— Как раз вовремя, — я похлопала служку по плечу и поспешила в каморку.
Где у нас проявитель? Коричневая колбочка валялась на дне тряпичной сумки. Я шустро разбавила водой едкое содержимое. Записка лодочкой поплыла по водной глади блюдца.
Томительное ожидание — и в углу появилась надпись: "P.S. Даниэль не тот, за кого себя выдает. Он опасен. Убедись: улица Виноторговая, лавка пекаря. Прояви креативность, сестренка".
Глава 7. Ты не одна, нас много
"Нет лучшего места для сбора сведений, чем местная пивнушка". Югр Ставский
"Жестокие убийства бьорнских заключенных продолжаются!" — убеждала Мэй Френси в очередной статье.
Ее призывы трубили громче, а статьи появлялись все ближе к главной странице. Даже цензура была не в силах остановить это.
Крыска шустро бегала в ногах и шипела на Розетту, когда та открывала рот в мою сторону.
— Хорошая девочка, — почесала я белесую шерсть.
— Почему она должна жить в моей комнате? — возмущалась юная леди, одеваясь к урокам, пока я наслаждалась выходным. — Пусть живет в твоей.
— Надо дать ей имя.
— Эй, ты меня игнорируешь?
— Может быть, Донна?
— Ника, ты бесишь!
— Или Фиона?
В меня полетела декоративная подушка. Дразнить подопечную — работа приятная.
— Давай назовем ее Кара?
— Очень остроумно, — снова фыркнула леди. — Ника, это просто крыса! Ей не нужно имя!
— Нужно. У всех есть имя.
Наклонилась к полу, и Кара мигом далась мне в руки. Послушная крыска, не отдам на опыты.
Розетта ушла на занятия, а это означало одно — начался мой первый заработанный выходной. Я ловко развернула ладошку с зажатым в ней клочком бумаги. Улица Виноторговая. И что я должна там найти?
Лавка пекаря оказалась вполне просторной закусочной. Шумной, но вполне цивильной. За дальними столиками располагались жаркие парочки. Ближе к выходу — обычные граждане, целью которых было только поесть. А в самом центре, как и полагается заведению общепита — веселые компании, молодые и старые, любящие жизнь и отмечающие каждый свой успех. У таких шумных столиков толпилась большая часть официантов. Но внимание привлекала только одна.
В самой гуще аккуратно вышагивала высокая женщина с вьющимися русыми волосами, убранными в высокую прическу. По виду не старше тридцати, но по глазам, мудрым и проникновенным, она была больше похоже на мать, повидавшую все на своем пути, чем на молодую девушку. Взгляд гордой орлицы и грациозная походка. Не знаю, что в этот момент было написано на моем лице, но женщина остановилась, сфокусировала свой взгляд на мне и добродушно рассмеялась.
— Здравствуй, сестра, — обратилась эта дива, когда я таки сумела закрыть рот.
Я не отрывала взгляд от хозяйки закусочной. Определенно хозяйка, теперь это стало очевидным как день.
— Сестра, — вопреки всем моим ожиданиям она подняла руку и ласково погладила меня по волосам, — мне знакома твоя боль…
— Вы, наверное, обознались, — махнула я головой, отгоняя наваждение и вспоминая начало своей выдуманной истории. — Я журналистка, Мэй Френси, из газеты "Бьорнские хроники".
Хозяйка смотрела прямо в глаза, поэтому я быстро развернула сложенную пополам газетку и ткнула в имя на одной из страничек.
— Сейчас пишу статьи про рестораны на Виноторговой улице, — не переставала тараторить я. — Ищу, где можно остановиться, а у вас, говорят, еще и кормят вкусно. Могу включить ваше заведение в рекомендованный список! Только мне бы переночевать…
Пьяный посетитель рядом подслушивал наш разговор.
— Ха! — рыгнул он в мою сторону, — ночлег здесь выйдет в копеечку, уж не гостиница. Платить-то готова, цыпа?
— Конечно, — сжав зубы, я как можно шире улыбнулась и похлопала по мешочку камней на ремне.
— Опасно держать добро за поясом, — усмехнулся пьяница, — стырят!
Я поежилась от то ли угрозы, то ли смешка. Какой же отвратительный запах у него изо рта, хоть волком вой!
— Думаю, это согласие, — хозяйка подбодрила взглядом, — хочешь покажу комнату?
— Так быстро? То есть…
Вырвалось вслух. Не ожидала, что такая нелепая история о журналистке сработает. Ведь до деталей продумала!
Меня провели на второй этаж, где помимо хозяйских комнат было несколько для гостей. Скинув плащ, я скорее перепрятала мешочек с камнями, мало ли. Пора отправляться поддерживать легенду, чем я и занялась.
А картина представлялась странная. Еще полгода назад про это заведение отзывались хоть и положительно, но скромно. Никаких шумных посиделок здесь не устраивалось, да и места было не так много. Пекарь занимался своей непосредственной работой, а его жена, по словам старшей официантки, всегда была за его спиной. И все, как один, описывали хозяйку, как тихую девушку, боящуюся громкое слово сказать. Как тень она ходила за мужем и сдувала с него пылинки. На публике не показывалась, из кухни не вылезала и все в этом духе.
Я качнулась на стуле и глянула на хозяйку, эффектно расхаживающую от одного столика к другому, жизнерадостную и улыбающуюся. Слова старшей официантки совсем не увязывались с реальностью.
— Так что же, — я потянула уже остывшее какао и обратилась к собеседнице, — говорите, хозяйка сильно изменилась? Не знаете, что случилось?
Официантка, преисполненная важностью, раздулась и обратилась в шепот.
— Год назад нашу госпожу, — она сделала выразительную паузу, — похитили!
— М-м, вот как, — верилось с трудом, особенно по манере рассказывать. Эта дама явно приукрашивала.
— Зуб даю, похитили! — встрепенулась она, увидев мое сомнение. — Вот прямо ночью выкрали! Всеми силами искали, ох, как господин переживал! Но та пропала, как пить дать. На пятые сутки сама вернулась, вся в синяках, избитая, потрепанная, мы уж о плохом думали. А госпожа все молчит, ничего не рассказывает. Стражи порядка приходили, допрашивали, но нет, ничего никому не сказала. Видать, к насильникам попала… Как хозяин переживал! О-ой!
— Да-да, я поняла, — оборвала я тираду официантки, — вы говорили, что хозяйка изменилась…
— Дак вот после того случая и изменилась! И полгода не прошло, как расцвела, а осанка-то, а походка! Ты погляди только, превратила нашу пекарню в культурную закусочную. Уж не знаю, что там стряслось, но нам простым рабочим только счастье да помощь от такой хозяюшки.
— Спасибо, это очень интересная история, — я улыбнулась смущенной официантке, — только ты мне все про хозяйку рассказывала, а про хозяина ни слова. Что о самом пекаре скажешь?
— Да что тут говорить, — женщина вмиг осунулась, — жена хозяйство в свои руки взяла и тот… спился он, в общем. Души в ней не чаял, а сейчас только плачет да пьет. Кто этих мужиков поймет.
Я проследила за взглядом Риты и не поверила своим глазам. Тот пьяница, что грозился украсть мои камни, и есть хозяин пекарни на Виноторговой улице. Восседающий за барной стойкой мужчина был скорее похож на обросшего бездомного, чем на хозяина. Отбросив предубеждения на его счет, я вгляделась в лицо. Да, официантка была права… Красное и опухшее оно было не только из-за алкоголя. Под каждым глазом красовались мешки с почти стертой кожей от соли. Он плакал даже сейчас, печально наблюдая за своей женой и выпивая очередную рюмку спирта.
— Здравствуйте…
Незаметно для себя я оказалась сидящей напротив пекаря.
— А… — протянул он, — добро за поясом. Чего надо?
— Я журналистка и пишу…
— Мне плевать.
Мужчина махнул рукой в мою сторону, но равновесие его подвело, и он свалился со стула. Я вскочила, чтобы помочь, но он снова замахал руками.
— Жалеешь меня? — спросил он, когда с трудом уселся и снова потянулся к рюмке.
— Вы не выглядите как хозяин закусочной.
Пекарь засмеялся, хотя в нашем разговоре не было ничего веселого. Это был смех разочарованного человека, тонущего в собственной лодке.
— Теперь она хозяйка, — он ткнул пальцем в свою жену, — вон та ведьма!
Я поперхнулась последним глотком какао. Уж как-как, но назвать ведьмой эту добродушную женщину язык не поворачивался.
— Это ваша жена!
— Нет… теперь нет, — покачал головой мужчина, — это не моя Маргарет. Она выглядит, как моя жена, но я-то вижу. Ведьма! Все из-за того лорда, это все он… Тот лорд мучил ее, она рассказывала ночью… Как душил и истязал… Моя дорогая Маргарет…
Чем больше он говорил, тем больше его слова сливались с пьяным бредом. Было жаль этого мужчину. Как только началась истерика, одна из официанток подбежала и начала успокаивать своего господина.
Мне же оставалось побеседовать только с одним человеком, но для этого пришлось дождаться вечера.
— Наконец-то, теперь можем и поговорить, — хозяйка пекарни подсела ко мне и пододвинула большую порцию вареного теста с петрушкой сверху.
— Это что?
— Беровы ушки, — она рассмеялась, — это блюдо любят все северные жители, не думала, что остался тот, кто еще не пробовал их.
Ушки. От одного этого слова живот издал недоверчивый возглас. Кушать он, конечно, хотел, но решение о съедобности содержимого оставил за мной.
— Ешь, не бойся! — Маргарет достала из подола палочку, наколола одно ушко и отправила себе в рот.
Что сказать, вкусно поесть северяне любили. Даже не представляла, что сморщенное вареное тесто с разными начинками так приятно обрадует.
Столики медленно пустели. Все, кроме одного, за которым одна ненастоящая журналистка уплетала ненастоящие ушки бера. Страшное животное на самом деле, большое и мохнатое. А северяне — не робкого десятка — его ушками блюдо называют.
— Почему вы назвали меня сестрой, когда мы встретились?
Если уж говорить по душам, на что, как показалось, была настроена Маргарет, то начинать нужно именно с этого.
— Мы с тобой сестры по духу, я ведь говорила, мне знакома твоя боль.
Я в задумчивости отправила в рот еще одно ушко, на этот раз с капустой. На ум приходила только одна версия, хотя поверить в нее было крайне сложно.