Диего изогнул бровь, услышав комментарий Марка, но ничего не сказал. Тиберий тем временем разложил фотографии на столе.
– Это энергетическая магия, – сказал Тай. – Большего мы не знаем.
– Да, – кивнул Диего. – Энергию, особенно энергию смерти, можно сохранять и впоследствии использовать для проведения ритуалов некромантии. Но мы не знаем, зачем кому-то понадобилась эта энергия.
– Для заклинания призыва, – объяснила Ливви и снова зевнула. – Так сказал Малкольм.
Между бровями у Диего пролегла небольшая морщинка.
– Вряд ли это заклинание призыва, – сказал он. – Энергия смерти позволяет пользоваться магией смерти. Этот маг пытается вернуть кого-то из мертвых.
– Но кого? – после краткой паузы спросил Тай. – Кого-то могущественного?
– Нет, – ответила Друзилла. – Он пытается вернуть Аннабель. Аннабель Ли.
Все так удивились тому, что Дрю заговорила, что она даже смутилась. Диего, впрочем, подбодрил ее улыбкой.
– Это стихотворение, которое написано в пещере на точке пересечения, – неуверенно продолжила Дрю. – Мы все пытались понять, не код ли это, но что, если это просто напоминание? Этот человек – маг – потерял возлюбленную и пытается вернуть ее назад.
– Неужели кому-то так сильно хочется вернуть потерянную любовь, чтобы основать секту, убить дюжину с лишним человек, обустроить пещеру на пересечении лей-линий, вырезать стихотворение на стене, создать портал в океан… – Ливви, казалось, очень сомневалась в этой версии.
– Я бы пошла на это, – призналась Дрю, – если бы потеряла человека, которого любила всей душой. Даже не обязательно девушку – мать или сестру, кого угодно. Джулс, ты бы ведь попытался вернуть Эмму? Если бы она умерла?
Мысль о смерти Эммы повергла Джулиана в ужас.
– Дрю, не нужно этой меланхолии. – Собственный голос показался Джулиану очень далеким.
– Джулиан? – встревожилась Эмма. – Что с тобой?
К счастью, ему не пришлось отвечать. С порога раздался серьезный голос.
– Дрю права, – объявил Тавви.
Оказывается, он не ушел спать. Он стоял у двери, глядя на собравшихся широко раскрытыми глазами. Его кудрявые волосы были растрепаны. Он всегда был слишком маленьким для своего возраста, и его сине-зеленые глаза на бледном лице казались огромными. Что-то было спрятано у него за спиной.
– Тавви, – сказал Джулиан, – Тавс, что у тебя там?
Тавви вынул из-за спины книгу – большую детскую книгу в цветной обложке. Название было отпечатано золотыми буквами: «Сокровищница сказок нефилимов».
Книга для детей Сумеречных охотников. Такие существовали, хотя их было немного. В Идрисе вообще печатали не так уж много книг.
– Где ты ее взял? – с искренним любопытством спросила Эмма. У нее была похожая книга в детстве, но она потерялась вместе со многими родительскими вещами.
– Мне дала ее тетушка Марджори, – объяснил Тавви. – Мне нравятся эти сказки. Здесь есть интересная сказка о первых парабатаях. Но есть и грустные, и страшные истории – например, о Тобиасе Эрондейле. Но самая грустная – о Леди Полночь.
– О какой Леди? – спросила Кристина, наклонившись вперед.
– О Леди Полночь, – повторил Тавви. – Полночь – как в «Полночном театре». Марк прочитал тот стишок, и я вспомнил, что я его уже знаю.
– Ты его уже знаешь? – не веря своим ушам, переспросил Марк. – Октавиан, где ты прочитал стихотворение фэйри?
Тавви открыл книгу.
– Жила-была одна леди, которая была Сумеречным охотником, – сказал он. – Она влюбилась в того, в кого влюбляться было ни в коем случае нельзя. Родители заточили ее в железном замке, и он не мог попасть внутрь. Она умерла от печали, и тот человек, который любил ее, пошел к Королю фэйри и спросил, есть ли способ вернуть ее назад. Король рассказал ему стихотворение.
Горит пожар, потоп грядет,
В конце кровь Блэкторнов идет.
Былое скроет пелена:
Нужны тринадцать и одна.
От серой книги толку нет,
От алой книги толку нет,
И в белой не найдешь ответ.
Чтобы потерю вернуть,
Черную книгу добудь.
– И что случилось дальше? – спросила Эмма. – Что случилось с этим человеком?
– Он ел еду фэйри и пил их вино, – сказал Тавви. – И оказался у них в ловушке. В легенде говорится, что шум, с которым волны разбиваются о скалы, – это его мольба о возвращении любимой.
– И как мы этого не нашли? – выдохнул Джулиан.
– Это ведь детская книга, – ответила Эмма. – Ее нет в библиотеке.
– И зря, – невозмутимо заявил Тавви. – Это хорошая книга.
– Но почему? – спросил Джулиан. – Почему кровь Блэкторнов?
– Потому что она была Блэкторн, – объяснил Тавви. – Ее прозвали Леди Полночь из-за длинных черных волос, но у нее такие же глаза, как у нас. Смотрите.
Он повернул книгу и показал яркую картинку. На ней женщина, чернильно-черные волосы которой струились у нее по плечам, простирала руки к далекой фигуре мужчины. Ее огромные глаза были сине-зелеными, как глубины моря.
Ливви ахнула и потянулась к книге. Тавви неохотно передал ее сестре.
– Не порви, – предупредил он.
– Так вот и все стихотворение, – сказала Ливви. – Вот что начертано на телах.
– Это инструкции, – объяснил Марк. – Если это действительно стишок фэйри, то для знающего человека он служит ясным руководством к действию. Он объясняет, как вернуть из мертвых – но не любого человека, а именно ее. Ту женщину из рода Блэкторнов.
– Тринадцать, – пробормотала Эмма. Несмотря на усталость, от волнения ее сердце забилось быстрее. Она переглянулась с Кристиной.
– Да, – прошептала Кристина. – Когда мы поймали Стерлинга, после того как он убил девушку, он сказал, что она была тринадцатой.
– «Тринадцать и еще одна», – процитировала Эмма. – Он убил тринадцатую жертву. Осталась всего одна – и все будет готово. У него хватит магии, чтобы вернуть Леди Полночь.
– Значит, грядет еще одно убийство, – сказал Джулиан. – И оно, возможно, будет отличаться от остальных.
– Должны быть еще инструкции, – заметил Тай. – Никому не понять, как провести ритуал, основываясь лишь на этом стишке. – Он неуверенно посмотрел по сторонам. Неуверенным он казался нечасто – только тогда, когда подозревал, что есть в этом мире что-то такое, что понимают все, кроме него. – Или это возможно?
– Нет, – твердо ответил Марк. – Но в стишке говорится, где искать остальные инструкции. «От серой книги толку нет» – ответ не в Серой Книге. И не в Белой. И не в Алой.
– Он в Черной книге мертвых, – заключил Диего. – Я слышал об этой книге в Схоломанте.
– Что это за книга? – спросила Эмма. – Ее можно достать?
Диего покачал головой.
– Это книга черной магии. Практически легендарная. Даже магам запрещается владеть ею. Если и сохранились ее экземпляры, то я не знаю, где искать их. Но завтра мы должны это выяснить.
– Ага, – сонно согласилась Ливви. – Завтра.
– Хочешь спать, Ливви? – спросил Джулиан.
Вопрос был риторическим – у Ливви давно закрывались глаза. Но тут она встрепенулась.
– Нет, все в порядке, я готова еще поработать…
Тай посмотрел на сестру, и во взгляде у него что-то промелькнуло.
– Я устал, – сказал он. – Пожалуй, нам всем пора спать. Утро вечера мудренее.
Джулиан очень сомневался, что Тай действительно устал: разгадывая загадку, он мог не спать по несколько дней кряду. Но Ливви благодарно кивнула ему.
– Ты прав, – пробормотала она, встала со стула и подхватила Тавви, вернув ему книгу. – Пойдем. Тебе уж точно давно пора в кровать.
– Но я ведь помог, да? – спросил Тавви, пока сестра несла его к двери. Он смотрел на Джулиана и ждал ответа от него, и Джулиан вспомнил, как сам в детстве смотрел так на Эндрю Блэкторна. Это был взгляд мальчишки, который ищет одобрения у своего отца.
– Ты не просто помог, – сказал Джулиан. – Ты, похоже, раскрыл наше дело, Тавс.
– Ура, – сонно ответил Тавви и положил голову Ливви на плечо.
Остальные вскоре последовали примеру Тая и Ливви и тоже пошли спать, но Эмма заснуть не могла. Она до рассвета сидела на крыльце Института.
На ней были пижамные штаны, легкая майка и шлепанцы. С океана дул прохладный ветер, но она не чувствовала холода. Она смотрела на воду.
Океан просматривался с любой точки крыльца: на рассвете он казался иссиня-черным, как чернила, и только волны несли на гребнях барашки белой пены. Луна скрылась в небесах, на воду легли тени. Занимался серебристо-голубой рассвет.
Эмма помнила, как холод пронизал ее до костей, когда над ней сомкнулись воды океана. Она помнила вкус соленой воды и крови демонов. Она помнила, как ей казалось, что вода сжимает ее, ломает ей кости.
И самое ужасное – неискоренимый страх, что ее родители чувствовали ту же боль, были охвачены той же паникой.
Затем она подумала о Джулиане. О том, как он посмотрел на нее в столовой. О том, как дрожал его голос, когда он рассказывал им с Марком, что делал все эти годы.
– Эмма?
Эмма обернулась и увидела на лестнице Безупречного Диего. Он выглядел превосходно, несмотря на все тревоги ночи, даже его ботинки сияли чистотой. Густые темные волосы изящно падали ему на глаза. Он походил на принца из книги сказок.
Она снова подумала о Джулиане. О его спутанных волосах, изгрызенных ногтях, пыльных ботинках, о краске у него на руках.
– Привет, Безупречный Диего, – сказала она.
– Надеюсь, когда-нибудь ты перестанешь меня так называть.
– Зря надеешься, – бросила Эмма. – Куда идешь? С Кристиной все в порядке?
– Она спит. – Безупречный Диего взглянул на океан. – Здесь очень красиво. Жизнь здесь, наверное, безмятежна.
– Смеешься?
Диего улыбнулся безупречной улыбкой.
– Ну, когда не происходят убийства и маленькие армии не окружают Институт.
– Куда идешь? – снова спросила Эмма. – Уже почти рассвело.
– Я знаю, что пещера будет закрыта, но я хочу сам побывать на точке пересечения. Демоны уже успокоились. Мне хочется еще раз осмотреть там все – мало ли, вдруг вы что-нибудь упустили.