зала? Жила себе тихая такая, славная бабуля, ничем не занималась. Утром за молоком ходила, днем с соседками на лавочке сидела – и чего ей было вены-то резать? Когда я ее мертвой увидел – голову поднял, а там эта дьяволица висит, – сразу все понял. Мать потом эту репродукцию своей сестре отдала. Сестра через пару недель от инсульта скончалась. В крови обнаружили переизбыток адреналина. Короче, от страха окочурилась, понимаешь?! Отец тогда эту картину сжег, а после этого сразу спился. Крепкий мужик был, понимаешь, даже на праздники минералку в бокале поднимал, а здесь за считанные дни спился. Сдох от цирроза печени. Больше я про эту картину никогда не вспоминал, а тебя увидел – все. в памяти пронеслось, как будто недавно было.
– Ты давай чушь не неси! При твоей профессии суеверным быть нельзя. Ты что, на меня свою бабулю повесить хочешь?! Да она мне сто лет не нужна. И сестра твоей матери не моих рук дело. Да и отцу твоему не я в стакан наливала..
Это мое первое убийство и, я надеюсь, последнее.
– Да нет, это я так, образно сказал. – Славик направился к выходу. – Ладно, до завтра!
Дверь с шумом закрылась.
Ну и наплел, придурок. Я закинула ноги на стол, закурила сигарету и разревелась. Мне вдруг стало жалко себя Захотелось заорать на всю сауну. Жалко за то, что мне приходится это делать. Ну почему он не хочет умереть своей смертью! Сколько раз я провожала его из дома, смотрела в окно, как он садится в свою машину, и молила Бога, чтобы она слетела с ближайшего обрыва. Вечером как ошалелая бежала смотреть «Дорожный патруль», чтобы услышать о смерти «дорогого и близкого» человека. Но, увы, он был, наверное, самым дисциплинированным участником дорожного движения. Сколько раз я мечтала о том, чтобы моего драгоценного супруга, только что поставившего роскошный шестисотый «мерседес» в гараж и возвращающегося по темной дороге домой; огрел по никчемной голове какой-нибудь пьяный придурок в надежде снять с него дорогие часы «роллекс» или вытащить пухлый бумажник. Но, увы, он и здесь никому не был нужен, даже в таком богатом прикиде. Нет, но ведь это же так несправедливо! Идет, к примеру, обычный работяга, а его хлобысть бутылкой по голове. Шарят по карманам, шарят, а там – как у крота в норе, а работягу-то уже не вернешь. Семья без кормильца осталась. Горе у людей. А мой ходит весь при полном параде, как елка новогодняя. Костюм от Армани, галстук от Версаче, часы за штуку баксов – и на фиг никому не нужен. Ну где же справедливость, люди добрые?! Вот уже два месяца, как я каждую субботу посещаю церковь и ставлю свечки за упокой его убогой души. Знаю, что беру на себя большой грех, но, к моему глубокому сожалению, Бог не хочет забирать этого разряженного попугая на небо, к своим космическим братьям. Он, наверно, доверил эту великую миссию мне.
– Ну что, подруга, нос повесила? – прервала моя размышления Любка.
– А, это ты, – вяло взглянула я на нее. Ноги мои по-прежнему были закинуты на стол, во рту торчала сигарета. – Что, Любаша, веники закончились? – ухмыльнулась я.
– Да будет тебе, какие, к черту, веники! Просто человек хотел поговорить с тобой с глазу на глаз. При чем тут веники?! – Любка плюхнулась в кресло.
– А где ты выдрала этого человека?
– Где, где?! Это Бориса моего знакомый. За него Борис мне головой поручился.
– Господи, а кому нужна пустая голова твоего Бориса.
В ней же мозгов нет. Он их все пропил и кокаином вынюхал. Тоже мне, нашла авторитет! Да если бы я знала, что ты это через Бориса затеваешь, я бы с этим придурком даже разговаривать не стала. И между прочим, он пятнашку баксов заломил. Друг ситцевый! У меня ведь только десятка в курке имеется, а пятерку придется с валютного счета в банке снять. У меня там уже и так скоро шаром покати будет. Этот придурок мне уже давно подачу денежного кислорода перекрыл.
– Ладно, не обеднеешь! Зато сделают профессионалы. Все будет чисто – не подкопаешься. Да если бы не мой Борис, то нарвалась бы ты на каких-нибудь лохов.
Они бы все дело закосячили.
– Ну хорошо. Люба, а где гарантия того, что твои профессионалы, поднявшись ко мне в квартиру и увидев все мое добро, в несколько раз превышающее пятнашку баксов, крышей не поедут? Где гарантия того, что они меня следом не порешат? Похитят награбленное и свалят. Называется, хотела заказать на любимого, а заказала на себя.
– Хватит тебе ахинею нести. Кому ты нужна? Я ж тебе сказала: Борис за них ручается.
Вдруг дверь резко растворилась. В комнату влетела девчонка лет семнадцати. Ее испуганное лицо было по, крыто множеством жутких кровоподтеков, губа разбита, под глазом красовался огромный синяк. Вечернее платье разорвано в клочья.
– Девочки, – заплакала она, – можно, я у вас минут десять посижу? Люба, не прогоняй, я же тебя хорошо сегодня подогрела.
– А кто же тебя так подогрел?! – присвистнула Любка. – Неужели Пашкины ребята? Вот это они классно попарились! Вообще-то, они у меня всегда тихие были Обычно они вашего брата не обижают, а даже очень жалуют. Это вот неделю назад сюда солнцевские пожаловали, такой погром устроили, что сауна после этого ровно неделю не работала. Кирилыч к ним на разборы ездил.
– Да, сволочи, на фирму позвонили, сказали, что их двое будет, заказали одну девочку. Мы с сутенером пришли, все чинно, сидят двое ребят, пиво пьют, икру на хлеб намазывают. Сутер ушел, я начала раздеваться, а тут из предбанника еще десять бритоголовых вываливают, да с таким хохотом. Они в парилке прятались. За этот час меня так отмочалили!!! Теперь неделю отгулов придется брать.
А ты хоть, Люб, предупреждай, сколько у тебя народа парится. Зеленки дай, что ли, да бинт с ватой.
– Люба, гони ты ее отсюда! – не выдержала я. – Девочка, ты зашла в кабинет к администратору сауны! Никто тебя на эту работу за уши не тащил. Так что, дорогая, отработала – все, свободна! Выйди на улицу и жди у входа своего сутенера! И запомни: к администратору стучаться надо!
– Да будет тебе, – буркнула Люба. – Видишь, девочке досталось! На ней лица нет. Садись, я тебя отмою. И что ты, Янка, вскипела. Это нормальный рабочий момент на моем производстве.
– Ладно, Любаша, великая ты моя благодетельница, я поехала. Не буду тебе мешать утирать о свою хакетку сопливые слезы этой шлюхи! Не солидно, Любовь Петровна, при твоем-то положении. – С этими словами я удалилась.
Глава 2
Я лежала у себя в спальне, закинув ноги на стенку, и размышляла. Меня охватила жуткая ностальгия. Мне всего двадцать два года или уже двадцать два года, не знаю, как правильно. Я красива, богата, вернее, буду богата после смерти моего ненаглядного. Прямо завидная партия! Я всегда мечтала быть богатой и красивой вдовой! Скоро мне это удастся. Дай Бог, чтобы все получилось! Страшно, еще как страшно!!! Пять лет жизни в Москве научили меня быть беспощадной, ну прямо сущей стервой! Москва – отличная школа для выживания. В этом я убедилась на собственном опыте.
Я всегда знала, чего хотела от жизни. А хотела ни много, ни мало – жить в центре Москвы, иметь шикарную тачку, курить дорогие сигареты, смаковать элитные вина, рассматривать коллекцию своих бриллиантовых колечек и проветривать шубы в домашней гардеробной!!!
Я всегда была ЛЕДИ! Даже без денег ездила только в вагонах СВ и летала бизнес-классом. Это заложено у меня внутри! Это родилось и умрет вместе со мной. Эта порода.
Я всегда была породистой девочкой!
Родилась и выросла я в Тамбове. Тихий, провинциальный, зеленый городок. Но есть одна проблема – ненавижу провинцию. Тамбовские ухажеры ходили за мной гурьбой. Что они могли мне дать, серые тамбовские будни?
Нет уж, увольте! Я помню того одноклассника, который любил меня все школьные годы. Он дарил мне цветы, водил в кино, писал стихи. Это был единственный человек, который действительно меня любил. Иногда я вспоминаю тот момент, когда он повел меня на вечерний сеанс в кино.
Мы стояли у входа в кинотеатр, ели мороженое. Была зима. Он в болоньевой куртке, я в искусственном полушубке. Мне было хорошо и спокойно. Вдруг подъехала иномарка и из нее вышел парень в классной кожаной куртке. Открыл дверь. Из машины вышла девушка в песцовом полушубке. В то время песдозый полушубок был чем-то недосягаемым. Все оглядывались на эту пару. У меня перехватило дыхание. Вот бы очутиться на ее месте! Я с жуткой ненавистью посмотрела на своего спутника и выкинула мороженое.
Конечно же, идти в кино мне уже расхотелось. Я часто вспоминала ту девушку в песцах. Мой одноклассник любил рассказывать, как он закончит институт, начнет зарабатывать. Мне, по его раскладу, нужно было только запастись терпением и ждать. Поэтому сразу после выпускного вечера я села в поезд «Тамбов – Москва» и помахала ему ручкой. И все же он был единственным человеком, который меня любил такой, какая я есть. Год назад я приезжала в Тамбов на пару дней и встретилась с ним. Он женился, растит дочку. Отличный семьянин и приличный папа. Регулярно, раз в месяц, приносит инженерскую зарплату.
Стоит в очереди на получение жилья. Год назад у меня была шикарная «вольво». Недавно ее угнали, прямо от дома. Забыла включить сигнализацию! У моего ненаглядного пена изо рта пошла. Поэтому, в наказание, он пересадил меня на «восьмерку». Сам на шестисотом ездит!
Дрянь!!! Так вот, на «вольно» я приехала в Тамбов. Разыскала одноклассника. Мы рванули к нему на дачу. Вы бы видели! Он ехал в машине как герой дня. Важный такой, до слез смешно! Мой мобильный всю дорогу рассматривал, спрашивал, для чего какая кнопка нужна. Приехали, я на стол бутылку коньяка «Метакса» поставила, ему дурно стало. «Ты, Янка, кем в Москве работаешь?» А я ему «Женой нового русского. Работа тяжелая, не каждый выдержит! Единственное, что удерживает, так это то. что за вредность много чего дают!»
Изрядно подвыпив коньяка, мне захотелось его совратить. И что вы думаете, он так разволновался, что его мужское достоинство не встало надлежащим образом. Одноклассник покраснел как помидор и сказал, что слишком долго меня хотел. Мне от этого легче не стало. И что это я о нем вспомнила?! И все-таки он меня любил, зная мою стервозную натуру. Интересно, а он вспоминает обо мне хоть раз в неделю? Любила ли я его? Конечно, нет. Тяжело полюбить инженера. Я часто вспоминаю того мальчика, а теперь мужчину, который остался там, в ненавистном и непригодном для моей жизни Т