— Ты знал Дашину соседку, бывал у нее дома, но ни разу не унюхал там сирену?
— Да не был я с ними знаком! Просто слышал кое-что. Я со своими постоянно общаюсь. Ну которые в изгнании.
— А еще, — сказал охотник, видимо удовлетворенный ответом, — Анна весьма вовремя удалилась.
— Ага. Чтобы на вопросы неудобные не отвечать. Откуда она столько про Фейриленд знает? Кто ее целовал, какой альв, всю такую принципиальную?
— Свою информированность она может объяснить руководством амулета. А что с поцелуями? Я не понял.
Мне тоже хотелось уточнить этот вопрос, но я не могла. Проволочки венца пришли в движение и напоминали паучьи лапки. Меня захлестнули ужас, арахнофобия и еще боязнь оживающих артефактов, для которой названия в моем мире еще не изобрели. Я зажмурилась и беззвучно заорала. Одна из лапок коснулась моего виска.
— Книга, книга… Какая книга? — Скрипучий голос звучал прямо в голове. — Я расскажу тебе, какая книга. Спи уже давай!
Я равномерно задышала, сил не оставалось даже на страх.
Книга… книга… книга… Много книг. Библиотека. Похожая на декорации к научно-фантастическому фильму. Аккуратные ряды стеллажей, уходящие в бесконечность. Это сон такой? Ау! Где же хозяин этого хранилища знаний?
— Нечего визуализировать то, что представить себе не в состоянии, — раздалось в голове. — Ищи!
— Что искать?
— А что ищут в библиотеке?
— Да я тут до пенсии бродить буду, — провела я ладонью по плотным корешкам. — Сколько тут наименований? Миллионы?
— Даже если миллиарды, — щекотно фыркнуло в голове. — Работай!
Обидеться, что ли? А смысл? Я улеглась на истертый линолеум пола, мостясь, как мартовская кошка, поерзала и… разделилась. Теперь в бесконечном библиотечном коридоре сидели на полу и внимательно смотрели друг на друга две Дарьи Кузнецовых — умницы и красавицы. Именно такие, какими и хотели быть в своих девичьих мечтах. Черные кудри до плеч, зеленые глаза, ни грамма лишнего веса. «Ужас», — подумали Даши Кузнецовы синхронно и одновременно чихнули. Нас стало четверо. А потом все чихали еще много-много раз.
— За работу! — скомандовала я хором и разбежалась в разные стороны.
Следующая сцена, как это часто бывает во сне, с предыдущей связана не была. Моя дрожащая ручонка тянулась к глянцевому томику.
— Это не та книга, — скрипел венец. — Не та! Тебе нужна Книга Смерти. Артефакт, которым издавна владеет Дом Зимы.
— Я только посмотрю, — возражала я, жадно хватая добычу. — Ознакомительный отрывок прочитаю. Минутное дело.
На розовой обложке жирным курсивом значилось: «Как целоваться с альвами, способы и техника безопасности». «Завлекательно!» — решила я и моргнула. Название изменилось: «Замуж за Господина Зимы, или Сорок четыре оттенка бледно-бледно-серого». Я, уговаривая себя, что главное в литературном произведении содержание, раскрыла книгу.
«Ее крестили Анной, — прочла я первое предложение. — Мама звала Нюшей. А противный соседский Грыцько…»
Ознакомительный отрывок? Три раза «ха»! Я не могла оторваться от печатных строчек до самой последней страницы. Я прожила целую долгую жизнь, была мелкой конопатой девчонкой, видела, как в село входит колонна вражеских солдат, бежала в лес от смерти и голода и именно там, в лесу, повстречала загадочного грустного мальчика, вырвавшегося из другой войны. И это мое сердце, мое, а не Анны, не смог растопить больше ни один мужчина. Это я старела, равнодушно глядя в зеркало день за днем, не замечая или пытаясь не замечать седину. Я… Я… Я…
Утром Ларс принес мне воды в стеклянном графине. Венец лежал у подушки, там же, где, как я помнила, его оставлял вчера охотник. Только между серебряными проволочками была зажата прядка темных волос. А так как брюнеток, кроме меня, в округе не наблюдалось, идею о галлюцинациях я отмела в полуфинале. Голова похмельно кружилась, я держала емкость обеими руками и стучала зубами о стеклянное горлышко. Мне было гадко.
— Может, простуда? — предположил блондин и подложил мне под спину еще одну подушку. — Давай отправим пакостника за лечебным зельем?
До отвращения бодрый пикси сделал круг по комнате.
— Всегда готов!
— Времени нет, — вяло ответила я. — Неужели вы не чувствуете? Замок трясется.
— Что? Землетрясение?
Пак шевельнул ноздрями, как будто мог определить сейсмическую активность по запаху.
Охотник резко сдернул с меня одеяло.
— Бежим!
Мне даже не позволили обуться. Вот так, с ботинками под мышкой и венцом на растрепанной шевелюре, я и выскочила в коридор.
Ковер вздымался волнами, стены тряслись. На секунду почувствовав себя героиней третьесортного ужастика, я задавила в зародыше очередную фобию и побежала. Дверь, еще дверь, поворот. Ледяная стража на своем посту. Искаженные страданием лица демонов.
— Почему они не пытаются спастись? — задыхаясь, спросила я Ларса.
— Береги дыхание, — дернул меня за руку охотник. — Они и есть Ледяная цитадель. Им некуда бежать.
И тут я заметила то, что раньше было от меня скрыто то ли мороком, то ли каким-то вывертом моего сознания: ледяная стража была до половины притоплена в стены или, наоборот, вырывалась из них. Барельефы? Черт! Поэтому вчера ледяной стражник и сказал мне — «Вечность». Они стоят на своем посту столько же, сколько и замок. Черт! Теперь я захлебывалась еще и слезами, но продолжала бежать. Я не хочу умирать. Не сейчас, когда я на пороге новой жизни, открытий, любви.
Мы выбежали во внутреннюю галерею. Ларс, резко развернувшись, схватил меня в объятия. Раздался треск. Обломки лестницы с грохотом осыпались вниз.
— Окно! — пропищал Пак и полетел вперед.
Мои ноги не касались пола, Ларс крепко прижимал меня к боку, обхватив за талию. Длинный прыжок. Я вскрикнула, увидев провал на том месте, где мы только что стояли. Ледяной ветер взъерошил волосы.
— Закрой глаза, — ласково посоветовал Ларс, и мы полетели.
Зажмуриться я все равно не успела, как и развернуться, чтобы видеть приближающуюся землю. Зрелища удаляющегося подоконника мне хватило с головой. Я пронзительно взвизгнула и стала лихорадочно вспоминать слова хоть какой-нибудь молитвы. Звук удара, шуршание, остановка, набившийся в рот снег… Как же я ненавижу зиму!
— Ты в порядке? — Ларс, ворочаясь, как медведь в берлоге, расчищал пространство вокруг нас. — Не ушиблась?
— Ребята, вы там живы? — донеслось сверху. — Я за вас волнуюсь.
Мы были живы, но пакостнику пришлось поволноваться еще некоторое время, потому что ответить ему мы никак не могли. При поцелуях, знаете ли, не до разговоров.
С милым, как учит нас народная мудрость, рай и в шалаше, и в уютной комнатенке с белыми стенами (это я не о палате).
Поэтому, когда Ларс потащил меня наверх, я слегка отбрыкивалась.
— Ну наконец-то, — встретил нас снаружи Пак. — Еще немножко, и вы пропустили бы это величественное зрелище.
Блондин обнял меня за плечи и слегка развернул в сторону цитадели. Снежные вихри носились над развалинами. Белые раковины стали ноздреватыми, будто подтаявшими, и напоминали теперь вовсе не лепестки чудесной орхидеи и не жемчужных моллюсков, а обычные жестяные ложки, погнутые и давно не мытые. Я всхлипнула.
— Сейчас взойдет солнце, — прошептал Ларс.
Тысячи солнечных зайчиков разбежались от некогда величественных арок. Я прикрыла глаза рукой. Из-за нагромождения камней медленно выплывал пурпурный шар, опережая красноватый диск солнца.
— Дирижабль?
— Глупостей не говори, — погрозил мне вилкой пикси. — В этом мире нет электричества, и двигателей внутреннего сгорания тоже. Так что это не дирижабль, а, следуя твоей терминологии, монгольфьер.
— То есть он неуправляемый? — уточнила я.
— Да.
— И сейчас на нем никого нет?
Пак пошевелил ноздрями. То ли демонстрировал мне неодобрение, то ли принюхивался.
— Могу слетать, проверить.
— Ну так давай, — скомандовала я. — Он нам нужен.
— Кто?
— Транспорт нам нужен! — топнула я босой ногой. — Исполнять!
Пикси приложил руку к тирольской шляпе и улетел.
— Для меня есть приказы? — Рыжеватые брови охотника сдвинулись.
— Нам нужно найти остальных, — почти просительно ответила я. — Анну, Уруха, Господина Зимы. Если найдем рухов, можно и за шаром не гоняться.
Я села на снег и стала натягивать ботинки. Холодно мне не было — адреналин еще не схлынул.
— Понимаешь, пока есть мы, Лето еще не победило. Кто там еще был? Другой охотник, Джоконда…
— Кнутобоя можно вычеркнуть, — грустно сообщил Ларс. — Он еще вчера ушел, как только получил от Господина Зимы причитающуюся плату.
— А нам, значит, этот «ребенок Розмари» должок зажал? — не на шутку обиделась я. — Ненавижу двойные стандарты! Надо было ночью не посиделки устраивать, а в покоях этого Скруджа малолетнего пошарить!
— Да я бы тебя просто убил спросонья, — возразил ломкий мальчишеский голос.
Я подавилась ругательством и медленно обернулась. Господин Зимы приближался, левитируя сантиметрах в пяти над землей. Такую походочку я раньше видела только в фильмах про вампиров. И если бы волшебное дитя сейчас было одето ну хотя бы в длиннополый черный плащ, я бы уже орала и улепетывала со всех ног. Но Господин Зимы, видимо, экономил на гардеробе. Он был в уже знакомом мне шерстяном свитере крупной вязки, штанах с пузырями на коленях и (шок и трепет!) вязаных носках. Хотя, если у него в привычках ходить, не касаясь снега, с обувью он действительно может не заморачиваться. Повелитель темных фейри поравнялся со мной и спрыгнул с прозрачной ледяной платформы, которая сразу же пошла трещинами и разлетелась на множество осколков.
— …! — поднялись к небу ледяные глаза. — Вот и все.
ГЛАВА 16Особенности полетов наяву, или Занимательное естествознание
У меня в голове все по полочкам. На одной — тараканы, на другой — мания величия.
Язык до Киева доведет.