькая девочка, которая подошла пожать Кристине руку. – А это – Тай. – Она указала на черноволосого мальчишку, сидевшего на скамье и читавшего «Архив Шерлока Холмса». – Вон та, с косичками, – Дрю, а малыш с леденцом – это Тавви.
– Не бегай с леденцом во рту, Кристина, – сказал Тавви. Ему было лет семь, но его узкое лицо казалось на удивление серьезным.
– Я… не буду, – недоуменно заверила его Кристина.
– Тавви, перестань, – упрекнул брата Джулиан.
Он начал выливать тесто из белой керамической миски на раскаленную сковороду. В кухне запахло маслом и блинами.
– Ну-ка, бездельники, поднимайтесь и накрывайте на стол, – велел он и смущенно добавил: – К тебе, Кристина, это не относится. Ты у нас в гостях.
– Я приехала на год, так что сложно назвать меня гостем, – заметила Кристина и вместе со всеми подошла к буфету за тарелками и столовыми приборами.
В кухне царила приятная суета, и Кристина чувствовала себя как нельзя лучше. Если честно, она боялась, что Блэкторны нарушат прекрасный и размеренный ритм ее жизни с Эммой и Дианой, но теперь, когда вся семья была в сборе, ей стало неловко от таких мыслей.
– Первые блинчики готовы, – объявил Джулиан.
Тай отложил книгу и взял тарелку. Кристина подошла к холодильнику, чтобы достать еще масла, и услышала, как он сказал Джулиану:
– Я уж думал, ты забыл, что сегодня блинный день.
В его голосе слышался упрек и еще что-то – может, беспокойство? Эмма, кажется, упоминала, что Тай расстраивается, когда нарушают его распорядок.
– Что ты, Тай, я не забыл, – мягко ответил Джулиан. – Я просто отвлекся. Но не забыл.
Тай, похоже, успокоился.
– Тогда ладно, – сказал он.
Он вернулся к столу, и следующим к Джулиану подошел Тавви. Сами того не сознавая, Блэкторны были прекрасно, по-семейному организованы: они знали, кто первым получает блинчики (Тай), кто любит есть их с маслом и сиропом (Дрю), кто – только с сиропом (Ливви), а кто – с сахаром (Эмма).
Кристина не стала ничем приправлять свою порцию. Блинчики были масляные и не слишком сладкие, слегка хрустящие по краям.
– Очень вкусно, – сказала она Джулиану, который наконец-то сел возле Эммы.
Вблизи она заметила усталые морщинки вокруг его глаз, которые были совсем не к месту на таком юном лице.
– Дело практики, – улыбнулся он. – Я их с двенадцати лет готовлю.
Ливви слегка подпрыгнула от удовольствия. На ней было черное платье без рукавов, и она напомнила Кристине стильных жительниц Мехико, которые вечно куда-то спешили по улицам Кондезы и Ромы[5] в облегающих платьях и изящных босоножках на каблуках. Каштановые волосы Ливви выгорели на солнце, и теперь в них виднелись золотистые пряди.
– Как хорошо дома! – сказала она, слизывая с пальца сироп. – У тетушки Марджори было неплохо, но нам не хватало вашего присмотра. – Она посмотрела на Эмму и Джулиана. – Теперь я понимаю, почему говорят, что нельзя разлучать парабатаев. Вы просто всегда вместе, прямо как…
– Шерлок Холмс и доктор Ватсон, – закончил за нее Тай, который снова с головой ушел в книгу.
– Шоколад и арахисовое масло, – предложил Тавви.
– Капитан Ахав и кит, – добавила Дрю, задумчиво рисуя узоры из сиропа на пустой тарелке.
Эмма чуть не подавилась соком.
– Дрю, но капитан Ахав и кит ведь враждовали друг с другом!
– Верно, – кивнул Джулиан. – Но кит без Ахава – просто кит. Кит, у которого нет никаких проблем. Беззаботный кит.
Дрю с вызовом посмотрела на них.
– Я слышала ваш разговор, – сказала она Эмме и Джулиану. – Я была на лужайке и только потом вернулась за Тавви. Эмма нашла тело?
Тай тотчас оторвался от книги.
– Эмма нашла тело? – повторил он.
Эмма встревоженно посмотрела на Тавви, но тот, казалось, был полностью поглощен едой.
– Что ж, ребята, пока вас не было, здесь произошла серия убийств…
– Убийств? Почему ты ничего не сказала ни нам, ни Джулиану? – Тай едва не выронил книгу из рук. – Могла бы прислать письмо или сообщение, открытку, в конце концов…
– Открытку об убийствах? – поморщилась Ливви.
– Я сама о них только позавчера узнала, – объяснила Эмма и быстро рассказала, что произошло в «Саркофаге». – На теле были руны, – заключила она. – Такие же, как на телах моих родителей.
– Их ведь так никто и не расшифровал? – уточнила Ливви.
– Нет, – покачала головой Эмма. – Пытались все – Малкольм, Диана, даже Спиральный Лабиринт, – добавила она, упомянув название подпольного штаба чародеев, где было скрыто немало тайных знаний.
– Прежде эти руны были единственными в своем роде, – заметил Тай, сверкнув удивительными серебристо-серыми глазами. У него на шее висели наушники, провод уходил под футболку. – Но теперь появился еще один образец. Сравнив их, мы можем что-нибудь выяснить.
– Я составила список всего, что известно о теле, – сказала Эмма, вытаскивая из кармана сложенный лист бумаги, который она тотчас развернула на столе. Тай в ту же секунду подхватил его. – Кое-что я видела сама, кое-что слышала от Джонни Грача и Дианы. Кожа на пальцах срезана, зубы сломаны, кошелек украден.
– Личность жертвы явно попытались скрыть, – заключил Тай.
– Это, пожалуй, не так уж необычно, – кивнула Эмма. – Но важно, что тело какое-то время пролежало в морской воде и на нем были ожоги, а вокруг – нарисованные мелом символы. И оно было покрыто письменами. Вот это действительно странно.
– Можно покопаться в архивах газет, – предложил Тай, и его серые глаза загорелись. – Я займусь.
– Спасибо, – сказала Эмма. – Но… – Она взглянула на Джулиана, а затем снова обвела остальных взглядом серьезных карих глаз. – Не говорите Диане, ладно?
– Почему? – нахмурившись, спросила Дрю.
Тавви вообще не обращал внимания на их разговор: он слез на пол и играл под столом в машинки.
Эмма вздохнула.
– Несколько тел принадлежали фэйри. А это означает, что нам вообще нельзя вмешиваться в ход расследования. – Она посмотрела на Кристину. – Если ты не хочешь принимать в этом участия, ничего страшного. С фэйри шутки плохи, тем более Диана не хочет, чтобы мы этим занимались.
– Ты ведь знаешь, как я отношусь к Холодному перемирию, – ответила Кристина. – Само собой, я с вами.
Послышался гул одобрения.
– Я же говорил, переживать не стоит, – сказал Джулиан, легонько коснувшись плеча Эммы, после чего вышел из-за стола и стал собирать тарелки. Было в этом обыденном прикосновении что-то такое, отчего Кристина содрогнулась. – Сегодня занятий не будет – Диана уехала в Охай, – поэтому можно заняться расследованием. Тем более на эти выходные назначено тестирование Конклава.
Все застонали. Тестирование Конклава проводилось дважды в год, чтобы проверить успеваемость учеников и отправить неуспевающих в Академию, которая находилась в Идрисе.
Но Тай не обратил внимания на слова Джулиана. Он изучал список Эммы.
– Сколько всего погибших? Людей и фэйри?
– Двенадцать, – ответила Эмма. – Всего обнаружили двенадцать тел.
Тавви вдруг вылез из-под стола.
– Они все бегали с леденцами во рту?
Тай в недоумении уставился на брата, Эмма смутилась, а Тавви просто озадаченно озирался по сторонам.
– Пожалуй, разговоров достаточно, – сказал Джулиан, поставив малыша Тавви на ноги. – Давайте посмотрим, что удастся разузнать. Тиберий? Ливия?
Тай что-то согласно пробурчал и поднялся на ноги. Эмма призналась:
– Вообще-то мы с Кристиной хотели потренироваться, но можем…
– Нет! Ничего не отменяйте! – воскликнула Ливви. – Мне тоже нужна тренировка! С девушками. Которые при этом не читают. – Она сверкнула глазами в сторону Дрю. – И не смотрят ужастики. – Она посмотрела на Тая. – Я помогу Таю и через полчаса к вам присоединюсь.