— Вы хотите сказать, что у вас тоже…
— Давай на "ты", — перебила Маргарет и улыбнулась. — Да, у меня тоже дефект.
Столовая палочка чуть было не выпала из моей руки. Вот эта эффектная хозяйка закусочной, к которой тянутся люди, в сторону которой не прозвучало ни единого оскорбления, тоже имеет дефект?
Видимо эмоции на моем лице вполне доходчиво проиллюстрировали мысли.
Маргарет посмотрела вдаль.
— Говорят, дефект — это врожденная болезнь, от которой нет избавления.
— Так и есть, — кивнула я. В моей справке написано именно так, дословно: "Болезнь, от которой нет избавления".
— Я думаю иначе, — сверкнула глазами собеседница, — дефект — это дар Сияющего. Ты скоро поймешь, он отметил и тебя.
Маргарет как-то странно покосилась на мой живот.
Дар. Как же!
У этой женщины явно не в порядке с головой. И дефекта у нее быть не может категорически. За свою жизнь я многого насмотрелась и могла заверить всех и вся, что люди с дефектом выглядят и ведут себя иначе. Скрытные и малообщительные, они вынуждены волочить свое существование, отбиваясь от нападок окружения. Им сложно найти работу, практически невозможно взаимно полюбить и создать счастливую семью. "Одаренные" дефектом — социальные инвалиды, иначе не назовешь.
Жестоко так обманывать.
Я резко встала и приготовилась прощаться.
— Мне не убедить тебя на словах, — поняла Маргарет. — Подожди минутку.
Сбегав на второй этаж, она вернулась с какой-то банкой с густым зеленым содержимым.
— Вот, держи, — банка демократично отправилась на середину стола, — утром и вечером смачивай места, которые сильнее всего зудят. Мне в свое время помогло.
Смотрела и не понимала, где подвох? В каком месте я выдала себя? Никто не знал о глазах, никто!
— Откуда ты узнала о зудящих глазах? Что ты знаешь об этом?
— Глаза? — она глянула сначала на них, а потом снова на живот. — А у меня спина, почти не спала ночами из-за непрекращающегося зуда. Это пройдет, — она ласково провела по моему животу, — она такая слабая и почти незаметная, как синяя звездочка…
— Она?
— В тебе живет хрупкая душа. Береги ее, скоро она родится.
Медленно опустив голову на свою собственную талию, я внимательно осмотрела себя. Одна мысль пугала другую.
— Я не беременная.
Маргарет звонко рассмеялась, прикрывая рот ладошкой, отчего я почувствовала, что сморозила глупость.
— Конечно, нет! Это нечто большее. Будет больно, когда она родится, но ты девочка сильная и со всем справишься. Пообещай мне беречь эту маленькую звездочку.
Она легонько ткнула меня под ребрами и заставила дать непонятное обещание.
Спать укладывалась долго. Голос хозяйки пекарни все время витал в мыслях.
"В тебе живет душа".
"Скоро она родится".
"Будет больно, но ты справишься".
В очередной раз ударившись головой о подушку, я в изнеможении встала и отправилась проветриться. Как можно уснуть? И ведь моей целью в этой пекарне было совсем не это… а Даниэль…
В доме все спали, когда я бесшумно, укутавшись в простынь, кралась на кухню. Может где-то осталось хотя бы полстакана воды. Выпить и ополоснуть лицо. Входные двери, к удивлению, оказались открыты. Шепот, доносящийся с той стороны, пригвоздил к месту и вынудил прислушаться. Что ж, спали не все.
— Остановись! Хватит! — кричала на кого-то Маргарет. — Ты делаешь ужасные вещи. Подарил мне новую жизнь, но какой ценой?
— Я единственный, кто может сделать подобное, — ответил мужской полушепот.
— Мой лорд слеп. Сегодня я встретила сестру, на ней нет увечий. Никто ее не касался… Только Сияющий решает, кому преподносить дар, а кому нет. Ты не бог, Дан…
Ближайшая стена подхватила тело. Скользнув вниз, я упала на лесенку. Так пыталась оправдать его перед братом, но… Дан… Обманывать себя бесполезно, это с самого начала был его голос.
Пьяный пекарь был прав, Даниэль что-то сделал с Маргарет. Вот только Маргарет жива и даже счастлива. В чем же связь с заключенными, о которой говорил брат?
— Нет, я не примкну к тебе, — снова послышался голос Маргарет, — я люблю мужа и не оставлю его. Мне не интересна политика.
— …
— Не приходи больше, не проси. И молю, заканчивай это, никто больше не должен страдать.
Входная дверь хлопнула слишком громко, возвращая в реальность. Я медленно подняла голову с колен и глазами встретилась с Маргарет. С распущенными кудрявыми волосами, в одной ночнушке, она была похожа на призрака.
— Слышала? — только и спросила она.
— Это был Даниэль Элварс? Это он похитил тебя?
Маргарет молчала. Мы не шевелились, смотрели друг на друга около минуты.
— Вы близки? — поинтересовалась Маргарет и подсела ко мне на лестницу.
— Я и Даниэль? Нет… Мы с ним почти не общались, хотя, признаю, поначалу он казался мне м-м…
— Очаровательным, — подсказала она нужное слово.
— Да, от него было сложно оторваться. Я никогда не влюблялась, то есть, не чувствовала такое.
— Это не влюбленность. Ты отличаешься от остальных и можешь видеть больше. Ответь самой себе, какого цвета его глаза? Есть ли ямочки на его щеках?
Ямочки? Глаза? Серые, кажется, или нет? Образ Даниэля застоялся в голове, но что странно, когда я пыталась вспомнить детали, этот образ превращался в расплывчатую лужицу, не позволяя сказать ничего конкретного.
Маргарет понимающе приобняла за плечи, а я вдруг покрылась мурашками.
— Это Даниэль убивает заключенных? — задала я вопрос, волнующий сейчас не меньше.
— Не знаю, — кажется, она была искренна.
— Что он сделал с тобой, когда похитил?
— Вселил в меня теплое облако из золотистой пыли.
— Облако? У меня было также, то есть не совсем так. Облако было синим. Добрым, ласковым, непохожим на все жестокое и несправедливое.
— Да, я тебя понимаю.
На лестнице сидели двое. Одна тихонечко всхлипывала и выливала обиду, хранившуюся глубоко внутри. Рассказывала о прошлом, не вдаваясь в детали. Выкладывая то самое важное, что трогало и омрачало взросление девчонки с умом, деньгами, потенциалом, рвением и… дефектом. Другая, не переставая, подбадривала, рассказывая о своем прошлом не менее откровенные вещи.
Комната напиталась мраком ночи, полной открытий. Здесь не было ни одной живой души, только безжизненные столы и стулья. Темнота навеки спрятала в себе секреты, прозвучавшие из уст хозяйки и ее гостьи.
— Теперь все изменится. Дефект — не приговор. Мы никогда не сможем контролировать механизмы, как это делают все, но есть и другой способ стать сильнее. Способ, что даровал Сияющий.
— Что ты имеешь в виду?
Сверху послышался шум и ругань. Пекарь проснулся.
— Где эта ведьма? — вопил мужчина.
Не сговариваясь, мы двинулись наверх. Возгласы становились все грубее, я заволновалась.
— Не тревожься, муж любит меня, — заметила мое состояние Маргарет. — Иди спать, мы сами разберемся.
Дверь в спальню супругов хлопнула, заглушая ругающиеся голоса. Еще одна дверь в мою комнату и толстое одеяло на голове помогали не слышать мужские крики. Пекарь пьет весь день, а ночью кричит на жену. Разве это любовь? Не такой она мне представлялась.
Спустя мгновение голоса затихли, но одеяло я не спустила. Что-то жуткое проскользнуло в дом и расплылось в темноте. Необъяснимые мурашки покрыли ноги и руки, унося в мир ночных кошмаров.
Глава 8. Жестокость
"По статистике большинство убийств — бытовые. Увы и ах". Югр Ставский
Утро нагрянуло резко, взорвавшись плачем официантов, пришедших на работу. Утро предвещало приход незваных гостей, которые не могли не явиться по долгу службы. Утро наступило почти для всех. Почти…
Одна женщина сегодня не смогла открыть глаза. Она хотела, очень хотела проснуться, но Сияющий решил, что ее время закончилось. А может дело не в нем, а в жестокости людей, которые окружали Маргарет. И главная опасность исходила от самого близкого человека, которого она жалела и любила до самого конца.
Суматоха выбила из колеи. Опрос свидетелей, опечатывание территории. Все, казалось, были так заняты своими обязанностями, что просто не замечали одинокую "газетчицу", бесшумным призраком бродившую по коридору второго этажа.
Прислонившись к проему, я смотрела на разорванную простынь — и не понимала…
— Ее задушили? — пробормотала я в пустоту. За короткий срок, всего один вечер, и Маргарет стала больше, чем другом.
Не думала, что кто-то слышал меня. Вопрос был риторическим, все факты говорили сами за себя. Однако из-за спины выглянула высокая тень и поравнялась со мной.
— Жестокая смерть, — ответил незнакомый мужчина с проседью в волосах и фуражке стражей порядка. — На вас нет формы служащих. Кем приходитесь убитой?
— Гостья и друг.
— Я знал жертву, любил здесь обедать во время рабочих перерывов. Большинство блюд было приготовлено по рецептам госпожи Делэйн. О, а ее фирменные беровы ушки…
— Да, — грустно улыбнулась я. — Ушки были бесподобны.
Слова всколыхнули воспоминания о прошедшем дне. Только вчера Маргарет была жива и счастлива, а сегодня ее тело готовят к ритуалу прощания.
— А что с ее мужем? — задала я вопрос, на который страж совсем был не обязан отвечать. Однако он ответил.
Страж тоже скорбел. Скрывался от коллег, прислонившись к другой стороне дверного проема, и разговаривал с совершенно чужим человеком. Не как страж, а как знакомый Маргарет Делэйн. Я не знала ее фамилии, а Маргарет не знала моего настоящего имени. Разве можно сблизиться с незнакомцем? Оказалось, да. Сблизиться так, что слезы наворачивались от одной мысли, что теперь этого человека нет.
— Я видела, как ее муж страдал, но не понимала, из-за чего… Он говорил, что любит Маргарет. Почему он это сделал?
— Любовь бывает разная, — пробормотал страж так, чтобы только я могла его слышать. — Я знал эту семью уже давно. Маргарет всегда была очень скромной. Он ее любил, все это видели. Ровно до тех пор, пока она не осмелела и не вышла на свет из-за его спины. Знаешь, что я думаю? — страж задумчиво покачал головой. — Пекарь любил не Маргарет, он любил мираж. Вот эту милую и наивную девушку, которую он всегда мог оберегать. Настолько любил свой выдуманный идеал, что не смог принять ту сильную и уверенную женщину, которой Маргарет стала с возрастом.