– А-а, Стива увидела? Я его к унитазу приучаю, – просто ответила подруга.
"У черта есть имя, и Эмма приучает его к унитазу", – продолжала я тупить. Я прошла на кухню, Эмма взглянула на моё перекошенное ужасом лицо и засмеялась:
– Ты чего? Сфинксов никогда не видела?
Я мотнула головой.
– Нет.
Жонглёрша и Динара заглянули в уборную, похихикали и пришли на кухню.
– Интересно, а он умеет смывать за собой? – обронила Жонглёрша.
Эмма поставила на стол вазу с печеньем и конфетами.
– Пока нет. Но я думаю над этим.
С этими словами Эмма побежала в уборную, видимо, помочь Стиву смыть унитаз.
– А ещё надо подумать, как научить его попку себе вытирать, – пошутила Динара. Жонглёрша хохотнула и добавила:
– И белье стирать. И пол мыть. Я думаю, что все надо показывать на собственном примере. Вот, например, собралась ты пол мыть: посади кота рядом, покажи, расскажи, как тряпку выжимать. Вообще, коту конечно лучше купить мини-швабру, чтоб ему было удобнее в лапках держать. Правда, квартиру ему придётся мыть очень долго… Хотя-я, коты ведь быстро бегают. Хах.
Пока девчонки фантазировали о том, как сделать кота максимально полезным в хозяйстве, а я унимала бешено бьющееся сердце, на кухню явился Стив. Он бросил на меня злобный взгляд и остановился у ног Жонглерши.
– Ух ты, кипяточек! – сказала та, поглаживая морщинистую кожу кота.
Разливая чай по чашкам, Эмма пригласила за стол:
– Садитесь.
Мы расселись.
– Ну что, девушки, чем планируете заняться в этом прекрасном городе? – спросила с улыбкой она.
Ди будто ждала этого разговора и как только Эмма произнесла последнее слово, она завалила вопрошающую вопросами: – "Где находится Ленфильм?", "Где лучше знакомиться с актёрами и режиссёрами и вообще, с чего лучше начать?".
Эмма поставила чайник на подставку и села за стол.
– Ты хочешь стать актрисой? Что – ж, весьма интересно. Не знаю, что там насчёт Ленфильма, я там никогда не была и, честно говоря, не знаю, как там обстоят дела. Но моё мнение таково: все начинающие актёры и музыканты, как правило, выходят на улицы и действуют по наитию, следуя за своей интуицией, за своим сердцем. Творчество, оно же ведь не подчиняется правилам и установкам, – печальным напевом, каким поэты 80-ых декламировали стихи, с резкими паузами вещала Эмма. Голубые глаза странно затуманились, словно девушка перестала видеть. – Творческий огонь, если он горит в твоём сердце подскажет тебе путь, приведёт тебя туда, откуда начнётся твоя история. Я считаю, что нужно просто слушать своё сердце.
Динара горящими глазами смотрела на Эмму, медленно кивая в такт её словам. А Эмма была уже не той весёлой девчонкой, какой я её всегда знала; сейчас она была вылитой шестидесятилетней матроной, познавшей великую суть искусства.
–… Многие актёры начинали свой путь с низов, – дребезнул ее голос, – Они работали поломойками, рабочими, и за кулисами, когда их более удачливые конкуренты играли в спектаклях, они познавали тонкости актёрского искусства. Путь творца тернист, жесток и полон неожиданностей. Лишь единицы, кто не побоялся бросить себе вызов достигли высот…
Жонглёрша, с глупым видом таращившаяся на Эмму, неожиданно громко швыркнула чаем, отчего последняя вдруг умолкла и тряхнула головой. Взгляд её стал осмысленным, она застенчиво улыбнулась и уже нормальным голосом сказала:
– Извините, девушки. Кажется, я впала в своё особое сомнамбулическое состояние.
– Какое состояние? – не поняла Машка.
– Ну, это я так называю своё творческое состояние, – пояснила Эмма.
Наверное, в этом своём особом состоянии она рисует кошек, – подумала я.
– А-а-а, – закивали девчонки, незаметно переглядываясь. Тут Жонглёрша задала вполне бытовой вопрос:
– А с кем ты живёшь?
– Одна.
– А парень есть у тебя?
Эмма, отвыкшая от провинциальной прямолинейности, повела плечами и зачем-то потрогала воротник своей розовой блузки.
– Нет, парня у меня нету.
– А для здоровья есть кто-нибудь? – не унималась Машка, между делом швыркая чаем.
– Это как?
– Ну когда нет парня, обычно девушки встречаются с кем-нибудь просто для здоровья, – пояснила бесцеремонная Машка.
Эмма покраснела, как будто ей сказали какую-то пошлость и возмущенно сверкнула глазами.
– Что ты! Я девственница и берегу себя для мужа.
Такого ответа Жонглёрша, видимо, никак не ожидала, потому что очередная порция чая, набранная в рот, не скатилась по пищеводу вниз, а брызнула коричневым дождём прямо в лицо Динары. Последняя от неожиданности вскочила со стула и принялась утирать лицо руками. Машка, не вставая, дотянулась до раковины, схватила синенькую тряпочку, висевшую на смесителе, и стала вытирать стол.
– Почему такая реакция? – холодно поинтересовалась Эмма, глядя в упор на Жонглёршу. Та пожала плечами:
– Э-э, просто это странно. Ты ведь уже не молода…
– Что значит – не молода? Мне всего 30! – возмутилась Эмма. – С каких пор тридцать лет это уже не молодость?
Я, почувствовав, что ситуация неожиданно обострилась, решила вмешаться.
– Конечно же молодость! – горячо воскликнула я. – Просто в наше раскрепощённое время редко кто может хранить свою невинность так долго и бережно! Наверное, ты это хотела сказать, Маша? – нажав на последнюю фразу, я взглянула на Жонглёршу, но та не поняла намёка и продолжила себя топить:
– Это полнейший ужас в 30 лет быть девственницей. Как можно жить без секса? Что эта за жизнь такая? Секс! Это же… главная радость нашей молодости! Если не сейчас, то когда?
– А ты, как я погляжу, часто этой радости предаёшься? – иронично вставила Динара, так и не дождавшаяся извинений от Машки за чайный ливень в лицо.
– Конечно! – сверкнула глазами Машка и смело заявила: – я люблю хороший секс!
И тут не я, а мой противный хорёк, радостно заржав, брякнул моим голосом:
– Со стариками!..
Машка стрельнула в меня глазом. По лицу её пошли красные пятна. Никто, конечно же, не понял моего выпада, и я лихорадочно стала придумывать что бы такое сказать, чтобы замять неловкость, но тут Машка пробурчала:
– Уж лучше со стариками чем совсем ни с кем. И вообще, – со знанием дела добавила она: – мужики постарше гораздо опытнее малолеток. И знают, как доставить удовольствие девушке.
Эмма усмехнулась и отчеканила:
– А по мне: лучше уж ни с кем, чем с кем ни попадя!
Две молодые женщины: одна яркая с длинными розовыми волосами, вторая тусклая с короткими и светлыми, одна, не познавшая ещё сладость соития с мужчиной, вторая не представляющая жизнь без этого соития сплелись непримиримыми взглядами. Почему все не наоборот? Эмме больше бы пошла роль развратницы, а Машке роль девственницы.
Динара села на стул и поморщилась:
– Подождите! Что вы из крайности в крайность бросаетесь! Либо старики, либо никто, сами-то себя слышите? Если человек так устроен, что ждёт единственного и неповторимого. Что в этом такого? Пусть ждёт. Если ты, Маша, любишь мужиков постарше, так люби, кто тебе запрещает? Это твоё тело и тебе решать. Но не осуждай Эмму. Вот я, например, тоже люблю секс, как итог этой любви у меня трое детей, – здесь она хихикнула своей шутке. – Но и муж у меня молодой, красивый. И если бы он не удовлетворял меня, то я бы завела любовника. Такого же молодого и красивого. А что такого? Кто мне может запретить? Мое тело – моё дело! Каждый имеет право распоряжаться своим телом по своему усмотрению. Правильно ведь, Соня?
Ди посмотрела на меня, призывая поддержать её. Я закивала:
– Все правильно. Рождаемся мы в одиночестве, умираем в одиночестве. Значит и телом своим должны распоряжаться сами. Но! – я подняла вверх указательный палец и с мольбой посмотрела на Динару: – пожалуйста, не обижай Вадика, не заводи любовника! Твой муж – золото!
Динара засмеялась, развела руками и не очень искренне пообещала:
– Ну вот опять! Не волнуйся, Соня, не буду заводить… Так вот, девочки! Что я хотела сказать: давайте не будем ссорится!
Эмма застенчиво убрала за ухо длинную чёлку и сказала:
– Ссориться не будем. Будем просто экологично дискутировать…
Машка скривилась:
– Че?
– Тебе какое слово не знакомо: экологично или дискутировать? Или оба сразу? – вкрадчиво спросила Эмма.
– Поясни за оба… – грубо бросила Жонглёрша, уловив саркастические нотки в голосе девушки.
«О господи!», – одним вздохом позвала Ди, закатив глаза ко лбу в надежде увидеть того, кого вспомнила в эту напряжённую минуту. Но белый потолок, в который упёрся её взгляд, виновато блеснул незажженной светодиодной лампочкой: – «Не господь я…».
– Это значит обсуждать что-то, не переходя на личности! Понятно?– громко сказала я.
Тихая вражда между Эммой и Машкой, зародившаяся в первый день их знакомства, грозила перерасти в полномасштабную войну. Эмма, по натуре интеллигентная и женственная и выглядевшая сочно, как переспевший плод, не понравилась повидавшей жизнь и начинающей рано увядать пацанке Жонглёрше. Жонглёрша презирала в Эмме её убеждение – хранить себя для будущего мужа. Эмма же относилась к ней брезгливо и сдержанно, как относятся к неприятным соседям, но обе они доставили нам с Динарой хлопот, когда на второй день после нашего прилёта вдрызг разругались.
Глава 7. Ступни Афродиты
Прошлым вечером, когда мы все улеглись: Эмма, прихватив Стива, ушла в свою комнату, я лежала на узком допотопном диване, а Динара и Маша нашли пристанище на надувном матрасе, я прочесывала сайт аренды квартир и нашла одно интересное объявление.
В 7:30 утра я списалась с автором объявления и он предложил встретиться через час прямо в квартире.
Я посмотрела на кулёк Жонглёрши, похрапывающей на надувном матрасе, похлопала её по плечу:
– Маша, вставай, поедем квартиру смотреть.
Машка что-то сонно пробурчала и ещё сильнее завернулась в одеяло.
Тогда я растолкала спящую Динару :