– Ты сумасшедшая, – произнес Марк как-то глухо и задумчиво.
– Я знаю.
– У меня никогда не было таких чувств. Ну почему я полюбил именно сумасшедшую женщину?! Ведь вокруг полно совершенно обычных, спокойных. Я впервые влюбился как пацан и именно в такую авантюристку, убийцу и совершенно безумную женщину. Ну почему так устроена эта жизнь? Я хочу жениться на сумасшедшей!
– Подожди, Марк, я тебе еще не все сказала. Когда я увидела тебя там, в Крестцах, то еще не знала точно, что мне больше нравится, то ли твоя крутая тачка, то ли костюм, то ли бриллиантовая заколка на галстуке, то ли то, как ты соришь деньгами, то ли ты сам. А теперь я знаю совершенно точно, что я люблю тебя за то, что ты есть. Ведь ты сейчас совершенно голый, без своего нарядного прикида, а я по-прежнему тебя люблю. И даже еще больше!
Марк громко засмеялся и крепко меня сжал. Так в любви и согласии мы прожили ровно три недели. Три недели безумной любви, безразмерного счастья я дикой преданности друг другу.
В один из вечеров, когда мы сидели обнявшись у камина и смотрели на огонь, попивая кофе, Марк тихо произнес:
– Нужен труп.
– Что нужно? – не поняла я.
– Я разговаривал по телефону с Касьяном и посылал к нему своих людей на переговоры. Понимаешь, в криминальном мире, по воровским законам, так – нет человека, нет долга. Долг умирает вместе с человеком. Поэтому нам нужен труп. Труп твоего мужа. Да, кстати, тот парень, которого ты замочила на даче, жив.
– Как это? – не поняла я.
– Он выжил. Дополз до ближайшего дома, и там ему оказали помощь. На днях выписался из больницы. Винить ему некого, сам купился на твои сиськи и повел тебя на веранду к столу. Касьян ему за это дело еще по башке надавал и в должности понизил. Короче, чтобы замять этот вопрос, нам необходимо найти труп твоего мужа. Поэтому сегодня ночью, под утро, поедем в Москву.
– Боже мой, а как же мы найдем труп? – Я была в шоке. – Знаю приблизительно, но это не точно. Где-то в реке, не доезжая Каширского моста. А как ты себе представляешь его поиски?
– Обыкновенно. Возьмем парочку водолазов. Скорее всего, нужно найти киллеров. Уж они-то точно покажут место захоронения.
От этой мысли меня передернуло. Встречаться с милой троицей мне совершенно не хочется. А тем более искать и увидеть труп моего мужа. Пренеприятнейшее занятие, прямо скажем.
В середине следующего дня мы уже добрались до Москвы. Первым делом я позвонила Любке и попросила любой ценой найти Славика, хоть всю Москву для этого перевернуть. Но, к моему глубокому сожалению, ни Славика, ни этих двоих она так и не нашла. Ни сегодня, ни завтра, ни в последующие дни. Их местонахождение оставалось загадкой. Они погорели на каком-то деле, были в розыске, отмыли хорошую сумму денег и ушли на дно. А где это самое дно, оставалось только догадываться. О нем не знал никто, даже Любкин Борька.
Мы решили действовать сами. Приблизительно нашли нужное место. Дно обследовали трое водолазов, и еще с десяток ребят прочесывали лесные окрестности по соседству. Я сидела на берегу и курила. Марк все время разговаривал с кем-то по телефону. Мое сердце могло выскочить в любой момент от жуткого страха. Сколько адреналина выработал мой организм за эти долгие часы, одному Богу известно. Но результат был плачевным. Ни трупа, ни даже чего-нибудь похожего мы не нашли.
Куда он мог подеваться, не имею ни малейшего представления. Я уже было совсем сникла, но Марк постоянно меня подбадривал, вселял надежду и оптимизм. Но по-прежнему настроение было хуже некуда.
– Марик, послушай, знаешь, о чем я подумала. Труп никак не мог оказаться на середине реки. Они же не плыли с ним, а подошли к берегу, привязали камень на шею и сбросили в воду. Мы уже вдоль и поперек обшарили все вокруг, а результат плачевный. Это я говорю к тому, что, скорее всего, труп был найден местными жителями и увезен криминалистами как неопознанный. Может быть, фотографию печатали в газетах, показывали по телевизору в «Петровке, 38», но я уже целую вечность ничего не смотрела и не читала. Его, конечно, никто не опознал, уж больно он был изуродованный. Это в соленой воде труп долго не портится, его всегда можно опознать, а в речной ой очень быстро разлагается, да и рыбки поели.
– Откуда такая осведомленность?
– В детстве все мы мечтаем кем-нибудь стать. Только не всегда наши мечты совпадают с нашими возможностями. Так вот, я мечтала стать экспертом-криминалистом, чтобы выезжать на место происшествия и рассматривать трупы. Определять время убийства, орудие убийства, тяжесть телесных повреждений и так далее.
– Хорошенькая мечта! – присвистнул Марк. – Я всегда знал, что ты сумасшедшая, с самой первой минуты, как только тебя увидел. Вот я, например, хотел стать космонавтом. Да разве можно мечтать о таком в раннем детстве?! Криминалист! Ничего себе мечта детства! Считай, что ты им стала, правда неофициально, негласно, без образования.
– Ты не дослушал. – Я сделала обиженное яйцо. – Так вот, я прочитала массу литературы такого плана и эти сведения почерпнула именно оттуда. Короче, скорее всего, он уже закопан в братской могиле для неопознанных трупов. Знаешь, как это делают? Им роют яму, кидают всех вместе в целлофановых мешках, закапывают и даже табличку не ставят. Они числятся по номерам, а номера записаны у следователя. В следственной работе такое дело называется висяк. Это значит, оно висит мертвым грузом до тех пор, пока его не закроют. Криминалисты не любят такие дела, им нужны цифры и отчетность, а здесь не бывает цифр, да и отчета не напишешь. Такие дела обычно переходят от одного следователя к другому. Каждый хочет их с себя скинуть. Дают объявление в газету и периодически его повторяют. «Помогите опознать человека» или «Следователь просит помочь», в общем, что-нибудь в этом духе. Но труп никто не опознает. Заявление родственников о пропаже не поступает. Никому нет дела. Через определенное время дело закрывают за отсутствием фактов. Как будто никогда не было человека и никто его не убивал. Видишь, неподалеку деревня. Местные жители очень любят рыбачить. С утра до ночи они торчат на берегу. Скорее всего, кто-то обнаружил труп и вызвал милицию. В тот же день его увезли.
Марк внимательно слушал, а я продолжала:
– Можно, конечно, подойти к местным рыбакам и спросить, не находили ли они что-нибудь интересное в последнее время. Но тем самым мы только наведем на себя подозрения. Если они действительно обнаружили труп, то их явно предупредили, чтобы они сразу сообщили в органы о всех подозрительных. Поэтому нам лучше не нарываться. Ко мне уже один подходил, спрашивал, что мы здесь ищем. Я ответила, что на днях купалась здесь со своим другом. Мы хорошо порезвились в воде, и я потеряла бриллиантовое колье. Это выглядело довольно правдоподобно. Крутые машины, мальчики с мобильными, водолазы – все это взбудоражило местное население. Теперь им все станет ясно. Когда будем уезжать, надо сказать, что нашли то, что искали, иначе все местные жители будут с утра до ночи нырять в реке в надежде найти драгоценности. Надо их пожалеть, чтобы они не питали пустых иллюзий.
Мы не там ищем. Марк. Надо искать в библиотеке.
Надо поехать в читальный зал, взять подшивки «Криминального курьера», «Дорожного патруля», «Криминальной хроники» и как следует их изучить. Я уверена, что там мы найдем то, что ищем. Я узнаю его сразу, каким бы изуродованным он ни был. Только вот как мы докажем Касьяну, что это он, я не знаю.
– Вот видишь, как пригодилась мечта твоего детства, – улыбнулся Марк, и мы прекратили поиски.
Через пару часов мы уже сидели в городской библиотеке и листали подшивку криминальной хроники за последние два месяца. Марку это занятие показалось нудным и бесполезным. Он долго мучился, а затем ушел ждать меня в курильную комнату. Тем более что библиотекарша сделала нам уже несколько замечаний, так как у Марка не замолкал мобильный, а отключить его он не мог, ожидая важного звонка.
Итак, Марк ушел. Одной мне было намного спокойнее. При нем я заметно нервничала, и он это чувствовал.
Не прошло и сорока минут, как я нашла то, что искала. Несколько сухих строчек, но таких важных для нас с Марком:
«Следователь просит помочь. В Москве-реке найден труп неустановленного мужчины. Приблизительный возраст 25-30 лет. Одет: брюки темно-синего цвета, пуловер темно-синего цвета, рубашка белого цвета, трусы синего цвета, обувь отсутствует. Особые приметы: на передней челюсти отсутствует два верхних зуба. Справа вверху последний и предпоследний зубы сделаны из золота высокой пробы. На животе большой шрам, 20 сантиметров, после перенесенной операции аппендицита. Больше особых примет нет. По данным экспертизы, мужчина был убит тяжелым металлическим предметом, а позже был брошен в реку. В крови найдены наркотические вещества. Если вам что-либо известно о пострадавшем, убедительная просьба помочь следствию и позвонить по следующим телефонам…» и так далее. Это был он. Его одежда и ненавистный мне шрам. А передние зубы, так это ему маленький их выбил, когда показывал свои боевые искусства. Фотографии трупа не было, но ее и не требовалось. Я на все сто пятьдесят процентов была уверена, что это мой муженек.
В других криминальных газетах прошла такая же информация, и нигде нет ни одной фотографии. Я взяла подшивку и тихо, чтобы никто не слышал, стала выдирать заметку о своем супруге. Бумага предательски затрещала, и библиотекарша тут же подняла голову. Мне ничего не осталось, как улыбнуться и выйти из зала.
В курилке сидел замученный Марк и с кем-то беседовал по телефону.
– Сматываемся отсюда быстрее, – выпалила я, – библиотекарша видела, как я оторвала кусок газеты.
Мы засмеялись и выбежали на улицу. Хорошенькое дело! Подъезжают к библиотеке четыре джипа. Выходит парочка, идет в читальный зал, берет подшивку газет, выдирает клочок и, покатываясь со смеху, вылетает. Ну что можно подумать?
В машине я показала Марку заметку, он внимательно ее прочитал.