Вдруг он усмехнулся.
– Когда в Убежище мне велели показать лицо, я подумал, что это очередной сон.
– Хороший сон? – спросила Эмма.
Марк немного подумал, затем покачал головой.
– В самом начале, когда я противился Охоте, на меня насылали сны. Я видел ужасные картины, видел, как умирает вся моя семья. Я думал, что увижу это снова. Я боялся, но не за себя, а за Джулиана.
– Но теперь ты знаешь, что это не сон. Здесь твоя семья, твой дом…
– Эмма. Перестань. – Он зажмурился, словно от боли. – Я могу рассказать это тебе, потому что в твоих жилах нет крови Блэкторнов. Я много лет провел в стране фэйри и знаю, что там кровь смертных обращается огнем. Там красота и ужас превосходят все земные границы. Я скакал по небу с Дикой Охотой. Я прорезал путь свободы среди звезд и обгонял ветер. А теперь я должен снова ступать по земле.
– Твой дом там, где тебя любят, – сказала Эмма. Так говорил ее отец, и она верила в это. Здесь ее любил Джулс и любили дети, поэтому здесь она чувствовала себя дома. – Тебя любили в стране фэйри?
На глаза Марка набежала тень, словно их закрыли полупрозрачной занавеской.
– Я совсем забыл сказать… Мне очень жаль, что твои родители погибли.
Эмма думала, что внутри нее вспыхнет ярость – так всегда происходило, когда кто-то, кроме Джулса, говорил о ее родителях, – но этого не случилось. Марк сказал это каким-то удивительным тоном, в котором официальная помпезность речи фэйри смешалась с искренним сожалением, – и его слова ее успокоили.
– А мне жаль, что погиб твой отец, – ответила она.
– Я видел его обращенным, – сказал Марк. – Но я не видел, как он погиб на Темной войне. Надеюсь лишь, что он не страдал перед смертью.
Эмма похолодела. Неужели он не знал, как погиб его отец? Неужели никто не сказал ему?
– Он… – начала она. – Была битва. Все случилось мгновенно.
– Ты видела?
Эмма поднялась на ноги.
– Уже поздно, – сказала она. – Пора спать.
Марк посмотрел на нее своими жутковатыми глазами.
– Ты не хочешь спать, – заметил он, и Эмме вдруг показалось, что он абсолютно дик, дик, как звезды, как пустыня, как все стихийное и неукрощенное. – Ты всегда любила приключения, Эмма. Разве ты изменилась? Я не верю. Хоть ты и связана навеки с моим спокойным, тихим, скучным братом.
– Джулиан вовсе не скучен, – раздраженно бросила Эмма. – Он просто чувствует свою ответственность.
– И ты считаешь, я поверю, что есть разница?
Эмма посмотрела на луну, а затем снова повернулась к Марку.
– Что ты хочешь сказать?
– Глядя на океан, я понял, что смогу найти место пересечения лей-линий, – сказал Марк. – Я видел такие места, пока скакал по небу с Охотой. Они обладают особой энергией, которую чувствуют фэйри.
– Что? Но как…
– Я покажу. Пойдем со мной и найдем это место. Зачем ждать? У нас мало времени на это расследование. Мы ведь должны найти убийцу?
Внутри Эммы нарастало возбуждение, но она пыталась не показывать этого – не показывать, как сильно ей хотелось все узнать, сделать следующий шаг, найти преступника.
– Джулс, – сказала она. – Мы должны взять Джулса с собой.
Марк мрачно посмотрел на нее.
– Я не хочу его видеть.
– В таком случае мы никуда не пойдем, – упрямо сказала Эмма. – Он – мой парабатай: куда я иду, туда и он.
В глазах у Марка что-то промелькнуло.
– Если ты не пойдешь без него, мы не пойдем вообще. Ты не можешь заставить меня делиться информацией.
– Заставить тебя? Марк… – Эмма сердито замолчала. – Ладно. Ладно. Можем пойти вдвоем.
– Вдвоем, – повторил он и поднялся. Его движения были удивительно легкими и быстрыми. – Но сперва покажи, на что ты способна.
Он шагнул с крыши.
Эмма подбежала к краю и посмотрела вниз. Марк цеплялся на стену Института и висел на расстоянии вытянутой руки от нее. Улыбнувшись, он взглянул на Эмму, и в его улыбке было все: холодная пустота ночного воздуха, резкий ветер в лицо, неровные волны на океане, разорванные в клочья облака. Эта улыбка взывала к дикой, необузданной части Эммы, к той части, которая требовала огня, сражений, крови и мщения.
– Спускайся ко мне, – с издевкой сказал Марк.
– Ты с ума сошел, – прошипела Эмма, но он уже полез вниз по стене, ставя руки и ноги на выступы, которых Эмма даже не видела. Ей стало не по себе. Было очень высоко. При падении с крыши Института легко можно было погибнуть – не помогла бы даже целебная руна ираци.
Эмма встала на колени и повернулась спиной к океану, затем спустила ноги, на животе подползла к самому краю и зацепилась руками за водосточный желоб.
Ноги болтались в воздухе. Эмма пошарила ими по стене – слава Ангелу, она была босиком – и нащупала трещину. Сунув туда мозолистые от интенсивных тренировок и частого хождения босиком пальцы, она перенесла на них часть нагрузки.
«Не смотри вниз».
Сколько Эмма себя помнила, голос в ее голове, который успокаивал ее в минуты волнения, всегда принадлежал Джулсу. Она услышала его и сейчас, отрывая руки от желоба и цепляясь за выступающий камень. Она опустилась на пару сантиметров, нашла новый уступ для ноги и полезла ниже. В голове звучал голос Джулса: «Ты ползешь по скалам. Еще немного – и спрыгнешь на мягкий песок. Все хорошо».
Ветер бросил волосы ей в лицо. Она встряхнула головой, чтобы убрать их, и поняла, что проползает мимо окна. За шторами горел тусклый свет. Может, это комната Кристины?
«И когда ты стала так пренебрегать собственной безопасностью? – После Темной войны…»
Она посмотрела вверх, на крышу, и поняла, что была уже примерно на полпути к земле. Спускаться стало легче: она быстро находила новые трещины и уступы и лезла гораздо проворнее. Потные руки были белыми от штукатурки, и это помогало: она хваталась за выступы, не соскальзывая с них, и продвигалась все ниже, пока не вытянула ногу и не нащупала под собой твердую землю.
Эмма спрыгнула на нее и приземлилась, подняв вокруг небольшое облачко пыли. Она стояла возле восточной стены Института, откуда просматривался сад, небольшая парковка и бескрайняя пустыня.
Марк, само собой, уже ждал ее. В лунном свете он как будто слился с пустыней, став новой причудливой формой из светлого камня. Тяжело дыша, Эмма отошла от стены. Голова кружилась от приятного возбуждения. Сердце громко стучало, кровь пульсировала в венах, губы стали солеными от влажного океанского ветра.
Сунув руки в карманы, Марк попятился от нее.
– Пойдем со мной, – прошептал он и повернулся спиной к Институту, лицом к песчаной, поросшей кустарниками пустыне.
– Стой, – сказала Эмма. Марк обернулся. – Оружие. И обувь.
Она подошла к машине, нанесла на замок открывающую руну и открыла дверцу багажника. Внутри оказался целый склад оружия и доспехов. Порывшись среди вещей, Эмма вытащила оружейный ремень и подходящие ботинки. Быстро застегнув ремень на поясе, она сунула в него несколько ножей и кинжалов, взяла еще кое-что в руку и обулась.
К счастью, впопыхах возвращаясь от Малкольма, она не забрала Кортану из машины. Вытащив меч, она надела его на спину и поспешила к Марку, который молча принял у нее из рук клинок серафимов и несколько ножей, а затем жестом велел ей следовать за ним.
За невысокой стеной, окружавшей парковку, был тихий сад камней, засаженный кактусами и уставленный гипсовыми статуями древних героев, которые Артур привез с собой из Англии, когда Блэкторны переехали в Институт Лос-Анджелеса. В окружении здешних пустынных ландшафтов они смотрелись по меньшей мере нелепо.
Сейчас в саду было и кое-что еще – темный, массивный предмет, накрытый тканью. Марк с улыбкой подошел к нему, опередив Эмму, и снял черное покрывало.
Под ним оказался мотоцикл.
Эмма ахнула: такую модель она видела впервые. Мотоцикл был серебристо-белым, как будто вырезанным из кости. Он поблескивал в лунном свете, и на мгновение Эмме показалось, что она может посмотреть сквозь него, как смотрит сквозь чары, и увидеть внутри развевающуюся гриву, огромные глаза…
– Кони фэйри сотканы из магии, они могут изменять свою природу для нужд мира примитивных, – объяснил Марк, которому явно понравилось восхищение Эммы.
– То есть это и правда конь? Конецикл? – уточнила Эмма.
Улыбка Марка стала шире.
– У Дикой Охоты много жеребцов.
Эмма уже стояла возле мотоцикла, ощупывая его. Металл казался гладким, как стекло, и прохладным. Эмма всю жизнь хотела ездить на мотоцикле. У Джейса и Клэри был летающий мотоцикл. Она видела его на картинках.
– Он летает?
Марк кивнул, и Эмма потеряла голову от счастья.
– Я хочу на нем прокатиться, – сказала она. – Хочу сама сесть за руль.
Марк склонился в низком поклоне, жестом показав, что мотоцикл в ее распоряжении. Его движения были грациозны и изящны и принадлежали, казалось, не этому миру – так, наверное, вели себя при дворе короля много столетий назад.
– Он весь твой.
– Джулиан меня убьет, – задумчиво пробормотала Эмма, не сводя глаз с мотоцикла. Он был прекрасен, и Эмме не терпелось проехаться на нем, хотя у него и не было ни выхлопной трубы, ни спидометра, ни других приборов, без которых не обходится ни одна современная машина.
– По-моему, тебя не так уж просто убить, – заметил Марк уже без улыбки и прямо, с вызовом взглянул на Эмму.
Не говоря больше ни слова, Эмма перебросила ногу через седло и взялась за руль. Казалось, он был создан специально для нее. Она посмотрела на Марка.
– Садись сзади, – сказала она. – Если, конечно, хочешь со мной.
Мотоцикл слегка покачнулся: Марк уселся сзади и обхватил Эмму за талию. Эмма сделала глубокий вдох и собралась с силами.
– Он живой, – прошептал Марк. – Он послушается, если ты того пожелаешь.
Эмма крепче сжала рукоятки.
«Лети».
Мотоцикл оторвался от земли, и Эмма вскрикнула – отчасти от неожиданности, отчасти от радости. Марк крепче ухватился за нее. Они набирали высоту, земля становилась все дальше. Поднялся ветер. Не чувствуя земного притяжения, мотоцикл понесся вперед, как только Эмма наклонилась чуть ниже, чтобы своим телом управлять волшебной машиной.