– Договор заключили? – холодно осведомилась она, поглаживая сморщенную кожу кота.
– Эм-м, нет. Агент сказал отправить фотки паспортов и тогда он составит договор и вышлет, – отчиталась я.
– Не тяните с этим.
– Ага.
Кот на её коленях злобно поглядывал на нас, словно хотел сказать:"Валите уже отсюда".
– Я найду статую, верну… – робко пообещала Жонглёрша, беря свою дорожную сумку.
Эмма поморщилась. Я подошла к ней и поблагодарила за ночлег. Она бросила на меня хмурый взгляд.
– Не за что.
После чего мы попрощались и ушли, тихо и стыдливо прикрыв за собой дверь.
На все про все у нас оставалось пять тысяч рублей. Они были у Машки, которая остаток дня не желала со мной разговаривать. Да, наверное, я погорячилась и наговорила Жонглёрше много обидного, но и меня можно понять. Это по её милости я ходила с двумя синяками под глазами и из-за неё я испытывала стыд перед Эммой. Так что…
Но вскоре Машкина обида отошла на второй план. Этому поспособствовал её внезапно разболевшийся коренной зуб.
***
Пока я разбирала свой чемодан и складывала на полки шкафа ровной стопочкой вещи, Динара и Машка сходили в магазин и купили немного еды. Общая кухня нам не потребовалась, поскольку в нашей комнате имелась небольшая двухконфорочная плита.
Ди приготовила макароны по-флотски, Жонглёрша настрогала нехитрый салат из капусты и огурцов, а я согрела воду для чая. Мелочь, но тем не менее.
Эмма прошлым вечером велела нам скачать популярное приложение по поиску работы и зарегистрироваться в нем. Поэтому, за ужином мы с Жонглёршей загрузили свои данные в приложение и принялись изучать вакансии. Динара сказала, что ехала в Питер не для того, чтобы где-то горбатиться, потому приложение скачивать, естественно, не стала.
Больше всего вакансий было в супермаркетах и на заводах. Машка изъявила желание работать на заводе, а я для себя решила, что первое время поработаю в магазине. А уж что-то пристойное буду искать после того, как заработаю немного денег.
Кстати говоря, типичная ошибка: откладывать все на потом и до лучших времён. Проблема в том, что лучшие времена никогда не наступают сами. Это мы, и только мы, способствуем наступлению этих времён. Если бы мы все это понимали, то жили бы намного лучше.
Я откликнулась на вакансию кассира, и через несколько минут мне пришло сообщение.
"Здравствуйте, уважаемый кандидат. Мы благодарим вас за отклик на вакансию кассира и ждем вас на собеседование, которое проходит ежедневно с 11:00 до 17:00 по адресу…"
Дальше следовал адрес и телефон компании.
Машка, демонстративно отворачиваясь от меня, обратилась к Динаре:
– Я нашла работу. Завтра еду на швейную фабрику, там требуются сборщики. Поедешь со мной?
Динара иронично выгнула бровь.
– Ты считаешь, что я сюда приехала на фабрике работать?
– Нет, просто у нас денег мало, – вполне рационально заметила Жонглёрша.
Динара хмыкнула, сделала глоток чая и взяла телефон.
– У мужа попрошу.
К вечеру у Машки вздулась щека. Промучившись всю ночь, утром она стала похожа на хомяка.
Динара ещё спала, когда мы уже сидели за столом и пили кофе.
– Похоже у тебя воспаление. Надо срочно к стоматологу идти, – сказала я, разглядывая распухшее лицо Жонглёрши.
– Угу, – кивнула она.
Я открыла карту чтобы найти стоматологию и обнаружила, что все клиники за исключением круглосуточных начинают работать с девяти утра. Но ближайшая круглосуточная клиника, если верить карте, была в часе езды от нас, поэтому благоразумнее и экономнее было бы дождаться открытия лечебницы где-нибудь поблизости.
– Собирайся, – сказала я Машке, когда часы на телефоне показывали 8:40.
Я подошла к шкафу и посмотрела на себя в зеркало. Опухоль спала, но темно-лиловые жирные линии синяков компрометирующе выделились на моем лице. Я была похожа на побитую жизнью анорексичку. И кто такую на работу возьмёт?
Я взяла тональный крем и попыталась замазать синяки, но крем не замаскировал их. Тогда я тяжело вздохнула и морально приготовилась ловить целый день заинтересованно – брезгливые взгляды.
Ближайшая стоматологическая клиника находилась на соседней улице.
Мы довольно легко нашли стоматологию и вошли внутрь. Заприметив бахилы в картонной коробке, нацепили их на ноги и подошли к стойке администратора, за которой перед компьютером сидела миловидная блондинка.
– Здравствуйте! Нам бы зуб вырвать, – сказала я.
Девушка подняла голову, ослепительно улыбнулась и огорошила:
– Добрый день! Стоимость удаления зуба под общим наркозом составит восемь тысяч рублей.
Жонглёрша сникла и сделала страдальческое лицо. Денег у нас на общий наркоз, естественно, не было. Я побарабанила пальцами по белой лакированной поверхности стойки и спросила:
– А если без наркоза?
Машка испуганно ткнула меня в бок. Жестами показала, что, мол, нет, без наркоза она в стоматологическое кресло не сядет.
Блондинка сразу поскучнела лицом.
– Под местной анестезией три пятьсот.
– Согласны!
– Хорошо. Паспорт, пожалуйста, и подпишите согласие на медицинское вмешательство.
Машка протянула свой паспорт блондинке, та поклацала по клавиатуре коготками и положила перед подругой распечатанные бумаги. Машка вывела на них свою подпись.
– 7-ой кабинет. Ожидайте, пожалуйста. Врач вас пригласит.
Клиника имела вид уютный и респектабельный. На полу лежали мягкие ковры. У стены примостился кофейный аппарат и кулер с горячей и холодной водой. У седьмого кабинета стоял кожанный диван. Вся обстановка действовала успокаивающе. Что не говори, а лечиться тут приятно.
Только мы присели на диван, из кабинета вышел усатый мужчина. Окинув нас профессиональным взглядом, он кивнул Маше: «Заходите».
Жонглерша потрусила в кабинет удалять зуб, а я налила себе воды из кулера и приготовилась ждать.
Стоматологическое лечение – особый вид пыток. Приходя к стоматологу, ты испытываешь целый ворох эмоций. Начиная от эмоции страха, заканчивая эмоцией победы.
Помню, как-то в деревне у меня разболелся зуб. Щека распухла за какие-то несколько часов. Обезболивающие не помогали, и мама – Света отправила меня в сельскую поликлинику.
Держась за щеку, я поплелась в центр села, где в старом здании располагалась лечебница.
У стоматологического кабинета не было ни одной живой души. Радуясь, я тут же постучалась и вошла.
Стоматолог – крепкий молодой мужчина, сидел за столом и что-то писал. Несмотря на мучившую меня боль, я удивилась состоянию помещения. Серые стены навевали тоску, на мутном стекле зарешеченного окна безобразным шрамом лежала трещина. В стене была дверь, а рядом прямоугольное окно, наподобие окна раздачи в столовых. За этим окном угадывались склянки, инструменты и белобрысая голова сидящей за столом медсестры.
Но больше всего меня поразило стоматологическое кресло, обитое коричневой кожей. Оно было настолько старое, что больше походило на электрический стул, на котором в прошлом веке отправляли на тот свет особо отличившихся индивидуумов. От него веяло безысходностью и тоской. Мне стало страшно.
Мужчина велел мне сесть в этот стул для изощренных экзекуций, включил лампу над моей головой. Та угрожающе щёлкнула, а я вздрогнула. Осматривая мой рот, доктор коротко заключил:
– Надо десну резать, гной убирать. И залечивать зуб.
Я, измученная болью, лишь кивнула.
– Ага.
Стоматолог подошёл к «окну раздачи» и попросил инструменты. Белобрысая голова медсестры взлетела и принялась плавать по маленькому помещению. Затем я услышала странный короткий диалог.
– Вы что мне даёте? Я этим должен резать? – удивлённо спрашивает доктор.
– Больше ничего нету, – тихо отвечает медсестра.
– Дурдом какой-то.
Озадаченный доктор вернулся ко мне, разглядывая в своей руке маленький блестящий инструмент, напоминающий лезвие. Казалось, что он видел его впервые.
Он положил его в стерильную, (ну, я надеюсь, что она была стерильной) ванночку. Для биологических отходов из моей десны он приготовил мне самый что ни есть обыкновенный пакет, который выдают на кассах в магазинах. Наверное, в этом пакете утром врач или медсестра принесли свой обед.
– У меня тут нет подходящих инструментов, – честно признался доктор. – я могу вам сделать только надрез, чтобы удалить гной. Но вам нужно будет ехать в город для дальнейшего лечения. Здесь я не смогу вам полноценно залечить зуб, сами видите, – с этими словами стоматолог развёл руками, расписываясь в собственной беспомощности.
Несмотря на дикий страх, я согласилась на надрез, потому что терпеть боль не было сил. Доктор сделал мне обезболивающий укол и коротким профессиональным движением разрезал десну.
В этот же день я уехала в город, чтобы залечивать зуб и больше никогда не ходила в сельскую стоматологию. Нет, доктор там был хорошим, но обстановка…
Из кабинета стоматолога Машка вышла счастливая и… Криворотая. Из-за анестезии верхняя губа девушки и носогубная складка уехала вправо.
Завидев меня, Машка попыталась улыбнуться, но улыбка вышла перекошенной. Я покатилась со смеху.
– Пожалуйста, не улыбайся, – сквозь смех сказала я, подавая ей куртку. Машка насторожилась:
– Почему?
– У тебя странная улыбка.
– В каком смысле странная?
– Лучше тебе этого не видеть.
Я первая двинулась на выход. Жонглёрша пошла за мной, но тут её окликнула блондинка за стойкой администратора и попросила оплатить стоматологические услуги.
Жонглёрша рассчиталась, выскочила на крыльцо и набросилась на меня.
– Что со мной? – смешно пошевелила она нижней здоровой губой. Я опять засмеялась.
Машка во все глаза таращилась на меня, а её верхняя губа, фривольно переместившаяся к щеке, слегка дрожала.
Сдерживая кощунственный смех, я пошарилась в рюкзаке и выудила маленькое зеркальце.
– На!
Она схватила зеркальце и взглянула в него.