– Голоден. И не только в привычном смысле.
– Не думаю, что у нас получится совместить привычное с непривычным, – хмыкнула я.
– Ты просто не пробовала.
Слава Всевидящему, даже не покраснела. Прожевала кусочек мяса и чуть подалась вперед.
– Значит, у меня все впереди.
Снова прищур, но теперь за ним скрывалось веселье пополам с восхищением.
– Ты изменилась.
– Неужели? Как по мне, я просто стала меньше переживать по поводу того, что не могу изменить. Самую капельку.
Теперь он нахмурился, но я уже уткнулась в тарелку: мне нужна была небольшая передышка. Какое-то время тишину нарушало только стрекотание насекомых да стук крыльев мотыльков о колонны ротонды. Некоторых, подлетающих слишком близко к свечам, я отгоняла, но один, самый настойчивый, все-таки попал под пламя. Анри не заметил, как жалобно дернулась бабочка, потому что смотрел на меня. А я – на покрывшиеся черной каймой крылья, которые все еще трепетали, когда мотылек рухнул на пол. Поспешно отвела взгляд: та же участь ждет и меня, если я снова окунусь в золотое пламя. Не уверена, что на этот раз получится подняться.
– Позволите мне съездить в город?
Анри приподнял брови.
– Хочешь посмотреть Ларне? Можем отправиться туда хоть завтра.
– Одной.
– Нет.
И почему я ожидала такого ответа?
– То есть ужин при свечах – всегда пожалуйста, а маленькая просьба – нет?
Тепло из его глаз ушло, сменившись инеем.
– Не вижу причин тебе ехать одной, пока я здесь.
Я отложила приборы.
– Мне это нужно, граф. Привести мысли в порядок. Почувствовать свободу.
Мне действительно было это нужно не только из-за сообщения Фрая. Да, придется встретиться с Иваром, но встреча эта кажется далекой и бессмысленной. Я увязла в непроходимой топи между игрой и чувством, что из них страшнее – непонятно. Мне нужно разобраться в себе, нужна воля, второе дыхание – так же, как тьме, которая убивает изнутри, если попытаться запереть ее надолго.
– В твоем распоряжении парк. Приводи мысли в порядок столько, сколько тебе заблагорассудится.
– Я прошу вас всего об одной поездке…
– Нет.
Анри не повысил голос, но я дернулась назад, как от пощечины.
На самом деле падать оказалось не так высоко.
– Вы не можете мне запретить.
– Могу. Потому что я твой муж.
– Интересно, не спутай я в очередной раз ваши планы, вы бы об этом вспомнили?!
Я отшвырнула салфетку и вскочила. Он поднялся следом, вышел из-за стола, приближаясь обманчиво медленно, но неумолимо. Как сходящая с гор лавина, набирающая скорость. Потемневшие как грозовое небо глаза и сдвинутые брови, скулы обозначились резче, а прищур стал недобрым.
– Соскучилась по месье Раджеку?
А, нет. Все-таки высоко.
Идея Ивара по поводу «близкой дружбы» неожиданно показалась не настолько дурной, как на первый взгляд. Может, зря я ее забраковала?
– Он в городе, я знаю. Так что, когда все-таки соберешься в Энгерию, он с радостью за тобой последует.
– С чего вы взяли?
– В Лавуа же не поленился приехать.
Я сжала кулаки.
Жером или Марисса?
Хоть в игру «Найди стукача» играй. Правда, в детстве это сводилось к тому, что малышня пряталась в длинном коридоре – кто в нишах, кто в комнатах, кто за портьерами, – и начинала тихонечко постукивать по стенам. Задача водящего заключалась в том, чтобы как можно скорее найти всех. Побеждал, разумеется, тот, кого не нашли.
Я всей кожей ощущала взгляд мужа. В отличие от играющего волосами ветерка, он был не настолько целомудренным: скользнул по обнажившемуся плечу, коснулся холмиков груди в декольте.
– Судите по себе? – процедила ему в лицо, возвращая издевку. – И давно вам наскучили зыбкие объятия вдовушки?
Не дожидаясь ответа, развернулась, чтобы уйти, но Анри перехватил меня за руки грубо и больно.
– Не говори о том, о чем не имеешь ни малейшего представления, Тереза. – Пожар в его глазах полыхал недолго, хватка ослабла. – Можешь гулять по поместью сколько захочешь. Попытаешься сунуться в город одна – получишь, что обещал.
Клетку Каори.
Я вырвалась из рук мужа, взмахом ладони погасила оставшиеся свечи, позволяя тьме жадно поглотить пламя. Если не хватает ума раз и навсегда запомнить жестокий урок графа де Ларне, мне же хуже. Развернулась и бегом бросилась к дому, не оглянулась, даже когда Анри позвал меня. «Тереза» его бархатным голосом заставило сильнее сжать кулаки. Только сунься ко мне, бессердечный мерзавец, получишь пару сгустков тьмы. И плевать, что они не причинят тебе никакого вреда, хоть душу отведу.
Захлопнув дверь, я дрожащими руками вытаскивала из прически шпильки и собирала в ладони. Достала последнюю и швырнула в угол всем скопом, когда из гардеробной выглянула напуганная Мэри. Вот же… совсем забыла, что попросила ее заняться багажом и отложить платья, которые можно отдать в школы для девушек. Да я их все отдам в школы для девушек, не надо мне ничего, что куплено на его деньги. Будь проклят тот день, когда меня угораздило влюбиться в лорда Фрая, когда меня дернуло начертить винехейш, и когда я отправилась на бал к Уитморам. Ничего, вот заберу у Ивара чудо-зеркальце и займусь делом.
– Мне уйти, миледи?
– Нет, – я хищно прищурилась, – мне нужен костюм для верховой езды. Брючный.
Мэри ахнула и прикрыла рот ладонью. Этот костюм – страшный сон матушки, я заказала после смерти отца и несколько раз выезжала в мужском седле. Было это давно, но с тех пор я не похудела, не потолстела, не сплющилась и не растянулась. Так что должен сесть как следует.
– Что-то еще, миледи?
– Да. Сейчас поможешь раздеться и уйдешь к себе. Если обо мне спросит граф, скажешь, что я не желаю его видеть. Часа через три вернешься, буду спать – разбудишь.
– Почему через три? – теперь голос Мэри дрожал.
Потому что перед тем, что я задумала, стоит немного отдохнуть. Особенно после такого насыщенного дня.
– Мне понадобится помощь, чтобы выбраться из дома.
С конюхами сама разберусь, чуточку потяну из них силы на грани, до утра не проснутся. А вот прыгать со второго этажа, конечно, очень увлекательно, но сорваться, сломать себе что-нибудь и утром быть обнаруженной Анри враскоряку под кустом, облепленной скорпионами, – не очень. Так что, придется идти через дом, а Мэри пойдет вперед, чтобы мне ни на кого случайно не наткнуться.
Я повернулась спиной, чтобы камеристка могла расстегнуть платье.
Клетка Каори?
Что ж, пусть попробует меня запереть!
24
В кабинете царил полумрак: окна выходили на восход, но осеннее солнце лениво. На небо оно взбиралось нехотя, не столь стремительно, как летом. Несмотря на долгую прогулку, заснуть после ссоры вчера удалось с трудом. Да и пробуждение было не из приятных – мерзкий вкус собственной резкости горчил на губах вместе с настойкой Джинхэя. Ее осталось не так много, но учитель обещал прислать еще. Целебное разнотравье, отчасти смягчающее отравление мглой. Никакой магии, исключительно сила природы, но однажды она перестанет действовать. О том, что случится тогда, лучше не думать.
Причина ссоры лежала на столе: письмо Раджека, которое попало к нему несколько дней назад. Разумеется, оно было адресовано Терезе, где тот в самых милейших выражениях справлялся о ее самочувствии после приступа и спрашивал, когда они смогут увидеться. Тогда Анри забыл и про Эльгера, и про Евгению. Вообще обо всем забыл – что, демоны их всех раздери, было очень некстати. Зато отлично помнил, как она цеплялась за локоть этого типа в опере, как нагло тот на нее глазел. Хотелось отправиться в Ларне и лично рассказать назойливому хлыщу, что у нее все в порядке, но его, Раджека, самочувствие напрямую зависит от того, как скоро он уберется обратно в Ольвиж. А потом случилась та ночь, когда она отдавалась ему безраздельно, оживая на глазах, словно долгие месяцы до этого не дышала. Узор растекался по ее коже, говоря об истинных чувствах и о том, во что он так хотел верить.
Столько держался, чтобы сорваться как последний дурак.
Ревность ушла, но лучше бы это была ревность.
Потому что Раджек мог оказаться кем угодно – от прихвостня Фрая или шпионов Веллажа – демонова начальника Комитета до собачонки Евгении. Не только Евгении – возвращению Терезы в Вэлею многие не обрадовались. За этим типом мог стоять каждый, а она… Демоны, неужели история с Эриком ее ничему не научила? Как можно быть такой доверчивой?
Невозможность защитить в открытую сводила с ума.
Но еще сильнее сводили с ума ее близость, запах – свежесть, тонкий соленый бриз, его личное наваждение. Тереза пахла свободой: ветрами и морем, хотя жила в дождях и туманах, как элленари, фольклорный лесной народ Энгерии. И была она такой же высокой и хрупкой, какими их описывали в легендах, такой же отчаянно гордой и безумно желанной.
– Ты хоть спал?
Жером вошел без стука, приблизился и присвистнул. Анри проследил его взгляд: тот смотрел на лежавшие на краю стола книги. Брачные узоры армалов и их проявление.
– Глазастый какой.
– Сам же учил обращать внимание на детали.
Он хмыкнул, а Жером, не дожидаясь приглашения, устроился на стуле напротив него.
– Анри, это глупо.
– Тоже мне умник нашелся.
– Не завидуйте, граф. Я таким родился. – Он нахмурился и подался вперед. – Вы вчера поговорили?
– Можно и так сказать.
– Значит, снова поссорились?
Он не ответил, поэтому Жером подтянул к себе верхний том и принялся листать страницы. Анри же изучал его: здесь, в Лавуа, положение обязывало, поэтому выходил тот неизменно в форме, с зачесанными назад волосами. По старой памяти, с непривычки короткие жесткие вихры выбивались наверх и топорщились, как сейчас. Вот только блеск в глазах и таящаяся в уголках губ улыбка появились после приезда Терезы. Равно как выправка и чеканный шаг, которому могли позавидовать гвардейцы его величества, а еще желание быть в курсе всего, что происходит в поместье.