– Мы с сёстрами чувствуем, что в вашем доме есть служанка по имени Нянюшка, это верно? Только не говорите, что вы отдали ей свою брошь! Мы не видим её на вас, где она? – И Люсинда, дико вращая глазами, принялась заглядывать в дом через плечо леди Тремейн, сделавшись похожей при этом на какую- то странную птицу. На сумасшедшую ворону, пожалуй, больше всего.
– Я не понимаю, какое вам до всего этого дело? – попятилась назад леди Тремейн. – И откуда вам известно про мою брошь? – Она непроизвольно потянулась рукой к тому месту, где эта брошь должна быть, не нашла её, удивилась, испугалась, а затем вспомнила, что всегда снимает её перед тем, как приступить к работе по дому, чтобы не потерять. – И кто вы на самом деле такие, дамы? – спросила она.
Было в этих странных сёстрах что-то такое, из-за чего леди Тремейн никак не удавалось собраться с мыслями, они растекались, обрывались, словно вязли в тумане, и это происходило каждый раз, когда какая-то из ведьм начинала говорить.
– Ну, королевство-то маленькое, здесь все на виду, миледи, – хихикнула себе под нос Люсинда.
– Да, очень маленькое, очень, – поддакнула ей Руби.
– А ваша история нам хорошо известна, – сказала Марта. – Мы следим за тем, как она пишется, – добавила она загадочную фразу.
– Мы знаем о ваших затруднениях, миледи. О том, что вы пленница в своём собственном доме. Прислуга сэра Ричарда и его дочери Золушки, этого избалованного отродья. Но мы можем помочь, – вновь вступила Люсинда.
– Да, леди Тремейн, мы можем, можем помочь вам, – кивнула Руби, вытаскивая из своего кармана маленький тёмный флакончик и показывая его леди Тремейн. – Законы Многих королевств, знаете ли, во многом похожи на английские. Если ваш муж умрёт, все его деньги вернутся к вам, поскольку у него нет ни отца, ни наследника мужского пола. А дочь, Золушка, здесь в расчёт не берётся, – ухмыльнулась она.
Леди Тремейн ещё дальше попятилась от сестёр, испуганная и возмущённая. Что это они ей вздумали предлагать? И что находится в этом тёмном флакончике?
Заметив её испуг, сёстры дружно рассмеялись, и от их смеха у леди Тремейн ещё сильнее закружилась, затуманилась голова.
– Ой, только не изображайте перед нами святошу, леди Тремейн. Мы же знаем, что у вас на сердце и в мыслях тоже. Именно ваши мысли и привели нас к вам. Кто всего лишь пару минут назад мысленно пожелал смерти сэру Ричарду, не вы ли? – смеясь, спросила Люсинда.
– А что, самый подходящий выход. Можно сказать, единственный, – заметила Марта.
– Единственный, да-да, единственный, – согласилась Руби и захохотала вместе со своими сёстрами.
Леди Тремейн вдруг с ужасом поняла, что старая миссис Брэмбл была права насчёт этого места, ещё как права! Кстати, а не те ли это самые ведьмы, о которых она предупреждала её? Не стоят ли перед ней авторы, написавшие тот самый, странным образом утерянный сборник волшебных сказок?
– Надеюсь, вы уйдёте сами, не станете дожидаться, пока я позову кого-нибудь, чтобы вас вышвырнули вон? – спросила леди Тремейн.
Сёстры принялись хохотать сильнее прежнего и начали медленно, шаг за шагом, протискиваться в дом.
– И кого же это вы, интересно, собираетесь позвать на помощь? – спросила Марта, заставляя леди Тремейн отступать всё глубже в вестибюль. Сейчас они оказались уже практически нос к носу.
– Прочь от меня, ведьмы! – воскликнула леди Тремейн, но ей пришлось отступить ещё дальше в дом под напором сестёр. А странные сестры ещё громче захохотали.
– Ваша служанка, миледи, отправилась в деревню отсылать письмо, которое, кстати сказать, ваша лондонская подруга никогда не получит. Ну, а ваша няня слишком стара и уже забыла о том, что она самая могущественная ведьма во Многих королевствах. Ну, не считая нашей сестры Цирцеи, разумеется. Так что вы одна, леди Тремейн. Одна и беспомощна. Но мы можем помочь вам. Просто возьмите вот это – Марта вложила в ладонь леди Тремейн флакончик, зажала в её пальцах, чтобы не выскользнул, и залихватски подмигнула.
– Храните его. Так, на всякий случай. Вдруг понадобится, – усмехнулась Руби.
– А если мы вам понадобимся, – добавила Люсинда, – то просто встаньте перед зеркалом – любым! – и позовите нас. Мы явимся к вам в тот же миг.
И прежде чем леди Тремейн успела что- либо ответить, ведьмы вылетели назад, на улицу, словно отброшенные невидимой рукой, и та же рука с грохотом захлопнула за ними дверь. Леди Тремейн обернулась и увидела стоящую у неё за спиной Нянюшку.
– Что произошло, Нянюшка? Это... Это вы сделали? – спросила леди Тремейн, вновь хватаясь за грудь в безуспешной попытке нащупать брошь. Она подбежала к окну – странные сёстры стояли метрах в десяти от крыльца и отряхивали пыль со своих чёрных платьев. – Они всё ещё здесь. Нянюшка!
И леди Тремейн бросилась запирать дверь.
– Не стоит! – сказала ей вслед Нянюшка. – Эти замки их не остановят. Пойдите лучше в свою комнату и принесите мне брошь. Пора вернуть её настоящим владельцам, – сказала Нянюшка.
– Эти женщины сказали, что вы попросите у меня мою брошь, – возразила леди Тремейн, подозрительно косясь на старую женщину. – Они пытались помочь мне и убеждали всегда носить её.
– Конечно, убеждали, а как же! На брошь-то проклятие наложено! Они знают, что вы не купитесь на их дешёвые трюки, так что единственный способ соблазнить вас – сделать это через проклятие, – сказала Нянюшка, начиная подниматься по лестнице.
– Куда это ты направилась, а? Ведьма! – взвизгнула леди Тремейн.
– Наверх, за вашей брошью, – спокойно ответила Нянюшка. – Брошь – это единственная вещь, о которой не солгали сестрички. Я явилась сюда, чтобы вернуть брошь, но Ребекка постоянно убеждает вас носить её.
– При чём тут Ребекка и почему те женщины сказали, что моё письмо никогда не дойдёт до Лондона? – спросила леди Тремейн, безуспешно пытаясь понять, что же здесь, в конце концов, происходит.
– Думаю, злые сёстры перехватывают ваши письма, чтобы держать вас под своим контролем. Говорят, что хотят помочь вам, но на самом деле они-то и заманили вас сюда, в точности так, как было написано в сборнике волшебных сказок. Если честно, меня всегда коробили их приёмы. Вроде бы хотят сделать как лучше, а получается у них хуже некуда. Ах, леди Тремейн, хотелось бы мне рассказать вам больше, но, боюсь, я и так уже наговорила лишнего. Так что, извините, придётся вам поверить мне на слово, когда я говорю о том, какое огромное значение имеет то, чтобы ваша брошь оказалась у меня.
Нянюшка продолжила свой подъём по лестнице, но леди Тремейн метнулась следом и схватила старую женщину за руку.
– Я не позволю вам взять мою брошь! Её подарил мне мой первый муж, это единственная вещь, которая у меня осталась на память о нём. А вот вы и Ребекка – ведьмы, это я теперь понимаю. Ведьмы, которые прокрались в мой дом, строят заговоры против меня и выставляют в дурацком свете перед сэром Ричардом. Те женщины предупредили меня про вас. Сказали, что вы захотите взять мою брошь!
– Что ж, это верно, – вздохнула Нянюшка. – Тех женщин называют злыми сёстрами, они действительно ведьмы, и я боюсь, что Ребекка сотрудничает с ними. Я очень сильно подозреваю, что Ребекка думает, будто помогает вам, уговаривая вас постоянно носить брошь, она и сборник волшебных сказок прячет, желая помочь вам, но поверьте мне, леди Тремейн, каждый раз, когда злые сёстры берутся кому-то помочь, это оборачивается катастрофой. Да-да, ужасной катастрофой. Пожалуйста, поверьте мне, что я здесь не затем, чтобы причинить вам вред. Я здесь для того, чтобы помочь вам. Скажите сами, разве я не храню от сэра Ричарда ваши секреты? Разве не забочусь о ваших девочках, не учу их тайком? Ну разве похожа я на человека, который что-то замышляет против вас?
Только сейчас леди Тремейн сообразила, что, пожалуй, слишком сильно сжимает руку Нянюшки, и отпустила её.
– Тогда кто же вы, если не ведьма? Кто- то вроде феи-крёстной? – спросила леди Тремейн, заставив Нянюшку рассмеяться в ответ.
– Нет, фея-крёстная – это моя сестра, хотя такое определение гораздо больше подходит мне, чем ведьма. Во всяком случае, в том смысле, в каком вы вообще понимаете, кто такая ведьма, – грустно улыбнувшись, сказала она.
Леди Тремейн была согласна с тем, что старая женщина говорит ей правду. Нянюшка действительно все последние годы заботилась об Анастасии и Дризелле, всегда, с самого первого дня своего появления в замке с теплом и любовью относилась и к ним, и к самой леди Тремейн. Если бы леди Тремейн знала, что Нянюшка – волшебница, она гораздо раньше обратилась бы к ней за помощью.
– Если вы фея, тогда исполните моё желание и помогите мне вместе с моими дочерями как можно скорее покинуть это ужасное место, – дрожащим, умоляющим голосом попросила леди Тремейн, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слёзы.
Во взгляде, которым ответила ей Нянюшка, было столько сочувствия, столько боли, сколько леди Тремейн не видела ни в чьих глазах после смерти своего мужа.
– Ах, моя дорогая, – вздохнула Нянюшка. – Мне так вас жаль... Я очень, очень хотела бы вам помочь, но не могу. Мне, видите ли, просто запрещено помогать таким, как вы, используя мою магию. Именно потому я и нахожусь здесь, пытаюсь вам помогать, не прибегая к волшебству.
– Я не понимаю! – сердито вскинула руки леди Тремейн. Она действительно уже не могла понять, что здесь происходит. Какие-то сумасшедшие ведьмы приходят к ней на порог, суют ей в руки флакончик с ядом, потом оказывается, что и гувернантка её девочек тоже то ли ведьма, то ли фея, то ли не пойми кто. – Но я всегда считала и читала, что главная задача фей – это как раз помогать людям, используя свою магию. Скажите, зачем тогда вы вообще сюда явились, если не собираетесь защитить от зла меня и моих дочерей? Вы же видите, что мы в опасности! Вы же знаете, как обращается с нами сэр Ричард! – в отчаянии воскликнула леди Тремейн, разбивая своими словами сердце Нянюшки, которая с болью в голосе ответила ей:
– Поймите, нам не позволено помогать злодеям, миледи, а в сборнике сказок совершенно чётко говорится, что именно злодейкой вы и станете. Так что я просто не имею возможности использовать магию, которая помогла бы вам.