– Я ни о чем не сообщал в Схоломант, – ответил Диего, – с тех пор как узнал, что Кристина тоже в этом замешана. Я бы никогда не причинил ей вреда.
Кристина вспыхнула.
– Ты – Центурион, – сказал Тай. – Вы даете клятву…
– Клятвы любви и дружбы важнее, – объяснил Диего.
Друзилла взглянула на него полными обожания глазами.
– Как прекрасно! – мечтательно произнесла она.
Марк закатил глаза. Он явно не входил в Общество поклонников Безупречного Диего.
– Очень мило, – сказала Эмма. – Но теперь говори. Что тебе известно?
Джулиан взглянул на нее. Она казалась Эммой, обычной Эммой, смелой, сильной, бодрой, нормальной. Она даже улыбнулась ему, прежде чем снова повернуться к Безупречному Диего. Джулиан слушал, и половина его разума фиксировала историю Диего. Другая половина была в полном раздрае.
Последние пять лет он ходил по лезвию бритвы, рискуя в любой момент свалиться в кипящую по обе стороны воду. Но секреты помогали ему удерживать равновесие.
Марк простил его. Но лгал-то он не Марку. Ложь парабатаю… Закон не запрещал ее, но большинство парабатаев никогда не обманывали друг друга. Им не приходилось, да и не хотелось ничего скрывать. Должно быть, Эмму поразило, что он столько всего скрывал от нее. Он украдкой посматривал на нее, пытаясь заметить признаки недоумения или злобы, но не мог ничего понять: пока Диего рассказывал свою историю, ее лицо было до ужаса непроницаемым.
Когда Диего сказал, что пришел в Институт сразу по прибытии в Лос-Лос-Анджелесно дядюшка Артур прогнал его, заявив, что не хочет, чтобы посторонние вмешивались в семейные дела Блэкторнов, Ливви подняла руку.
– Зачем он так поступил? – спросила она. – Дядюшка Артур не любит незнакомцев, но он не обманщик.
Эмма отвела взгляд. У Джулиана внутри все похолодело. Его секреты были тяжкой ношей.
– Многие Сумеречные охотники старшего возраста не доверяют Центурионам, – сказал он. – Схоломант закрыли в 1872 году, и Центурионов с тех пор не готовили. Вы ведь знаете, как взрослым не по душе все то, к чему они не привыкли с детства.
Ливви пожала плечами – похоже, ответ ее в целом удовлетворил. Тай делал пометки в блокноте.
– Куда ты пошел потом, Диего?
– Он встретился с Джонни Грачом, – ответила Кристина. – И Грач сказал ему о «Саркофаге», как сказал в свое время Эмме.
– Я сразу же направился туда, – сказал Диего. – Я несколько дней дежурил в переулке. – Он взглянул на Кристину. Джулиан с некоторым цинизмом подумал: понимают ли все остальные, что Диего пошел на все это исключительно ради Кристины? Ведь если бы он не переживал за нее, вряд ли он стал бы дни напролет просиживать возле «Саркофага», ожидая, что там случится. – А потом я услышал женский крик.
Эмма выпрямилась на стуле.
– Мы его не слышали.
– Наверное, вас еще не было, – предположил Диего. – Я пошел на звук и увидел, как группа Слуг, включая Белинду, – тогда я, впрочем, еще не знал, кто они такие, – напала на девушку. Они били ее, плевали ей в лицо. На земле были мелом нарисованы защитные круги. Я увидел символ – волны под пламенем. Я видел его на базаре. Это древний символ воскрешения.
– Воскрешения, – эхом отозвался Тай. – Некромантия?
Диего кивнул.
– Я отразил нападение, но девушка убежала. Запрыгнула в машину.
– Это была Ава? – догадалась Эмма.
– Да. Она увидела меня и поспешила прочь. Я проследил за ней до дома и убедил ее рассказать мне все, что ей известно о «Полночном театре», о Слугах и о лотерее. Она знала немного, но я понял, что в лотерее выпал ее номер. Что именно она убила Стэнли Уэллса, понимая, что, если не убьет его, ее будут пытать и убьют саму.
– И она все тебе рассказала? – удивленно спросила Ливви. – Они ведь клянутся молчать.
Диего пожал плечами.
– Не знаю, почему она доверилась мне…
– Да ладно, друг! – воскликнула Эмма. – У тебя что, зеркала нет?
– Эмма! – одернула ее Кристина.
– Она убила его за несколько дней до нашей встречи. Ее съедало чувство вины. Она пришла в тот переулок, чтобы увидеть его тело. Странное дело, она сказала, что нарисованные мелом круги не имели никакого значения, а нужны были только для того, чтобы запутать следы. Она все твердила какую-то чепуху. – Он нахмурился. – Я сказал ей, что защищу ее. Я провел ночь у нее на крыльце. На следующее утро она заставила меня уйти. Сказала, что хочет быть с Хранителем и остальными Слугами. Что там ее место. Она настаивала, поэтому я ушел. Я снова отправился на рынок и купил у Джонни Грача оружие. Когда я тем же вечером вернулся к Аве, она уже была мертва. Ее задушили и утопили в бассейне. Руку ей отрезали.
– Не понимаю, что за история с этими руками, – пробормотала Эмма. – У Авы не было руки, и ее убили. У Белинды тоже нет руки, но ей позволили жить. А когда умер Стерлинг, она отрезала ему обе руки.
– Может, так они доказывают Хранителю, что кто-то действительно умер? – предположила Ливви. – Как Охотник, который несет Злой Королеве сердце Белоснежки.
– Либо руки нужны для ритуала, – угрюмо заметил Диего. – У Авы и Белинды не было ведущих рук – может, Белинда не знала, правша Стерлинг или левша, поэтому и отрезала обе.
– Частица убийцы должна уйти вместе с жертвой? – спросил Джулиан. – Нужно подробнее изучить книги по некромантии, которые есть у нас в библиотеке.
– Да, – согласился Диего. – Жаль, у меня не было доступа к вашей библиотеке, когда я нашел тело Авы Ли. Я не смог защитить женщину, которая нуждалась в моей помощи. Я поклялся, что найду виновного, и притаился у нее на крыше…
– Да, эту часть истории мы уже знаем, – перебил его Джулиан. – Я буду всякий раз вспоминать ее, когда бок будет ныть в плохую погоду.
Диего покаянно склонил голову.
– Мне очень жаль, что так произошло.
– Я хочу узнать, что было дальше, – сказал Тай, все еще выводя на бумаге тонкие, непонятные буквы. Тай всегда писал как курица лапой. Его длинные пальцы уже почернели от карандаша. – Ты узнал, что Стерлинга выбрали следующим, и проследил за ним?
– Да, – подтвердил Диего. – И увидел, что вы пытаетесь его защитить. Я не понял почему. Простите, но после слов Артура я подозревал всех вас. Я понимал, что должен выдать вас Конклаву, но не мог этого сделать. – Он посмотрел на Кристину, а затем отвел глаза. – Сегодня я ждал Стерлинга возле бара, чтобы попытаться его остановить, но мне хотелось и услышать вашу версию событий. Теперь я все понимаю. Я рад, что я ошибался в вас.
– Еще бы, – буркнул Марк.
Диего откинулся на спинку стула.
– Может, теперь вы расскажете мне, что известно вам? Так будет справедливо.
Джулиан обрадовался, когда Марк взял изложение событий на себя. Он описал все в подробностях, не опустив даже сделки с фэйри, залогом которой была его судьба, и последствий своего присутствия в Институте.
– Кровь Блэкторнов, – задумчиво произнес Диего, когда Марк закончил. – Интересно. Я бы счел, что здесь скорее замешаны Карстерсы, учитывая тела, обнаруженные пять лет назад.
– Ты хотел сказать, учитывая гибель родителей Эммы, – поправил его Джулиан.
Он помнил их, помнил их смеющиеся глаза и их любовь к Эмме. Они никогда не могли стать для него просто «телами».
Уголком глаза он заметил, что Тавви слез с кресла, на котором давно клевал носом, тихо подошел к двери и выскользнул в коридор. Наверное, он ужасно устал и все ждал, пока Джулиан уложит его в постель. Джулиану стало жаль младшего братишку, который так часто оказывался среди взрослых людей, обсуждавших кровь и смерть.
– Верно, – кивнул Диего. – Мне не дает покоя вопрос, почему с момента их убийства, которое произошло пять лет назад, до прошлого года жертв больше не было. Зачем делать такой перерыв?
– Мы подумали, что этого требует ритуал, – сказала Ливви и зевнула. Она была измотана, под глазами у нее залегли синие тени. Они все едва стояли на ногах.
– И здесь всплывает другая деталь: в машине Стерлинг сказал, что убивать можно кого угодно, хоть людей, хоть фэйри – даже нефилимов, если учитывать убийство Карстерсов.
– Он упомянул, что оборотни и маги им не подходят… – заметила Кристина.
– Похоже, они не связываются с теми, кого защищают Соглашения, – сказал Джулиан. – Иначе есть риск привлечь внимание. Наше внимание.
– Именно, – согласился Диего. – Но почему им не важна личность жертвы? Человек или фэйри, мужчина или женщина, старик или юноша? Если уж на то пошло, вся магия строго регламентирована. Жертвенная магия требует сходства жертв – например, чтобы все обладали Зрением, все были девственниками или все имели одну и ту же группу крови. Здесь жертвы кажутся случайными.
Тай восхищенно смотрел на Диего.
– Судя по всему, в Схоломанте здорово, – сказал он. – Я и представить себе не мог, что там можно узнать столько о ритуалах и магии.
Диего улыбнулся, и Друзилла чуть не упала в обморок. Ливви тоже оценила бы эту улыбку, если бы не была такой уставшей. Но Марк, казалось, лишь рассердился пуще прежнего.
– Можно мне посмотреть фотографии с точки пересечения? – спросил Диего. – Похоже, это очень важное место. Я впечатлен, что вы его нашли.
– Когда мы пришли туда, вокруг все кишело демонами-богомолами, поэтому у нас есть только фотографии пещеры, – объяснил Марк, пока Тай пошел за снимками. – С демонами, кстати, мы с Эммой расправились.
Он подмигнул Эмме. Она улыбнулась, и Джулиан почувствовал укол ревности, который пронзал его всякий раз, когда Марк заигрывал с Эммой. Он понимал, что это ничего не значит. Марк заигрывал так, как заигрывают фэйри, легко и непринужденно.
Но Марк хотя бы мог заигрывать с Эммой. У него была эта возможность, а фэйри славились своим непостоянством… К тому же, если у Марка были на Эмму виды, он, Джулиан, не имел права ему мешать. Он должен был поддерживать брата – в конце концов, разве не был бы он счастлив, если бы его брат и его парабатай полюбили друг друга? Разве люди не мечтают о том, чтобы их любимые тоже любили друг друга всем сердцем?