– Ты? Как ты нас нашёл?
– Привет! Динара мне скидывала адрес. Я позвонил в дверь, мне какой-то мужик открыл. Я подумал, ну все, девчата загуляли, а потом понял, что у вас тут коммуналка. Вот, хотел Ди сделать сюрприз и поздравить с ролью. А где она?
Я вспомнила про доставку цветов. Тогда – то и Динара написала ему адрес. Вадик нетерпеливо заглядывал мне через плечо. Скрывать что-то более не было смысла. Я распахнула дверь и жестом пригласила: «входи». Все так же улыбаясь, Вадик протиснулся в дверь, громко шурша букетом. Из умной колонки лилась песня сладкоголосого Джорджа Майкла «Jesus To A Child». Тим и Ди, стройные и красивые, медленно кружили в середине комнаты, не замечая никого вокруг. Ди закрыла глаза, отдаваясь музыке и рукам Тима. Тим касался губами её уха, что-то шепча.
Вадим сделал два шага и замер перед парой. На кожаной куртке мокро выступили следы от улицы. Рыжая голова Вадика на свету полыхнула пожаром.
Жонглёрша прищурилась и тут же узнала мужа Ди.
– О-оу, – вырвалось у неё, и она уткнулась в свой телефон.
– Эт-то что тут происходит, – глухо произнёс Вадик. Медленно опустился вниз букет нарядных роз. Головки алых цветов мягко ударились о пол. На улице пронесся трамвай, дребезнули стекла. Лампочка на потолке мигнула раз, другой. Напряжение повисло в комнате невидимым облаком.
Наверное прошла целая вечность, прежде чем Динара повернула голову, непонимающе хлопая глазами. И ещё целая вечность, прежде чем в вошедшем она узнала мужа. Вскрикнув, Ди инстинктивно и некрасиво отпрянула от Тима. Тот вздрогнул, очнулся от романтического забытья, уставился на Вадима. Умная колонка, почувствовав беду, на секунду смолкла и вдруг заскрипела, принявшись наигрывать «Sonne» Раммштайна.
«Eins, zwei, drei, vier…»
На «vier» Вадим очнулся, сделал несколько уверенных шагов к паре и, коротко взмахнув рукой, влепил кулаком Тиму в челюсть.
«Настоящий мужик сначала бьёт, потом разбирается», – мелькнула в голове весёлая мысль.
Тим, взмахнув руками, как крыльями, словно хотел взмыть в небо и улететь, но вместо этого влетел плечом в стену. Использовав стену, словно трамплин, Тим (какой находчивый) оттолкнулся и другим плечом влетел в Вадика. Два гиганта упали на пол. Завязалась борьба. Колонка бесновалась, изрыгая хрипящие звуки.
Динара закричала, бросилась к кровати и, подобно даме восемнадцатого века, упала на постель без чувств.
Удобная функция! В любой непонятной ситуации падать без чувств.
Тяжело дыша, мужчины боролись как два льва, пока их львица лежала на кровати, раскинув руки.
Жонглёрша встрепенулась, бросилась к Динаре с криком:
"Очнись! сейчас не самое удачное время для сна!", – принялась бить её по щекам.
Динара простонала, оттолкнула Машкины руки, села на кровати. Огромные глаза вылупились на дерущихся. Хлоп, хлоп! – глупо порхали ресницы. Тим изловчился, запрыгнул на Вадика и по-бабьи шлепнул ладонью по лицу. Шлеп! Вадик снизу вверх хрястнул кулаком по носу режиссёра! Хрясь!
"Ох!" – простонал Тим, слетая с рыжего здоровяка.
Я глубоко вдохнула воздух и закричала:
–Хва-ати-ит! Вы мужчины или кто?!
Мужики расцепились. Тим вытер нос, багровым мазком на ладони легла кровь. Вадик тяжело дышал и злобно смотрел на соперника.
– Ну и кто ты такой?
– А ты кто?
– Обсудим?
– Да без базара.
Мужчины встали, не сводя друг с друга глаз.
– Я – Тим, режиссёр.
– Вадик. Муж Динары.
– Как муж?
– Так – муж.
Оба мужчины посмотрели на Ди, которая медленно прошла к столу, подняла бокал и залпом выпила.
– Ты мне не говорила, что у тебя есть муж. – осторожно сказал Тим с некоторой обидой глядя на Ди. Вадим усмехнулся, недобро покосившись на жену.
– Ещё и дети есть.
Тим вскинул брови.
– В смысле – дети?
– Трое детей. Динара! – Вадим грозно навис над севшей на стул Ди, – Может объяснишься?
Ди неподвижно смотрела перед собой. Вадик навис над ней, как огромный медведь, вставший на дыбы.
– Я жду!
– Я тебе изменила, – ледяным тоном бросила Ди.
Вадим отшатнулся. Сжал и разжал дрожащие руки. Желваки ходили по его лицу, он беззвучно открывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.
– Нет слов.
Сказав это, Вадик повернулся на выход. Дойдя до двери, он обернулся. Посеревшее лицо исказило судорогой.
– Домой не возвращайся. Детей ты больше не увидишь, – таковы были его последние слова, сказанные в этот страшный вечер Динаре. Затем он с ненавистью посмотрел на меня и глухо выдавил:
– Это ты во всем виновата.
Тим застыл на месте. Кровь змейкой текла из его носа и стекала к подбородку. Жонглерша подошла к нему и сунула платок. Болезненно морщась, режиссер вытер лицо.
– Почему ты не сказала, что у тебя муж и дети? Ты меня обманула. Я вынужден разорвать контракт. Я не работаю с обманщиками и лицемерами, – деловито и холодно проговорил парень. Тим был молод и не умел разделять личную жизнь и работу. А ещё он был гордым.
Вадик горько усмехнулся, многозначительно взглянул на Динару, словно хотел сказать: «Съела?». Но Динара не видела его взгляда, она сидела, уронив голову на руки и ни на кого не глядя.
В эту секунду дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое мужчин в полицейской форме. Один высокий и тощий, второй плотный и ниже ростом. Коренастый толкнул Вадика на середину комнаты, тот сделал несколько шагов к нам.
– Всем лежать! – рявкнул высокий полицейский, угрожающе держа руку на кобуре. Я, вытаращив глаза, стояла и не могла тронуться с места.
– На пол! – по слогам сказал второй полицейский и указал пальцем вниз. Мы все переглянулись и медленно опустились на пол. Динара закатила глаза, прошептала: "О господи!", и легла – причем на бок, согнув руку в локте и положив голову на ладонь, выражая тем самым насмешливое пренебрежение к ситуации. От этой ее индифферентности чувствовался легкий флер неадекватности.
Теперь, когда мы все пятеро униженно лежали на полу, в душе не представляя за что нас уложили, полицейские прошлись по комнате. Наконец кто-то из них громко спросил:
– Смирнова, есть такая?
– Есть, – подняла голову Жонглёрша. Я скосила глаза на полицейских.
– Встаньте. Вы арестованы по обвинению в краже и должны проследовать с нами в участок. Паспорт возьмите. – отчеканил высокий.
– А зачем нас заставили лчеь? – закричала я. Высокий неожиданно хохотнул.
– Так, чтоб не рыпались. Да вставайте, вставайте. Мы пошутили.
Мы медленно поднялись.
– Капец – шуточки. – промолвила Жонглёрша.
– Эй, Смирнова, насчёт тебя не пошутили. Одевайся, поехали.
Машка жалобно взглянула на меня.
– А в чем вы её обвиняете? – накинулась я на полицейских.
– Да не мы обвиняем, а гражданин Холмогоров. – лениво откликнулся высокий и повернулся к Машке: – Знаете такого?
– Юрик, – процедила Жонглёрша.
Я нахмурилась, что-то припоминая. Юрий Холмогоров? Нет, не может быть.
Машка медленно натянула куртку, сунула руки в карманы, проверяя их содержимое, взяла рюкзак. Высокий полицейский спохватился, остановил ее рукой.
– Золото, украшения где спрятали? – спросил он.
– Да нигде не прятала. Все тут лежит.
Машка дернула подбородком.
– Вынимайте. – приказал полицейский. Та расстегнула застежку и, засунув руку внутрь рюкзака , выудила из него черный бархатный мешочек.
– Вот.
– Тут все?
– Не все, одно кольцо я продала.
Полицейский с тоской посмотрел на Машку и вздохнул:
– Эх, если бы все было на месте, можно было бы как явку с повинной оформить, а так кража и сбыт чужого имущества грозит до пяти лет. Ладно, поехали.
На лице высокого полицейского читалась жалость к Жонглерше, и вместе с тем – усталость. Второй представитель закона казался равнодушным. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и бросал недвумысленные взгляды на наш стол. Наверное, он еще не ужинал.
Машка всхлипнула, опустила голову и стала похожа на провинившегося подростка. Что-то внутри меня закопошилось, заныло. Я подошла к ней, и тронула за плечо:
– Я тебя вытащу, обещаю.
– Как ты это сделаешь? – без надежды откликнулась она.
Мой план был прост, как поход в магазин. Я собиралась навестить Юрия Холмогорова и попросить его отказаться от обвинения, тем более, что из украденного золота не доставало только одного кольца. Мы с Динарой могли бы собрать деньги и выкупить его.
Понятно, что Маша знатно накосячила и не было ей оправданий, но окончательно сломать жизнь человеку за его глупость… Нет, этого нельзя было допустить.
– Скажи мне адрес этого твоего Юрика, я заставлю его забрать заявление.
– Да ну его. Ещё унижаться…
– Никто не собирается унижаться, просто дай адрес, ну! – Я настойчиво тряхнула её плечо. Жонглёрша пожала плечами, но после недолгого размышления продиктовала адрес и ушла в сопровождении полицейских, неся на плечах свою маленькую глупую голову.
После того, как органы правопорядка ушли, ушел и Вадим, на прощание хлопнув дверью.
Я подошла к Динаре и мягко потрепала её плечо. Я волновалась за ее рассудок.
– Ты как?
– Слегка шизанулась от такой развязки, – честно призналась она: – Это что за звездец сейчас был?
– Согласна. Полный звездец.
Я взглянула на полупустые бокалы, остатки салатов. Мой салат с уткой стоял нетронутым.
–Война войной, а обед по расписанию.
Ткнула вилкой в салат, отправила в рот кусочек нежного утиного филе. Хоть что-то светлое в этом тёмном мире.
Тим брезгливо отряхнул колени, посмотрел на испачканный кровью платок в своей руке и, не зная куда его девать, сунул в карман.
– Дурдом… Что я вообще здесь делаю? – пожал он плечами. От любви к Динаре не осталось и следа.
– Мысли шире. Ты же режиссер. – усмехнулась Ди.
Режиссер покачал головой:
– Ты меня использовала.
Он поискал глазами своё пальто, как-то неумело натянул его, словно делал это первый раз. Затем вытащил из кармана ключи от машины, снова пожал плечами и, не прощаясь, вышел вон.