Зал снова взорвался аплодисментами, в которых негромкие восторженные возгласы и ответные тосты потонули удивительно быстро. Я пригубила вино. Улучив минутку, отвернулась и едва уловимо поморщилась: кислое, какое же кислое это алуарское столетней выдержки. Увы, тост от его величества не позволял просто отставить бокал на поднос пробегающего мимо очередного мальчика.
– Вы были восхитительны сегодня, – Альтари растянул тонкие губы в улыбке.
Мои уже отказывались растягиваться, но кто же их спросит-то.
– Благодарю, ваше величество.
– Мадам Феро потрясающе справилась с ролью хозяйки Шато ле Туаре, – звонкий голос Евгении, она повернулась ко мне и легко коснулась запястья. – Вы просто созданы для этого.
Чудом не поперхнулась: благо, цедила вино маленькими глоточками. Быстро взглянула на Эльгера, но он словно не заметил оговорки графини. Равно, как и его величество.
– Вы правы, милая кузина, вы правы.
Нет, с вином пора заканчивать и с этим праздником тоже. Я быстренько допила все, что осталось, отставила бокал подальше. Хорошо, что удалось перекусить между танцами, но еще один – и меня точно стошнит на Эльгера. Прямо во время фейерверка.
На сей раз Симон танцевал с Евгенией, сиреневый цветок парил над нами, а надо мной и его величеством раскрыл свои лепестки белоснежный. Альтари больше ни о чем не спрашивал, разве что изредка бросал ничего не значащие фразы, но смотрел пристально. Впрочем, было уже не до него: снова начинала кружиться голова, как всегда, стоило мне оказаться в толпе. Напряжение и усталость давали о себе знать.
Скорее бы фейерверк!
Морозный воздух врывался в легкие: здесь дышалось легче, мысли немного прояснились. Несмотря на позднюю осеннюю ночь, на угрюмые скелеты облетевших деревьев, парк расцвел всеми красками: под сводами беседок мерцали светлячки магических светильников, отовсюду доносились голоса. Людские реки текли по освещенным дорожкам, впадая в океан на просторной каменной смотровой площадке, с которой открывался потрясающий вид на ночной Ольвиж и сгустившуюся вокруг него тьму.
– Мой дед на время празднеств устанавливал купол, под которым было тепло в любую погоду.
Я попыталась вспомнить, как называется это заклинание, но не смогла. В голове все перемешалось, как если бы меня перевернули вверх ногами и основательно потрясли.
– Вам это не нравилось?
Эльгер пожал плечами.
– В холоде есть своя особая прелесть. Нечто искреннее. Настоящее. Вы не находите?
– Синие носы гостей, например.
Я не собиралась говорить это вслух, оно само вырвалось. Не стоило мне пить последний бокал, ой не стоило.
Эльгер неожиданно рассмеялся.
– Замерзли?
Никогда не мерзла – куда уж мне с постоянным присутствием тьмы мерзнуть от какой-то там непогоды, но сейчас почему-то действительно знобило. Мы как раз подошли к широкому ограждению с балясинами, за которыми вниз поспешно уходил безумно крутой склон. Выгодное у замка расположение: просто так не подберешься. А попробуешь подобраться, мало не покажется. Холод перетекал в ладони из камня, а может статься, из самого сердца тьмы. Расползался по телу, вспарывая его ледяной дрожью – подобно черным прожилкам на белом мраморе.
– Немного.
В следующий миг я об этом пожалела: раздался легкий щелчок, и утепленная, на меху, накидка Эльгера легла на плечи поверх моей. Всей своей тяжестью, вслед за его особым расположением.
– Вы в самом деле удивительная женщина.
– Просто вам так хочется думать.
– Не скромничайте, леди Тереза. Я говорю не только о некромагии, но и о том, как вы вели себя сегодня.
Людей становилось все больше, разговоры все громче. Кто-то подобно нам предпочел подойти к самому краю пропасти, кто-то устраивался на диванчиках, расставленных рядами по такому случаю.
– Вам не по себе, когда вокруг много людей, верно?
Наблюдательный какой.
– Немного.
– Вам не по себе от вашей силы. От того, что она собой представляет. Но поверьте мне, леди Тереза, она прекрасна. Так же, как и вы.
Я знала, что Анри поблизости, но сейчас отчаянно захотелось обернуться. После слов Эльгера к путающимся мыслям добавился благородный шум в ушах и плавающие звезды. Буквально: небо сегодня было безоблачное, и они плавали в разные стороны, словно кто-то мешал созвездия огромным черпаком. В горле неожиданно пересохло и закололо, словно я наглоталась стекла и закусила ежами. Кажется, простыла все-таки. Когда успела?
Первый залп – оглушительный, сильный заставил вздрогнуть. Несколько дам вскрикнули, вторил им смех и аплодисменты, а в небе раскрылся великолепный фиолетовый шар, внутри которого серебром проявлялся силуэт ястреба. Он становился все больше, надвигаясь прямо на нас в какой-то миг, пока не растаял.
– Не знаю, что произошло в Лавуа.
Следующий залп – и вот уже сверху рассыпаются цветы, между которыми в черное небо вплетаются искрящиеся фонтанчики.
– Не знаю, почему вы запирали свою магию. Но рядом со мной вам никогда не придется ее стесняться.
Я дернулась – не то от очередного оглушительного выстрела, озарившего небо, не то от руки Эльгера, властно накрывшей мою ладонь. В этот миг в ушах загрохотал пульс, словно в голове тоже начался фейерверк, желудок неожиданно подкатил к горлу. Лишь на миг, чтобы всей своей тяжестью рухнуть вниз, словно его вытягивала невидимая рука.
Задохнулась, вцепилась пальцами в камень, ожидая, пока приступ уймется.
Но он не унимался. Небо искрилось и рассыпалось на части, тьму полосовали разноцветные вспышки и объемные узоры. Мысли путались, сплетались в коконы и рассыпались подобно искрам фейерверка, чтобы потом собраться огненным шаром внутри головы.
Бум!
Шум за спиной, в моем воспаленном сознании сливающийся в чудовищный рев.
Всевидящий! Что со мной…
По шее и спине струился липкий пот, я даже не могла выдернуть ладонь из руки Эльгера. А потом из мира исчезли краски: почувствовав ускользающее сознание, смерть рванулась ко мне, отбрасывая на грань. Или мы рванули друг к другу.
Стало еще холоднее, полыхнула на кончиках пальцев глубинная тьма.
О нет!
Нет! Нет, нет, нет!
Нужно срочно отсюда уходить, здесь же столько людей…
Бум!
Вино…
Демоново вино.
И улыбка Евгении…
Люди. Повсюду люди.
Но я же взяла бокал из рук его величества!
Не мог же Альтари?..
Или мог?
Бум!
Мир ненадолго обрел четкость.
Потрясающую четкость.
Так же, как легкое раздражение в глазах Эльгера.
– Прошу прощения, ваша светлость.
Я рванулась, вторая накидка сползла с моих плеч прямо в руки Симона.
Как много людей!
Бежала, проталкивалась сквозь толпу, не разбирая дороги. Руки тряслись и несколько раз соскальзывали с корсажа, в котором последнюю неделю постоянно «дежурил» подарочек Ивара, лорда Фрая, да кого угодно – универсальное противоядие. Только когда оказалась за «дворцовой композицией» в парке, метнулась вдаль, петляя между дорожками, остановилась: теперь все сливалось перед глазами. Нужно собраться… если сейчас уроню пузырек, потом уже не найду.
Бум!
Шум в ушах усилился, голова стала тяжелой и увела вниз, заставила согнуться пополам, чтобы не упасть. Предчувствуя близость смерти, тьма потянулась через приоткрывающееся окно в мир.
Мелькнул бесцветный на грани огонек беседки поодаль, меня затрясло.
Почти выцарапала пузырек из-под лифа, ногти сорвались с тоненькой пробки.
Бум!
– Анри… – прохрипела еле слышно.
Пальцы прошило болью – кажется, вместо пробки сломала ноготь, и тогда я вцепилась в крышку зубами, рискуя просто разгрызть демонову бутылочку.
С легким хлопком крышечка вылетела, горьковатая жидкость потекла в рот.
Опираясь трясущимися, стремительно слабеющими руками о ледяную землю, я чувствовала, как шум в ушах унимается, а сводящие тело судороги становятся слабее. Ладони горели, словно я сжимала льдины в трескучий мороз. Тьма билась о хрупкую преграду моего тела, шипела, как ледяная вода на раскаленных углях: пока еще жива, выпусти, выпусти, выпусти!
– Мадам… что с вами, мадам?
Бум!
Голос Натали.
– Помоги мне… Уведи…
Я тяжело оперлась на руку горничной, дрожащими пальцами повернула капельку-брошь.
Анри, где же ты?
Натали вела меня куда-то, но я видела перед собой только размытое полотно грязно-серого парка.
– Сюда! Вот здесь… скамейка…
Горничная подтолкнула меня к беседке, и я рванулась внутрь – скрыться, спрятаться, унять бушующую внутри силу. Но стоило перешагнуть порог, наотмашь хлестнуло вихрем чудовищной сильной магии. Не моей. Чужой. Мир сжался до крохотной черной точки. Ею была я, или тьма, или мы стали друг другом. Угольно-черная крошка взметнулась справа. Спереди. Слева. Сзади.
Бум!
Везде.
Ударила в небо, плеснула в разные стороны с раскрытых рук.
Натали повезло – серебряную паутину защиты я швырнула на нее инстинктивно.
Тьма ударила в щит, поволокла визжащую горничную по земле, в соседней беседке кто-то закричал.
Попыталась поймать, удержать, запереть: тщетно.
Словно не я была хозяйкой, а она.
Тьма хлестала через меня, как вода через разрушенную плотину, пробивая себе ход за ходом, готовясь уничтожать, обращать в тлен, и я ничего не могла с этим поделать. В миг, когда вспыхнул ослепительный золотой купол, я всхлипнула и обернулась. Муж стоял посреди ночного парка, удерживая смерть.
– Тереза!
– Анри, помоги! Я не могу с ней справиться!
Глаза Анри сверкнули, и купол стал стремительно сужаться, поглощая тьму, источником которой была я. Все меньше, меньше, меньше.
Золото поползло по земле, дотянулось до беседки, затекло внутрь.
Что-то с треском надорвалось, словно из глубокой раны вытащили древко копья.
И я перехватила скользкие нахлесты черных смертоносных лент, потянула их обратно. Тьма подчинялась неохотно, как разыгравшийся ребенок, но все-таки она снова мне подчинялась! Я запечатала грань, пошатнулась. Мгла растаяла вме