Но торжествовать мне не дали. Мужские руки внезапно скользнули под плащ, рывком прижали меня к закаменевшему телу противника, и ухо обжёг его злобный шёпот:
– Глупо, Алечка!
Вся моя бравада мигом схлынула. Я резко вспомнила, где, с кем и при каких обстоятельствах нахожусь. Стало страшно. Очень страшно! Особенно когда принц продолжил:
– Ведь я вполне могу перетерпеть пару-тройку неудобных вопросов. А вот твоя репутация вряд ли переживёт, если я публично проявлю интерес к твоим ночным похождениям.
Я только и могла, что перепуганно таращиться в темноту и стараться не замечать бесцеремонности скользящих по моей спине ладоней.
– Так что же мы будем делать, крошка?
Неизвестно, до какого ответа я бы додумалась, но тут в обмен угрозами вклинился посторонний.
– Джер, ты до утра торговаться собрался? Давай мы сейчас быстренько за вином метнёмся, а ты пока примешь с магианны плату за молчание?!
– Морти, заткнись! – возмутился ещё один знакомый голос. – Ты подхалим или кто? Не мешай повелителю развлекаться! Может, он не хочет быстренько!
Я выглянула из-за плеча принца и щёлкнула пальцами. Сорвавшиеся с них крохотные искорки устремились в темноту и обрисовали абсолютно неразличимые прежде силуэты. К счастью, их было только два, а не все пять сразу.
– Оба заткнитесь! – добродушно порекомендовал Джервальт.
Очень хотелось и ему порекомендовать умолкнуть. Может, я бы так и сделала, если бы в этот момент не распахнулись ворота, расположенные всего в нескольких шагах от окошка, в которое я пыталась влезть. Из них медленно выехала почтовая карета, запряжённая шестёркой лошадей, и загромыхала прочь от здания, постепенно набирая скорость.
– О нет! – Я в бессильной злобе стукнула принца кулаком по одному плечу, уткнулась лбом в другое и тоскливо взвыла.
– Что такое? – забеспокоился Джервальт. – Тебе плохо? – он снова прислонил меня к стенке и даже подбородок рукой вверх задрал, силясь рассмотреть выражение моего лица.
– Пусти! – От огорчения я напрочь забыла и о воспитании, и о приличиях, и о положенном обращении на «вы». Да и как выкать болвану, который всё испортил? И главное, зачем соблюдать условности, когда всё пропало? – Пусти, говорю! Я возвращаюсь во дворец! А ты… ты… можешь катиться в свой бордель и считать, что я ничего не видела!
На последних словах мой голос дрогнул. Хуже того – отчётливо прозвучал предательский жалобный всхлип.
– Да что с тобой? – принц тряхнул меня за плечи.
Я молча попыталась высвободиться.
– В карете было что-то важное? – проявил догадливость Морти.
– Да не молчи ты! Кард, посвети – не могу понять, что с ней, – распорядился Джервальт.
– Не надо! – взмолилась я.
– Тогда признавайся, что случилось, – потребовал принц. – Может, помогу чем!
А я вдруг подумала… Почему нет?! Почему бы не попытаться? Что я теряю?
Ну, кроме уверенности, что со всем могу справиться сама…
Ни-че-го!
Я на миг зажмурилась, сжав кулаки. Досчитала мысленно до десяти, а потом выпалила:
– Мне очень нужно забрать одно письмо! – Быстрый взгляд из-под трепещущих ресниц – и плевать, что в темноте его никто не увидит – и капля обвинительных ноток: – Но из-за вас я не успела этого сделать!
– Какое ещё письмо? – с подозрением спросил Джервальт, нисколько не проникнувшись упрёком.
– Личное! Просто там ошибка и…
– Орфографическая? – съязвил Морти.
– Ну что, друг, разве такая культурная девушка может писать с ошибками?! – с укоризной отозвался на инсинуацию Кард. – Наверняка запятую поставить забыла!
Вот как тут сдержаться и не опуститься до уровня этих дикарей? Если бы не злосчастный донос экономки, я бы им ответила! Но пришлось, стиснув зубы, изобразить несчастное лицо. И даже огонёк светящийся запустить, чтобы собеседники могли оценить все нюансы моей мимики и проникнуться сочувствием.
Правда, лучше бы я этого не делала. Потому что хмурая физиономия кронпринца в холодном мерцании магического светляка смотрелась на редкость зловеще. Глумливые рожи дикарской свиты тоже глаз не радовали. А нацепленные на всех троих странные плащи, сшитые из небольших, с ладонь, кусочков кожи, и вовсе напугали – они шевелились, будто живые, и то и дело вовсе пропадали, словно становились прозрачными, как воздух.
Причём вместе с накидками исчезали из виду и укрытые ими тела. Впервые узрев парящие в воздухе головы, я чуть не завизжала и мигом пожалела, что вообще рискнула поднять тему письма, но отступать было некуда.
Сделав вид, что ничего особенного не происходит, – подумаешь, наследник престола туловища лишился, да каждый день такая ерунда случается! – я продолжила объяснения:
– Там в содержании ошибка. И если его получат, то у меня будут неприятности. – Помедлив, на всякий случай добавила: – Не очень серьёзные, но противные!
– И к чему ты ведёшь? – Голос принца прозвучал угрюмо – под стать выражению лица.
– Мне кажется, Джер, – снова блеснул смекалкой Морти, – пиявочка хочет втянуть тебя в решение своих проблем.
– Я догадался, – кивнул Джервальт. – Просто хочу услышать, как именно магианне видится это решение.
– Ну… – я замялась, пытаясь подобрать слова, но ничего достаточно убедительного в голову не приходило. – Вы могли бы остановить карету и потребовать отдать письмо.
– Неужели?
– Ну да! Вы же какой-никакой, а принц! Ой! – до меня дошло, что именно я брякнула, когда оскорбительные слова уже слетели с губ. И прижатая ко рту ладонь уже ничем не могла помочь.
– Никакой, значит? – Джервальт прищурился.
– Нам опять отворачиваться? – закатив глаза, поинтересовался Кард.
– Или можно поучаствовать в воспитательном процессе? – подмигнул перепуганной мне Морти.
– А знаешь, Алечка, – из-под плаща-невидимки принца вынырнула затянутая в перчатку рука и потянулась к моему лицу. Я сжалась, ожидая худшего, даже голову в плечи невольно втянула. Но Джервальт лишь бережно заправил мне за ухо прядь волос и ласково продолжил: – Мы поступим иначе!
– К-к-как?
– Сейчас ты дашь клятву, что всё увиденное этой ночью останется тайной, а мы, так и быть, поможем тебе добыть твоё послание без запятых! – Я закивала, не веря, что так легко отделалась. И правильно, потому что принц широко улыбнулся и добавил: – Магическую клятву!
И что мне было делать? Естественно, я поклялась! Как и положено, самым дорогим, что есть у любого мага – силой. Нарушение каралось жестоко – от пары часов до пожизненной блокировки способностей, в зависимости от серьёзности обещания и важности лица, которому оно дано. В случае с кронпринцем я рисковала из магианны превратиться в самую обычную девушку.
И в любом другом случае я отказалась бы выполнять столь сомнительное условие, но обстановка и настроение Джервальта капризам не способствовали. Так что слова были произнесены, и между мной и принцем сначала загорелась, а потом медленно погасла печать уговора.
Едва исчез из виду последний виток магического узора, как раздался весёлый возглас Морти:
– А теперь по борделям?
– Бордели подождут, – улыбнулся Джервальт. – Сегодня мы развлечёмся иначе.
Глава 12
Ночь… Тишина… Дорога, залитая лунным светом… И возня в кустах у обочины, сопровождаемая громким сопением, женскими взвизгами и мужскими охами и смешками.
И нет, это не оргия на свежем воздухе, как могло бы показаться с той стороны колючих зарослей. Просто у меня пытались отобрать плащ, а я совсем не горела желанием расхаживать перед принцем и его друзьями в тесной мужской одежде, обрисовывающей все детали анатомии.
– Алечка, ну отдай ты эту тряпку, – в который уже раз потребовал Джер. – Я тебе завтра новую куплю.
– Не отдам! – Улучив возможность, я сопроводила отказ пинком по принцевой голени.
Не обиделся и вообще не заметил, а я засопела, одновременно пытаясь призвать себя к спокойствию. Всё хорошо, Сандра. Главное – не паниковать!
После отъезда кареты события развивались стремительно. Для начала Джервальт изложил суть своего плана, а я вдруг одумалась и попробовала запротестовать, но его высочество и слушать не желал.
Меня просто взяли в охапку и отволокли к лошадям: моей, чинно ожидающей хозяйку у коновязи, и их, укрытых попонами из тех же лоскутков, что и накидки принца и его свиты. Затем было закидывание в седло и приказ молча делать то, что велят.
Я и молчала. Правда-правда!
Молчала, пока неслись по спящему городу, пока проникали за городскую стену, пока скакали через поле к юго-западной дороге. Вместе с этим пыталась рассмотреть, что за приспособления, начисто заглушающие цокот, нацеплены на ноги их лошадей, и старательно удерживала чары на копытах собственной. Ну и отвод глаз заодно.
Попутно размышляла, что за странная магия применялась для создания всей этой маскировки. Я никогда о такой не слышала и не читала. И что-то мне подсказывало, что и наставник Эризонт о подобных чарах ничего не знал.
И в ближайшее время, учитывая затребованную Джером клятву, не узнает. Ни про плащи и попоны, ни про то, с какой лёгкостью принц открыл проход в, казалось бы, неприступной, защищённой силовыми плетениями стене.
– Снимай плащ, кому говорю! – Джервальт откровенно смеялся над моим нежеланием разоблачаться, но всерьёз отнять оплот девичьей скромности не пытался, иначе я уже давно щеголяла бы без оного.
– Не сниму! Без него холодно!
– Тебе кажется. – Принц, давно сбросивший свою лоскутную накидку, даже руки в стороны развёл, демонстрируя, что ему вполне тепло в одной рубашке.
– Едет! – обрадовал занырнувший в кусты Морти. Он караулил карету, высматривая её с пригорка, начинавшегося сразу за зарослями.
– И сколько? – невозмутимо поинтересовался Кард.
– Чего сколько? – не поняла я.
– Шестеро! – с каким-то воодушевлением сообщил Морти.
– Кого шестеро? Лошадей? – Сообразить, что в этом факте такого радостного, я была не в силах.
– Охранников! – просиял Кард.