– И мы подумали: что такое запретная любовь? – с энтузиазмом подхватила Ливви. – Нельзя влюбляться в родственников, это ужасно, нельзя влюбляться в тех, кто значительно моложе или значительно старше, это тоже ужасно, и нельзя влюбляться в кровных врагов, ведь это хоть и не ужасно, но печально…
– А тем, кто любит «Звездные войны», нельзя влюбляться в тех, кто любит «Звездный путь», – сострила Эмма. – И так далее. Куда ты клонишь, Ливс?
– Еще под запретом любовь парабатаев, как у Сайласа Пангборна и Элоизы Рэйвенскар, – добавила Ливви, и Эмма очень пожалела о своей шутке. Она прекрасно чувствовала, где именно стоит Джулиан, как близко он к ней и как сильно напряжен. – Но все это маловероятно. И мы поняли: до заключения Соглашений под запретом была любовь к обитателям Нижнего мира. Такая любовь вызвала бы жуткий скандал.
– Поэтому мы подняли более ранние документы, – продолжил Тай. – И кое-что нашли. Дочь одной из семей Блэкторнов была влюблена в чародея. Они собирались сбежать вместе, но их поймали. Ее заставили стать Железной Сестрой.
– «Родители заточили ее в железном замке», – прочел Марк в книжке Тавви. – Так вот что это значит.
– Ты говоришь на языке сказок, – бросил Диего. – Полагаю, это неудивительно.
– И она умерла, – поняла Эмма. – Как ее звали?
– Аннабель, – ответила Ливви. – Аннабель Блэкторн.
Джулиан ахнул.
– Где это случилось?
– В Англии, – сказал Тай. – Двести лет назад. Тогда стихотворение «Аннабель Ли» еще даже не было написано.
– Я тоже кое-что нашел, – сообщил Диего. Он достал из внутреннего кармана куртки поникший стебелек с несколькими листьями и положил его на стол. – Не прикасайся, – предостерег он, когда Ливви протянула к нему руку, и она тотчас отдернула ее. – Это белладонна. Ядовитый паслен. Яд смертелен только при приеме внутрь или попадании в кровь, но осторожность не повредит.
– С точки пересечения? – спросил Марк. – Я видел ее там.
– Да, – кивнул Диего. – Яд этого вида гораздо опаснее яда обычной белладонны. Подозреваю, именно им и были пропитаны стрелы, которые я купил на Сумеречном базаре. – Он нахмурился. – Но вот что странно: в дикой природе она встречается лишь в Корнуолле.
– Та девушка, которая влюбилась в чародея, тоже жила в Корнуолле, – заметил Тай.
Вся комната вдруг стала яркой, резкой и четкой, словно глаза Эммы неожиданно сфокусировались, как фотоаппарат.
– Диего, – сказала Эмма, – у кого ты купил стрелы на базаре?
Диего наморщил лоб.
– У какого-то простеца со Зрением. Кажется, его звали Грач…
– Джонни Грач, – пробормотал Джулиан и встретился глазами с Эммой. На лице у него промелькнуло понимание. – Думаешь…
Эмма протянула руку.
– Дай мне твой телефон.
Все остальные с любопытством наблюдали, как Эмма взяла у Джулиана телефон и отошла от стола, набирая номер. Раздалось несколько гудков, потом трубку сняли.
– Алло?
– Грач, – сказала она. – Это Эмма Карстерс.
– Я ведь сказал не звонить, – холодно бросил он. – После того, что твой дружок сотворил с моим сыном…
– Если ты откажешься говорить, я пришлю к тебе Безмолвных Братьев, – перебила его Эмма. В ее голосе слышалась ярость, но злилась она не на него. В ней волной нарастал гнев, гнев и понимание, что ее предали. – Слушай, я знаю, что ты продал стрелы моему другу. Они были отравлены ядом, доступ к которому был только у Хранителя и его Слуг. – Она стреляла наугад, но по молчанию на другом конце провода понимала, что ее слова бьют точно в цель. – Ты сказал, что не знаешь, кто он. Ты солгал.
– Я не солгал, – помедлив, ответил Грач. – Я не знаю, кто он.
– Тогда откуда ты знаешь, что это мужчина?
– Слушай, он всегда приходил в мантии с капюшоном и в перчатках. Ничего не было видно. Однажды он попросил меня извлечь экстракт из этих листьев, сделать ему яд. И я сделал.
– И отравил им стрелы?
Эмма услышала насмешку в голосе Грача.
– У меня осталось немного, и я пустил его на свои нужды. Центурионов не слишком жалуют на Сумеречном базаре, а яд белладонны запрещен.
Эмме захотелось накричать на него, захотелось воскликнуть, что одна из его отравленных стрел чуть не убила Джулиана, но она сдержалась.
– Что еще ты делал для Хранителя?
– Я не обязан рассказывать тебе, Карстерс. У тебя ведь даже нет доказательств, что я знаю Хранителя…
– Правда? Откуда же ты тогда знал, что тело подбросят именно в «Саркофаг»? – Грач молчал. – Ты хоть знаешь, каковы тюрьмы Безмолвного Города? Тебе и правда очень хочется проверить самому?
– Нет…
– Тогда говори, что ты для него делал! Что ты делал для Хранителя? Ты применял некромантию?
– Нет! Ничего такого. – Казалось, Грач запаниковал. – Я делал кое-что для Слуг. Продавал им амулеты на удачу – чтобы их приглашали на вечеринки, на премьеры, чтобы им везло в любви. Чтобы дела у них шли хорошо. Ничего особенного. Просто чтобы они чувствовали себя счастливыми и оставались в секте. Чтобы они верили, что Хранитель заботится о них и готов исполнить все их желания.
– И что он давал тебе взамен?
– Деньги, – просто ответил Грач. – Защиту. Он оградил мой дом от демонов. Он обладает какой-то магической силой.
– Ты работал на того, кто приносил человеческие жертвы, – заметила Эмма.
– Это просто секта! – огрызнулся Грач. – Они всегда были и всегда будут. Люди хотят денег и влияния и готовы на все ради них. Это не моя вина.
– Да, люди и правда на все готовы ради денег. И ты этому прекрасный пример. – Эмма старалась держать себя в руках, но сердце буквально выпрыгивало у нее из груди. – Расскажи мне все, что ты о нем знаешь. Ты ведь слышал его голос, видел его походку… Может, в нем есть какая-то странность?
– Да он вообще странный! Всегда приходил закутанный. Я не видел даже его ботинок. Говорил как не от мира сего. Это он велел мне рассказать тебе о «Саркофаге». Вечно нес какую-то чушь, однажды даже сказал, что приехал в Лос-Анджелес, чтобы вернуть любовь…
Эмма повесила трубку. Она посмотрела на остальных, чувствуя, как колотится сердце.
– Это Малкольм, – сказала она, и голос ее показался ей очень далеким. – Наш Малкольм и есть Хранитель.
Все пораженно посмотрели на нее, не в силах вымолвить ни слова.
– Но Малкольм – наш друг, – наконец произнес Тай. – Это не… Он бы не пошел на такое.
– Тай прав, – поддержала брата Ливви. – Если Аннабель Блэкторн любила чародея, это еще не значит, что…
– Она любила чародея, – повторила Эмма. – В Корнуолле. Магнус сказал, что Малкольм прежде жил в Корнуолле. На точке пересечения растет растение из Корнуолла. Малкольм делал вид, что помогает нам с расследованием, но на самом деле он ничего не сделал. Он не перевел ни слова из тех письмен, что мы ему дали. Он сказал нам, что это заклинание призыва, но на самом деле это некромантия. – Она принялась шагать из стороны в сторону. – Он носит кольцо с красным камнем, а в пещере я видела серьги с рубинами – из этого, конечно, сложно сделать какие-то выводы, но должен же он подготовить для нее одежду, так? Для Аннабель? Не может же она ходить в своем смертном одеянии, когда он вернет ее из мертвых. Некроманту гораздо логичнее подготовить одежду для того, кого он хочет воскресить, а не для себя. – Она резко повернулась и увидела, что остальные не сводят с нее глаз. – Малкольм переехал в Лос-Анджелес месяцев за пять до нападения на Институт. Он говорит, что был в отъезде, когда это случилось, но что, если он лжет? Он верховный маг. Ему не составило бы труда выследить моих родителей в тот день. Он мог убить их.
Она обвела взглядом всех присутствующих. На лицах у всех было написано удивление. Казалось, никто не мог поверить своим ушам.
– Вряд ли Малкольм способен на такое, – тихо сказала Ливви.
– Грач сказал, что Хранитель при встречах с ним скрывал свое лицо, – продолжила Эмма. – Но еще он сказал, что Хранитель как-то обмолвился, будто приехал в Лос-Анджелес, чтобы вернуть любовь. Помните, что сказал Малкольм, когда мы смотрели кино? «Я приехал сюда, чтобы вернуть истинную любовь из мертвых». – Она так сильно сжала телефон в руке, что стало больно пальцам. – Что, если он говорил правду? Что, если он говорил буквально? Что, если он приехал сюда, чтобы вернуть из мертвых свою истинную любовь? Аннабель?
Повисло долгое молчание. К удивлению Эммы, первой его нарушила Кристина.
– Я плохо знаю Малкольма и не так дружна с ним, как вы, – мягко начала она. – Поэтому простите меня за эти слова. Но я думаю, Эмма права. Что-то одно могло бы быть совпадением. Но не все сразу. Аннабель Блэкторн влюбилась в чародея в Корнуолле. Одного этого достаточно, чтобы возбудить наши подозрения и проверить, что здесь к чему. – Она обвела всех серьезными карими глазами. – Простите меня. Но следующий шаг для Хранителя – это кровь Блэкторнов. Поэтому мы не можем ждать.
– Не извиняйся, Кристина. Ты права, – сказал Джулиан. Он посмотрел на Эмму, и в его глазах она прочла невысказанные слова: «Так Белинда и узнала об Артуре».
– Нужно найти его, – четко и ясно произнес Диего. – Нужно выступать немедленно…
Дверь библиотеки распахнулась, и внутрь вбежала Дрю. Ее лицо порозовело, волнистые каштановые волосы выбились из косичек. Она чуть не столкнулась с Диего, но тут же отпрыгнула назад.
– Дрю? – произнес Марк. – Все в порядке?
Она кивнула и подошла к Джулиану.
– Зачем ты меня звал?
Джулиан озадаченно посмотрел на сестру.
– О чем ты?
– Я была на пляже с Тавви, – объяснила она, прислонившись к столу, чтобы перевести дух. – А потом он пришел и сказал, что тебе нужно со мной поговорить. И я сразу прибежала…
– Что? – удивился Джулиан. – Дрю, я никого за тобой не посылал.
– Но он сказал… – Дрю вдруг встревожилась. – Он сказал, что я нужна тебе прямо сейчас.
Джулиан поднялся на ноги.
– Где Тавви?
Губы Дрю задрожали.
– Но он сказал… Он сказал, чтобы я бежала домой, а он приведет Тавви. Он дал ему игрушку. Но он ведь и раньше присматривал за Тавви, я не понимаю, что не так?..