– Да я… Уважаемый Дрогар! Ну…
– Эх! Все бы вам, молодежи, спешить. Кому знания передавать? Одни бестолочи вокруг!
Достав из карманов балахона толстые перчатки из чешуйчатой кожи подозрительного фиолетового оттенка, старик, нисколько не смущаясь наличием кислоты, подхватил молот и практически ткнул покрытым каплями набалдашник в лицо Троклу:
– Вот! Двойная руна Агиз, затем Сильф, знак пламени и кирка. Где ты тут Траина Двуборода увидел? А? Бестолочь немощная!
Размахивающий молотом от обуревающих его чувств, дедуля выглядел как реинкарнация какого-то из героев древности. Гневно сияющие глаза и задорно распушившаяся белоснежная борода, кое-где уже начинающая дымиться от попавших на нее капель кислоты.
– Тут же ясно написано: «Ковал Грим Огненная кирка» Ну хоть имена древних правителей ты вызубрить-то мог?
– Так это не «Победитель Пространства»! – Недовольный тон торговца буквально сочился фантомным звоном разбившихся надежд, а еще точнее – просыпающихся мимо его загребущих рук мешков, наполненных презренным металлом. Несколько секунд, потраченных Троклом на осознание несбывшегося финансового благополучия, связанного с невиданной удачей, только что мелькнувшей перед его лицом и исчезнувшей в никуда, были довольно знаменательны: тихий зубовный скрежет и подозрительное, практически плачущее выражение где-то в глубине глаз стали только внешними проявлениями бушевавшей в торговце бури. Просто даже осознание того, что еще минуту назад он мог купить за каких-то несчастных две тысячи золотых личное оружие самого Траина Двуборода, было тяжелым ударом для любой психики, а уж тем более для такой зацикленной на прибылях, как у Трокла. В его мозгу абак буквально похоронными щелчками высчитывал проценты возможного подъема, и каждая последующая косточка была облита кровью торгашечьей души.
Успокоившись и бросив взгляд на уже покоящийся на столе молот, владелец лавки скучающим голосом произнес:
– В таком случае за такую подделку, да еще и новодел, я могу предложить только пятьдесят монет!
От озвученного Троклом поперхнулась не только я одна. Даже убеленный сединами старик, приведенный для окончательной экспертизы, дернулся от порядка цифр. А уж что говорить о братьях, синхронно чертыхнувшихся своими низкими голосами. Спокойствие немного сохраняла Лаэла, у нее просто слегка изменился взгляд. Примерно такой же я ее видела на стрельбище и в недобром памяти поезде, когда она выбирала на мушку очередного орка, которому через мгновение было суждено попрощаться с этим бренным миром.
– Совсем сдурел, – вынес вердикт старый гном своему молодому родственнику. – Такую цену родичам давать… я ведь не ошибся, вы те самые Гроткар и Торкат, которые сделали прибор для малошумной стрельбы?
– Угу!
– Да!
Слитные ответы братьев напомнили торговцу, что он не у каких-то залетных гастролеров ворованное барахло покупает, и он, скрепя сердце и скрипнув зубами, вымолвил:
– Четыреста!
– У нас даже образец есть. – Мой напарник явно решил подлизаться к старому родичу и протягивал ему пистолет. Кажется, тот самый, который сделал во мне три дырки. – Вот! Подарить, извините, не могу, нам еще через подземелья до гоблинских болот идти.
– Характеристики, я так понимаю, упали, – обладатель сотен, если не тысяч морщин покрутил игрушку в руке, – зато против часовых оно теперь, наверное, самое то. Да и если удастся к винтовке приделать, охотиться будет ой как сподручно. Ладно, вот что, тангары, как я уже говорил… или не говорил? Ох, склероз проклятый, скоро собственное имя забуду. Справедливая цена молоту шестьсот монет. Ну как, согласны?
Трокл глубоко вздохнул, видя, что прибыль уплывает, но по какой-то странной причине перечить старому гному не стал. Отойдя в подсобку и чем-то там погрюкав в течение пары минут, хозяин лавки вернулся с небольшим, но приятно позвякивающим мешочком и с видимым даже невооруженным глазом сожалением опустил его на край стола перед нашей компанией.
– Пересчитывать будете? – Тон обманутого в ожидании сверхприбылей торговца перепутать было просто невозможно.
– Мальчики… – Братья поняли намек с полуслова, и кошелек моментально исчез в складках заляпанного болотной жижей плаща Гроткара.
– Уважаемые тангары, позвольте вас покинуть, было приятно иметь с вами дело. – Сделав книксен и благодарно улыбнувшись мастеру Дрогару, я развернулась в сторону двери, подхватив немного застывшую Лаэлу под локоток. Выскользнув на небольшой деревянный пирс, примыкающий к входу в лавку, под аккомпанемент скрипа дверных петель, гулкое скомканное прощание братьев и буквально зубовный скрежет торговца, подставила лицо влажному болотному воздуху и попыталась успокоиться.
– Клер, чего ты? Мы же ведь хотели там закупиться? – практически в один голос произнесли спутники. И если от эльфийки такую фразу и некомпетентность в торговых вопросах еще можно было ожидать, то от гномов… И ведь вроде бы не полукровки? Кинув на присутствующих пытливый взгляд, я задала наводящий вопрос, надеясь, что не все еще потеряно:
– Как вы думаете, переплатив, правда не по своей воле, примерно в десять раз от первоначально объявленной цены, наш любезный Трокл не догадается отыграться при продаже так необходимого нам снаряжения?
– Действительно! – Прокляните меня подземные боги, если при этих словах Торкат не покраснел, слегка, конечно, но тем не менее. Решив ковать железо, пока горячо, я меткой шпилькой вогнала в краску и второго братца.
– Да и к тому же в этой лавке нет самого главного… – загадочно улыбнувшись, я подмигнула настороженно сжимающей штуцер Лаэле и нанесла coup de grace[1]: – Дамского отдела!
Я согласна неделями скрываться от полиции. Участвовать в угоне наисовременнейшего паровоза, даже бросить угнанное, не доезжая столицы, в каких-то развалинах, но находиться больше в этой одежде, провонявшей потом и… Брр!!! Не знаю – не хочу знать, чем это пахнет! В конце концов, это просто неприлично! Не знаю, как обходились многочисленные героини древних летописей и героических саг, но без горячей ванны и… В общем, нам срочно нужен дамский салон. Даже просто жизненно необходим. И не надо делать намеки о том, что это опасно и вероятность обнаружения многократно увеличивается.
Во всяком случае, даже урожденная шпионка, с молоком матери впитывавшая азы этого нелегкого дела, при первом же проблеске надежды о горячей ванне и хотя бы кусочке мыла не смогла сдержать яростного блеска в глазах, который характерен для каждой настоящей женщины, вне зависимости от расы.
Глава 12
Один из душных кабинетов неприметного серого здания на западной аллее,
непосредственно примыкающей к проспекту Весеннего Отдохновения.
Столица
– Кто? – Властный, хотя и усталый голос раздался из раструба переговорной трубки механического секретаря, встроенного в массивные тумбы покрытого зеленым сукном стола. Сие механическое чудо, позвякивающее и периодически попыхивающее паром из магистрального паропровода, позволило в свое время не только значительно сократить штат курьерской службы, но и упростить ведение дел в управлении. Несмотря на то что некоторые ретрограды до сих пор вполголоса ругаются на этого механического «кишечного червя», опутавшего здание трубопроводами пневмопочты и голосовыми трубками, остальная же часть кабинетных работников за каких-то пару лет полностью к нему привыкла и уже практически не понимала, как же они жили безо всего этого ранее. Да, некоторые проблемы в работе этого монстра бывали. Например, изредка случающаяся неправильная адресация, приводившая к довольно неприятным последствиям. Но штат механиков в составе двух человек и одного полугнома вел с этим борьбу, правда, с переменным с успехом.
Переключив клапан на передачу и взявшись за маховичок регулятора, начальник сектора литерных дел управления разведки и контрразведки прокашлялся и под аккомпанемент шипения парового струйного усилителя звука ответил:
– Нифин, шеф… я получил некоторую дополнительную информацию, которая может вас заинтересовать. «Септа двенадцать», некоторые дополнительные данные по персоналиям.
– Пришлите.
– Сию секунду, сэр Финиан!
Свернув в трубочку несколько листов желтоватой бумаги, хозяин кабинета выдвинул нижний ящик тумбы и, взяв оттуда почтовую капсулу, принялся ее развинчивать. Отрезок бронзовой трубы, заглушенный с двух сторон и оснащенный ребрами скольжения с кожаными уплотнителями, для большей компрессии канала и уменьшения расхода пара, сопротивлялся как мог. Видимо, из-за того, что капсулы, в отличие от гражданского варианта, были рассчитаны чуть ли не на попадание пули и, в случае чего (как шутили некоторые из служащих Дома отдохновения), могли бы применяться в качестве зарядов к корабельным пушкам. Калибр два дюйма, во всяком случае, был среди перечня употребляемых в военно-морском флоте. Да и вообще данная система нашла применение только из-за того, что толщина стенок капсул и многочисленные рунические заклинания на их внутренней стороне хоть в какой-то степени защищали секретную документацию от различного рода любопытных. Ведь любимая присказка разработчиков сейфов и несгораемых шкафов для секретной документации звучит так: «Если бы этих чертовых ясновидящих не было – их бы стоило придумать». Наверное, поэтому случаев перлюстрации корреспонденции или утечки документов вовне после внедрения данной системы пока что не было.
Закончив сражение и положив капсулу в приемник, начальник сектора литерных дел установил нужную комбинацию из адресных рычагов и всем своим весом навалился на педаль запуска. Раздавшийся хлопок и шипение технического пара, заполняющего загудевший трубопровод пневмопочты, говорили о том, что послание начало свое движение к адресату. Теперь за него отвечают только вселившиеся в механизм боги пара и металла, ну и парочка замызганных и покрытых маслом механиков, вечно пропадающих в установленной в подвальном помещении бойлерной.