– Ладно, понял! – Джулиан подтянулся, взялся за ручку и поморщился. – Я готов.
Кивнув, Эмма отложила Кортану и вытащила стило. Может, предыдущие руны были слишком неаккуратны, слишком торопливы? Физические аспекты подготовки Сумеречных охотников всегда казались ей важнее развития психических и художественных способностей – к примеру, умения видеть сквозь чары и рисовать руны.
Она дотронулась кончиком стила до плеча Джулиана и нанесла на него целебную руну, медленно и аккуратно. Свободной рукой ей пришлось опереться о его тело. Она старалась не давить на него, но все равно чувствовала напряжение в каждом мускуле Джулса. Его кожа была такой гладкой, такой нежной, что Эмме хотелось прижаться к нему, накрыть рану ладонью и залечить ее силой своей мысли…
Стоп. Она закончила ираци и отклонилась, чтобы взглянуть на свою работу, опустив руку со стилом. Джулиан сел чуть прямее. Обрывки футболки болтались у него на плечах. Он вздохнул, посмотрел на собственное плечо – и руна растворилась у него на глазах, как черный лед, который поглотило море.
Джулиан взглянул на Эмму. Она видела в его глазах свое отражение: она была совершенно сбита с толку, испугана и перепачкана кровью, которая алела у нее на шее и на белой спортивной майке.
– Уже не так больно, – прошептал Джулиан.
Рана снова запульсировала. Кровь потекла по животу, пропитывая кожаный ремень и пояс джинсов Джулса. Эмма положила руки ему на грудь, чувствуя, как внутри нарастает паника. Его кожа была горячей, слишком горячей. Горячей, как при лихорадке.
– Ты лжешь, – сказала Эмма. – Джулс. Хватит. Я позову на помощь…
Она подвинулась, чтобы слезть у него с колен, но Джулс поймал ее за руку.
– Эм, – пробормотал он. – Эмма, посмотри на меня.
И Эмма посмотрела. У него на щеке была кровь, волнистые волосы пропитались потом, но во всем остальном он выглядел совсем как обычно. Левой рукой он зажимал кровоточащую рану, но правая была свободна. Он поднял ее и пальцами коснулся шеи Эммы.
– Эм, – снова сказал он, смотря на нее огромными, темно-синими в тусклом свете глазами. – Вчера ты целовалась с Марком?
– Что? – удивилась Эмма. – Так, ты точно потерял слишком много крови.
Джулс немного подвинулся на сиденье, но не отнял руку и продолжил теребить тонкие волосы на загривке у Эммы.
– Я видел, как ты на него смотрела, – объяснил Джулиан. – Возле «Трезубца Посейдона».
– Если ты переживаешь за Марка, не стоит. У него в жизни настоящий кавардак. Я ведь знаю. Не стоит все усложнять.
– Не в этом дело. Я переживаю не за Марка. – Джулиан закрыл глаза и словно молча сосчитал до десяти. Когда он снова посмотрел на Эмму, его зрачки напоминали огромные черные круги в синей окантовке. – Лучше бы это было так. Но дело не в этом.
«Может, у него галлюцинации?» – с ужасом подумала Эмма. Казалось, его слова не имели никакого смысла.
– Я должна вызвать Безмолвных Братьев, – сказала Эмма. – И плевать, если ты возненавидишь меня до конца жизни или расследование отменят…
– Прошу тебя, – с отчаянием в голосе произнес Джулиан. – Просто попробуй еще раз.
– Еще раз? – повторила она.
– Ты справишься. Ты вылечишь меня, ведь мы парабатаи. Мы вместе навсегда. Я однажды сказал тебе это, ты помнишь?
Эмма настороженно кивнула, не отнимая руки от телефона.
– Руна, начертанная парабатаем, особенно сильна. Яд на этой стреле не позволяет использовать целебную магию, но ты, Эмма, сможешь. Ты сможешь меня вылечить. Мы парабатаи, а это значит, что вместе мы способны на… невероятные вещи.
Кровь была уже на джинсах Эммы, на ее руках и на ее майке, и рана продолжала кровоточить, не закрываясь. Она была как неуместный разрыв на гладкой коже.
– Попытайся, – прошептал Джулс. – Попытайся… Ради меня?
Этот вопрос пробудил в Эмме воспоминания. Она услышала голос мальчишки, которым Джулс был когда-то, когда он был младше, тоньше, ниже и храбро закрывал грудью братьев и сестер в Зале Соглашений в Аликанте, пока его отец наступал на них с обнаженным клинком.
Она вспомнила, что Джулиан сделал тогда. Что он сделал, чтобы защитить ее, чтобы защитить их всех: ведь он всегда готов был пойти на все ради их безопасности.
Эмма отложила телефон и взяла стило, обхватив рукоятку так крепко, что она впилась ей во влажную от крови ладонь.
– Джулс, посмотри на меня, – сказала она, и их взгляды пересеклись.
Она прикоснулась стилом к его коже и на мгновение замерла, просто дыша, дыша и вспоминая.
Джулиан. Он был в ее жизни столько, сколько она себя помнила. Они вместе брызгались водой в океане, вместе строили замки из песка. Он часто клал свою руку поверх ее, и они удивлялись, насколько разными были их пальцы. Джулиан пел за рулем, ужасно, не попадая в ноты, осторожно вынимал у нее из волос запутавшиеся листья, ловил ее в классе, когда она снова и снова падала, падала, падала во время упражнений. Когда она впервые после клятвы парабатаев в ярости ударила кулаком по стене, разозлившись, что новый прием никак не выходит правильно, он подошел к ней, обхватил ее, дрожащую, руками и сказал: «Эмма, Эмма, не делай себе больно. Я ведь тоже чувствую твою боль».
Казалось, в ее груди что-то треснуло, и она лишь надеялась, что этого не было слышно. По венам заструилась чистая энергия, Эмма заскользила стилом по груди Джулиана, выписывая изящную форму целебной руны. Рука Джулса опустилась ей на талию, и он прижал Эмму к себе, стиснув зубы.
– Не останавливайся, – сказал он.
Эмма не могла бы остановиться, даже если бы захотела. Стило, казалось, двигалось само собой, а Эмму ослеплял калейдоскоп цветных воспоминаний о Джулиане. Солнце, Джулиан спит на пляже в своей старой футболке, а она не хочет его будить, но он все равно просыпается на закате, и сразу ищет ее глазами, и не улыбается, пока не видит, что она совсем рядом. Разговоры допоздна и сцепленные руки на рассвете. Когда-то они были просто детьми, которые вместе блуждали в темноте, но теперь они стали другими, они стали ближе и сильнее, и Эмма чувствовала, что ей никогда не объять их связь, что она понимает лишь ее отчасти. Она закончила руну, и стило выпало у нее из пальцев.
– О, – тихо выдохнула она.
Руна как будто светилась мягким огнем. Джулиан тяжело дышал, его живот часто поднимался и опадал, но кровотечение остановилось. Рана закрывалась, затягивалась прямо на глазах.
– Тебе больно?
Лицо Джулиана озарила улыбка. Должно быть, он забыл, что прижимает Эмму к себе, держа ее за талию, и не убирал руку.
– Нет, – ответил он приглушенным голосом, словно говорил в церкви. – Ты справилась. Ты меня излечила. – Он смотрел на нее так, будто видел перед собой настоящее чудо. – Эмма, боже мой, Эмма…
Эмма положила голову ему на плечо, и напряжение пропало. Джулиан обхватил ее руками.
– Все хорошо. – Он погладил Эмму по спине, заметив, что она дрожит. – Все в порядке, я в порядке.
– Джулс, – прошептала она.
Его лицо было совсем близко. Из-под кровавых разводов у него на скулах выглядывали крохотные веснушки. Она чувствовала его тело, живое, полное энергии, и ощущала, как бьется его сердце и как горит его кожа под действием руны ираци. Ее собственное сердце выпрыгивало из груди. Она обняла Джулса за плечи…
И передняя дверца машины распахнулась. Внутрь ворвался свет, Эмма отпрянула от Джулиана. На пассажирское сиденье плюхнулась Ливви.
В правой руке она держала колдовской огонь, в мерцающем свете которого ей предстала странная сцена: окровавленная Эмма на заднем сиденье «Тойоты», полуголый Джулиан, прижавшийся спиной к двери. Он поспешно отдернул руки с талии Эммы.
– Все в порядке? – спросила Ливви, держа в руке телефон. Эмма виновато подумала, что она, видимо, всю дорогу ждала новых сообщений. – Ты прислала SOS…
– Все хорошо, – ответила Эмма и села подальше от Джулса.
Он выпрямился и посмотрел на разорванную в клочья футболку.
– В меня выстрелили из арбалета. Руны не помогали.
– Ну, сейчас ты выглядишь отлично. – Ливви озадаченно осмотрела его. – В крови, конечно, но…
– Магия парабатаев, – объяснил Джулс. – Руны не работали, но потом все получилось. Прости, что напугали.
– У вас здесь как в лаборатории чокнутого ученого! – с облегчением воскликнула Ливви. – Но кто тебя подстрелил?
– Долгая история, – ответил Джулс. – Как ты сюда добралась? Надеюсь, не ты была за рулем?
Рядом с Ливви вдруг появился кто-то еще. Марк. Его светлые волосы клубились сияющим ореолом вокруг головы.
– Я был за рулем, – заявил он. – Мы приехали на жеребце фэйри.
– Что? Но твоего жеребца ведь растерзали демоны!
– У каждого наездника свой жеребец, – ответил Марк, явно наслаждаясь своей таинственностью. – Я не говорил, что это был мой жеребец. Это был просто какой-то жеребец.
Марк вдруг исчез. Не успела Эмма понять, куда он направился, дверца за спиной у Джулиана распахнулась. Марк наклонился, осторожно поднял младшего брата и вытащил его из машины.
– Вы куда? – Эмма схватила стило и вышла вслед за ними.
На парковке были еще двое – Кристина и Тай, свет фар резко очерчивал их силуэты. На самом деле светились не только фары – мотоцикл сиял весь целиком. И он явно не принадлежал Марку – он был черным, с нарисованными на раме рогами.
– Джулс? – испуганно произнес бледный Тай, и Джулиан, высвободившись из хватки Марка, попытался прикрыться обрывками футболки.
Кристина подбежала к Эмме, а Джулиан подошел к младшему брату.
– Тай, все хорошо, – сказал он. – Я в порядке.
– Но ты весь в крови, – возразил Тай. Он не смотрел на Джулиана, и Эмма задумалась, не вспоминает ли он Темную войну? Не вспоминает ли кровь и смерть повсюду? – Можно ведь умереть от потери крови…
– Я попрошу, чтобы мне нанесли руны для восполнения крови, – заверил его Джулиан. – Не забывай, Тай, мы же Сумеречные охотники. Мы многое можем вынести.
– Ты тоже вся в крови, – пробормотала Кристина, глядя на Эмму, и сняла с себя куртку. Она набросила ее Эмме на плечи и застегнула, прикрыв окровавленную майку. Погладив Эмму по голове, она заботливо посмотрела на подругу. – Ты точно не ранена?