«Он пришел ко мне на „Ленинград“ сразу после училища третьим помощником капитана. Поначалу вроде бы ничем и не выделялся, казался даже медлительным. Только потом я понял, что это была не медлительность, а основательность, вдумчивость, в действиях его сквозило истинно сибирское „семь раз отмерь“… А для ледовых моряков это ведь очень важное качество, потому что во льдах цена риска каждого твоего решения возрастает многократно. Потом он, как и должно быть у ледоколыщиков, прошел все ступени штурманской лестницы… В команде он всегда пользовался авторитетом, умел ладить с людьми. Поэтому когда стал капитаном, моряки отмечали хороший микроклимат в экипаже. Пароходство ведь – „большая деревня“, в силу специфики профессии люди перемещаются с судна на судно. Поэтому моряки всегда знают „кто есть кто“, даже если и не довелось работать вместе. Так вот авторитет Антохина и как специалиста, и как человека всегда был достаточно высок».
В одном из интервью, данном незадолго до выхода экспедиции, Чилингаров упомянул о том, что «…в случае выхода на лед экипажа „Сомова“ мы должны развернуть дрейфующую станцию прямо на льду и обеспечить там нормальную зимовку. Для этого все предусмотрено. Но хотелось бы, чтобы до этого дело не дошло…». Действительно, повторить подвиг экипажа «Челюскина» только в антарктических льдах «сомовцам» не пришлось.
«Владивосток» покинул одноименный порт 10 июня 1985 г. Несмотря на то, что ледокол был максимально обеспечен всеми видами снабжения и средствами навигации, переход из Владивостока в Антарктиду был весьма непрост. Руководитель научно-оперативного отряда, созданного в ААНИИ для обеспечения операции, А. М. Козловский писал: «Плавание этого ледокола в высоких широтах южного полушария является выдающимся событием в истории исследования Антарктики. В разгар полярной ночи судно дважды пересекло зону дрейфующих 10-балльных льдов Южного океана.
Общая протяженность маршрута составляла около 3500 км. Впервые ледокол, который был построен специально для работы на ледовых трассах Арктики, не приспособленный для океанского плавания, совершив переход по просторам Мирового океана, пересек „ревущие сороковые“ и „неистовые пятидесятые“ широты Южного океана.
Он прошел через все климатические зоны Земли – от полярных районов, где температура воздуха понижалась до –40°С, до экваториальной зоны с температурой воздуха, достигавшей +36°С. Температура в жилых помещениях ледокола во время всего перехода через тропики была такой же, а в машинном отделении повышалась до +55°С.
Нужно добавить, что выполнявший спасательную миссию ледокол был предоставлен самому себе. На огромных просторах Южного океана, закованных в лед, не было ни одного судна, которое в случае ЧП могло оказать хотя бы символическую помощь».
Помимо «Владивостока», в спасательной экспедиции также участвовал и теплоход «Павел Корчагин», дежуривший у кромки льдов с 18 июня. 15 июля «Владивосток» подошел к кромке льдов. С «Корчагина» на него перегрузили вертолет и 195 бочек авиатоплива.
12 дней «Владивосток» пробивался к «Михаилу Сомову». «По мере продвижения в глубь массива увеличивались толщина льда и заснеженность, стали появляться всторошенные гряды на стыках ледяных полей, которые пока еще рассыпались под натиском ледокола… Однако все это стало сдерживать продвижение ледокола, в особенности ночью, когда лед приходилось „читать“, а путь через всторошенные участки выбирать по экрану локатора. Виртуозно это делал сам капитан. Даже когда в течение всей его вахты судно велось вслепую, по локатору, оно, будто по мановению волшебной палочки, безошибочно находило лазейки в молодом льду и ни разу не застряло на грядах торосов. И тем не менее скорость движения снижалась. 17 июня было пройдено 180 миль, на следующие сутки – в два раза меньше, но до 70° ю. ш. тактика движения напролом, по кратчайшему пути, себя еще оправдывала. Потом „Владивосток“ стал застревать все чаще. Он заклинивался на всторошенных участках и стоял иногда по несколько часов. До „Михаила Сомова“ оставалось еще около 300 миль. За 73° ю. ш. ледокол заклинило так прочно, что он оставался без движения почти сутки. Не помогало ничего: ни перекачка балласта, ни „полный назад“, ни заводка ледяных якорей» – писал Козловский. С 19 июля начались полеты вертолетов, как с целью авиаразведки, так и к «Сомову» (для доставки врачей, медикаментов, теплых вещей). За время прохода к дрейфующему судну ледокол находился в движении 170,1 часов, пройдя во льдах 979 миль со средней скоростью 5,8 узла. На завершающем этапе похода участникам спасательной экспедиции сопутствовала удача – с воздуха были обнаружены несколько трещин в 6-метровых льдах, окружавших «Сомов». Одна из них вывела ледокол прямо к терпящему бедствие судну. Долгожданная встреча произошла 26 июля 1985 г. в 18.00.
Капитан Г. И. Антохин рапортует об успешном окончании спасательной экспедиции
«В последние дни, чтобы избежать заклинивания, ледокол продвигался только в светлое время, но, когда „Михаил Сомов“ был уже рядом, капитан „Владивостока“ не стал дожидаться рассвета. В 17 часов 30 минут по судовому времени ледокол подошел к ледяному полю, в четырех кабельтовых от края которого среди сглаженных снегом торосов стоял „Михаил Сомов“. Примеряясь, с какого края начать кромсать эту ледяную плиту, „Владивосток“ вначале обошел ее кругом, а затем, развив максимальную мощность, нанес первый удар по льдине. Еще несколько ударов, и ледяной фарш, оставшийся в канале за ледоколом, почти достиг когда-то неподвижного судна. Последний удар – и „Михаил Сомов“ свободен. 74° 54’ ю. ш., 153° 05’ з. д. – это конечная точка 133-суточного дрейфа. Операция по околке заняла 1 час 49 минут. Не теряя ни минуты времени, оба судна стали выходить на север, пользуясь уже знакомой „Владивостоку“ системой каналов, трещин и разводий» – так описан финал операции в работе Козловского.
Благоприятно сложилась обстановка и во время обратного перехода до чистой воды. Караван из двух судов – ледокол «Владивосток» и научно-экспедиционное судно «Михаил Сомов» – шел до кромки льдов с 26 июля по 12 августа и находился в движении 127,3 часа. За это время он прошел во льдах 899,1 милю со средней скоростью 7,1 узла. Оба судна пришли в новозеландский порт Веллингтон, откуда для каждого из них началась самостоятельная дорога домой: «Михаилу Сомову» – в Ленинград, а «Владивостоку» – в свой порт приписки Владивосток. Всего в ходе спасательной операции за три месяца работы ледокол «Владивосток» прошел 20000 миль, из них 2000 миль – в антарктических льдах.
Для расследования событий была создана правительственная комиссия во главе с А. А. Громыко. Но никого из участников наказывать не стали, наоборот почти всех наградили. Участники и дрейфа «Михаила Сомова», и спасательной экспедиции получили различные правительственные награды. Героями Советского Союза стали начальник экспедиции А. Н. Чилингаров, капитан «Михаила Сомова» В. Ф. Родченко и командир вертолета ледокола «Владивосток» Б. В. Лялин. Обошли наградой лишь капитана ледокола Г. И. Антохина – помешало неснятое партийное взыскание…
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 декабря 1985 г. были награждены и сами суда – «Владивосток» – орденом Ленина, а «Михаил Сомов» – орденом Трудового Красного Знамени. 6 января 1986 г. председатель Государственного комитета по гидрометеорологии и охране окружающей среды Ю. А. Израэль вручил судну высокую награду. Ее изображение с тех пор украшает ходовую рубку.
Можно сказать, что эпопея «Михаила Сомова» стала последним выдающимся событием советского периода, произошедшим в высоких широтах и получившим широкую огласку. О нем немало писали в прессе (естественно, опуская «острые моменты»), в честь судна выпустили значки, почтовые марки, памятные медали.
«Пароход, что всю Арктику кормит»
После ремонта в Финляндии «Сомов» продолжал свою нелегкую работу. В июле 1991 г., во время обслуживания 36–37-й Советских антарктических экспедиций, он вновь попал в ледовый плен в районе станции Молодежная в море Космонавтов. Дрейф продолжался до декабря, но в этот раз обошлось без драматических событий, и судну удалось освободиться самому.
Наступившие в конце 1980-х – 1990-х гг. нелегкие для страны времена в полной мере отразились и на судьбе «Михаила Сомова». В 1992–1998 гг. он в основном занимался коммерческими рейсами и операциями по доставке снабжения в Арктику в ходе «Северного завоза». В 1991–1992, 1993–1994 и 1995 гг. состоялись его три последних антарктических рейса (он обеспечивал 37 и 39 и 40-ю Российские антарктические экспедиции). На смену ему пришло новое судно для работы у берегов Южного материка – «Академик Федоров». В истории же «Михаила Сомова» началась новая, не менее важная и интересная страница.
В декабре 1998 г. судно перешло в Архангельск и стало на ремонт на заводе «Красная Кузница». 1 мая 1999 г. «Михаила Сомова» передали на баланс Северного управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды (Северное УГМС). В ведении этой организации находятся все полярные станции Западного сектора Арктики. Помимо этого, при ее участии проводится снабжение большей части населенных пунктов, воинских частей и других объектов, находящихся на трассе Северного Морского пути.
Капитан Ю. А. Настеко
Ремонт «Михаила Сомова» продолжался до июля 2000 г., а в августе того же года дизель-электроход вышел в рейс по обеспечению «Северного завоза». С 1998 по 2014 гг. «Михаилом Сомовым» командовал капитан дальнего плавания Ю. А. Настеко – опытный моряк, влюбленный в свое дело, в свое судно и в Арктику.
Несмотря на то, что о современных походах «Сомова» не пишут столь много, как о его антарктических эпопеях, практически каждый рейс связан с определенными сложностями, которые экипаж (сократившийся по сравнению с советскими временами в полтора раза) с честью преодолевает. Связаны эти проблемы и с ограниченным временем навигации в полярных морях, и с особенностями пунктов разгрузки – полярных станций и воинских частей, которые находятся в самых разных местах и объединены только одним – труднодоступностью.