Он подхватил ее руками за бедра и поднял так легко, словно она весила не больше пушинки. Эмма обвила руками его шею и прильнула к нему, а он одной рукой прижал ее к себе. Она слышала, как он смахивает на пол рисунки, лежавшие на верстаке, и тюбики краски, пока не очистил достаточно места, чтобы посадить ее.
Она притянула его к себе и обхватила его ногами за талию. В нем не осталось ничего закрытого, ничего робкого, ничего отстраненного и замкнутого. Их поцелуи становились все глубже, все безумнее, все горячее.
– Скажи мне, что я не испортил все навсегда, – выдохнул Джулиан между поцелуями. – На пляже я был таким ослом… А когда я увидел Марка у тебя в комнате…
Эмма сжала руками его плечи, широкие и сильные. Она опьянела от поцелуев. Ради этого, думала она, люди развязывали войны, и убивали друг друга, и разрушали свои жизни – все лишь ради щекочущей нервы смеси желания и наслаждения.
– Ничего не было…
Он гладил ее по голове.
– Я знаю, это просто глупо. Но когда в двенадцать лет ты увлеклась Марком, я впервые в жизни почувствовал ревность. Все это чепуха, я понимаю, но невозможно не обращать внимания на то, что пугает нас больше всего на свете. Если бы вы с Марком… Я вряд ли смог бы оправиться от этого.
Эмму тронула грубая искренность его голоса.
– Мы все чего-то боимся, – прошептала она, сильнее прижавшись к нему, и скользнула пальцами ему под футболку. – Это и значит быть человеком.
Он полуприкрыл глаза. Его пальцы пробежали по ее волосам, руки легко коснулись ее спины, спустились на талию и притянули Эмму еще ближе. Она запрокинула голову, чуть не ударившись о шкаф, его губы обожгли ей ключицу. Его кожа горела огнем. Эмма вдруг поняла, почему страсть сравнивали с пожаром: ей казалось, что их объяло пламя и они пылали, как сухие холмы Малибу, готовые превратиться в пепел и навеки смешаться друг с другом.
– Скажи мне, что любишь меня, Эмма, – прошептал он, прижимаясь губами к ее шее. – Даже если ты этого не чувствуешь.
Эмма ахнула. Разве он не понимал, разве не видел…
В студии послышались шаги.
– Джулиан? – раздался за дверью голос Ливви. – Джулс, ты где?
Эмма и Джулиан в панике отпрянули друг от друга. Их волосы были спутаны, губы опухли от поцелуев, они оба тяжело дышали. Эмма даже представить себе не могла, как им объяснить, зачем они заперлись в личной комнате Джулиана.
– Джу-у-улс! – прокричала Ливви. – Мы в библиотеке, Тай послал меня за тобой… – Ливви замолчала, видимо осматриваясь по сторонам. – Нет, правда, Джулс, ты где?
Дверная ручка повернулась.
Джулиан застыл на месте. Ручка дернулась снова, дверь задрожала.
Эмма похолодела.
Послышался вздох. Ручка перестала вращаться. Шаги удалились от них, после чего дверь студии захлопнулась.
Эмма посмотрела на Джулиана. Казалось, ее кровь замерзла в жилах, а потом вдруг оттаяла. Она пульсировала в венах, как родник по весне.
– Все хорошо, – выдохнула Эмма.
Джулиан притянул ее к себе и порывисто обнял. Его искусанные пальцы впились ей в плечи. Он сжал ее так крепко, что она с трудом могла вздохнуть.
А потом отпустил. Казалось, ему пришлось заставить себя: он был как голодающий, который отказывался от последнего кусочка пищи. И все же он выпустил ее из объятий.
– Нам пора, – сказал он.
Вернувшись к себе, Эмма приняла душ и переоделась, стараясь управиться как можно быстрее. Она натянула джинсы и поморщилась, надевая через голову футболку, которая задела повязки у нее на спине. Она чувствовала, что вскоре ей понадобится перевязка и новые руны ираци.
Эмма вышла в коридор и с удивлением увидела, что она там не одна.
– Эмма, – устало сказал Марк, который явно ждал ее, прислонившись к стене, и теперь сделал шаг навстречу Эмме. – Джулиан сказал, что с тобой все в порядке. Я… Мне очень жаль.
– Ты не виноват, Марк, – ответила Эмма.
– Виноват, – покачал головой он. – Я доверял Кьерану.
– Ты доверял ему, потому что любил.
Марк пораженно посмотрел на нее. Он выглядел странно, и виной этому были не только разноцветные глаза: казалось, кто-то проник ему в душу и подрубил корни всех его идеалов. Эмма все еще слышала, как он кричал, когда Иарлаф сек сначала Джулиана, а затем и ее.
– Это было так очевидно?
– Ты смотрел на него так, как… – «Как я смотрю на Джулиана». – Как смотрят на возлюбленного, – сказала Эмма. – Прости, что я раньше этого не поняла. Я думала, тебе… – «Нравится Кристина. Кьеран явно приревновал тебя к ней». – Нравятся девочки, – закончила она. – Прости меня за неверные суждения.
– Мне действительно нравятся девочки, – озадаченно сказал Марк.
– О, – вырвалось у Эммы, – так ты бисексуал?
– Кажется, это так называется, – улыбнувшись, ответил он. – В стране фэйри этому нет названия, так что…
Эмма нахмурилась.
– И снова прости меня за неверные суждения.
– Все в порядке, – произнес Марк. – Ты права насчет Кьерана. Долгое время у меня был только он.
– Если это еще имеет хоть какое-то значение, он любит тебя, – сказала Эмма. – Это было написано у него на лице. Мне кажется, он не ожидал, кто кто-то из нас пострадает. Мне кажется, он считал, что тебя вернут назад в страну фэйри, где ты снова сможешь быть с ним. Он и подумать не мог…
Но в этот момент воспоминание о серебряном хлысте, который обрушивался на спину не только ей, но и Джулиану, перехватило ей горло.
– Эмма, – сказал ей Марк, – в тот день, когда меня забрали в Дикую Охоту, я успел напоследок лишь сказать Джулиану, чтобы он не покидал тебя. Я думал о тебе все эти годы, я вспоминал маленькую девочку со светлыми косами. Даже тогда я знал, что сердце Джулиана будет разбито, если что-то случится с тобой.
Эмма почувствовала, как ее собственное сердце пропустило удар, но Марк, похоже, выражался фигурально.
– Сегодня ты защитила его, – продолжил он. – Ты приняла на себя наказание, которое было предназначено ему. Смотреть на это было тяжело. Я хотел оказаться на твоем месте. Я хотел этого больше всего на свете. Но я понимал, почему мой брат решил защитить меня. И я благодарен тебе за то, что ты защитила его.
Эмма с трудом сглотнула вставший в горле ком.
– У меня не было выбора.
– Я твой вечный должник, – сказал Марк, и его голос прозвучал, как голос принца фэйри, обещания которого были не просто обещаниями. – Я дам тебе все, что ты захочешь.
– Такого нельзя и просить. Ты не обязан…
– Но я хочу, – отрезал он.
Помедлив, Эмма кивнула, и наваждение прошло. Холодный Марк из страны фэйри снова превратился в Марка Блэкторна и принялся рассказывать Эмме, как продвигается расследование, шагая по коридору в сторону библиотеки. Чтобы дядюшка Артур не узнал о том, что произошло между Эммой и посланцами фэйри, Джулиан организовал ему встречу с Ансельмом Найтшейдом в пиццерии на Кросс-Крик-роуд. Найтшейд прислал за Артуром машину и пообещал вернуться с наступлением темноты.
Все остальные весь день провели в библиотеке и перелопатили горы книг в поисках информации о Леди Полночь.
– Они что-нибудь нашли? – спросила Эмма.
– Не знаю точно. Я как раз шел к ним, когда явился Мистер Секси и заявил, что ему есть что рассказать.
– Ого! – Эмма всплеснула руками. – Мистер Секси?
– Безупречный Диего, – буркнул Марк.
– Слушай, я понимаю, что ты не так давно вернулся из страны фэйри, но в мире людей кличкой Мистер Секси никого не оскорбишь.
Марк не успел ответить – они дошли до библиотеки. Как только они переступили порог, Эмму чуть не сбили с ног: Ливви сорвалась с места, крепко обняла ее и разразилась слезами.
– Ой, – пробормотала Эмма, оглядываясь по сторонам: повсюду лежали стопки книг и бумаг. – Лив, я же в бинтах.
– Не могу поверить, что ты позволила этим фэйри высечь тебя! О, я ненавижу их, ненавижу оба Двора, я убью их всех…
– «Позволила» – это не совсем то слово, – заметила Эмма. – Но я уже в порядке. Все хорошо. Было не так уж больно.
– Обманщица! – воскликнула Кристина, выйдя из-за стопки книг. Диего был рядом с ней. «Интересно», – подумала Эмма. – Твой поступок – настоящий героизм. И все же это было глупо.
Диего взглянул на Эмму серьезными карими глазами.
– Если бы я знал, что случится, я бы остался и сам вызвался принять на себя удар. Я крепче тебя и шире в плечах, возможно, мне пришлось бы легче.
– Я справилась и сама, – раздраженно ответила Эмма. – Но спасибо за напоминание о том, что ты тот еще громила. Иначе я бы и не вспомнила об этом.
– А-а! Прекратите! – Кристина разразилась потоком испанского.
Эмма подняла руки.
– Кристина, говори помедленнее.
– Зачем? – спросил Диего. – Ты говоришь по-испански?
– Не особенно, – призналась Эмма.
Он улыбнулся ей.
– Что ж, в таком случае, она отвешивает нам комплименты.
– Я знаю, что это не комплименты, – процедила Эмма.
В этот момент дверь отворилась и вошел Джулиан. Все тут же принялись раскладывать по местам нужные книги и бумаги. Тай сидел во главе стола, как будто возглавляя совещание. Он не улыбнулся Эмме, но искоса взглянул на нее, что на его языке было выражением признательности, а затем снова вернулся к своим делам.
Эмма не отваживалась смотреть на Джулиана. Она просто не могла смотреть на него, но чувствовала его присутствие. Он подошел к столу и встал слева от Тая, заглянув в заметки брата.
– Где Тавви и Дрю? – спросила Эмма, взяв верхнюю книгу из стопки.
– Тавви никак не мог угомониться, и Дрю повела его на пляж, – ответила Ливви. – Таю кажется, что он раскопал кое-что важное.
– А именно, кто она такая, – уточнил Тай. – Наша Леди Полночь. Книга Тавви напомнила мне о том, что я однажды прочитал в истории Блэкторнов…
– Но мы ведь просматривали все тома истории Блэкторнов? – перебил его Джулиан.
Тай с превосходством взглянул на него.
– Мы просмотрели все на сотню лет назад, – кивнул он. – Но в книжке Тавви говорится, что Леди Полночь любила того, кого любить ей было нельзя.