Не следует думать, что совершенно секретная директива от 5 мая 1941 года попала в сейфы командующих фронтами и там ждала своего часа. Вовсе нет. Директива была передана на исполнение – мы уже видели результаты. Руководствуясь этой директивой, командующие фронтами сделали очень многое.
В соответствии с директивой были проведены грандиозные перегруппировки советских войск к границам, были сняты сотни километров проволочных заграждений и десятки тысяч мин в приграничных районах, были выдвинуты к самым границам и уложены на грунт сотни тысяч тонн боеприпасов, в приграничные районы были вывезены сотни тысяч тонн самых разнообразных запасов, необходимых для скорой и неизбежной войны.
15 июня 1941 года о намерениях советского руководства пришло время проинформировать генералов, командовавших армиями, корпусами и дивизиями. В этот день штабы пяти фронтов отдали боевые приказы, разработанные на основе совершенно секретной директивы от 5 мая. Теперь круг посвященных в планы советского руководства расширился, их количество увеличилось на несколько сотен человек.
Приказы, отданные в среднем командном звене Красной Армии 15 июня 1941 года, тоже остаются совершенно секретными, но их было несколько, и потому они цитируются чаще и полнее. Вот ставшая известной историкам фраза из приказа, который был отдан штабом Прибалтийского особого военного округа 15 июня командующим армиями и командирам корпусов, входящих в этот округ: «В любую минуту мы должны быть готовы к выполнению боевой задачи».
13 июня 1941 года ТАСС передало сообщение о том, что Советский Союз не собирается нападать на Германию и перебрасывает войска на германские границы для учений, а 15 июня советские генералы в приграничных районах получили совершенно секретный приказ: быть готовыми к захвату рубежей на чужой территории в любой момент.
Каждый командир полка, бригады, дивизии, корпуса, командующий армией и фронтом имел в своем сейфе так называемый «красный пакет». 22 июня 1941 года ни Сталин, ни Жуков не дали приказа вскрыть красные пакеты. По свидетельству Рокоссовского, некоторые командиры на свой страх и риск (за самовольное вскрытие красного пакета полагался расстрел по 58-й статье Уголовного кодекса) вскрыли эти пакеты без приказа, но никаких инструкций о действиях в обороне не обнаружили.
Конечно, у нас были подробные планы и указания о том, что делать в день «М»… все было расписано по минутам и в деталях… Все эти планы были. Но, к сожалению, в них ничего не говорилось о том, что делать, если противник внезапно перейдет в наступление (генерал-майор М. Грецов. ВИЖ. 1965. № 9. С. 84).
Итак, планы войны у советских командиров были, но планов оборонительной войны не было. Вот почему в первые минуты и часы войны Жуков вместо короткого приказа вскрыть пакеты занялся сочинением новых директив войскам. Все планы, все пакеты, всё, что «было расписано по минутам и в деталях», в условиях оборонительной войны не пригодилось.
Кстати, первые директивы высшего советского руководства тоже не ориентируют войска на то, чтобы зарыться в землю. Это тоже не оборонительные, и не контрнаступательные, а чисто наступательные директивы. Советские руководители мыслили только этими категориями даже после вынужденного начала оборонительной войны.
Планы, которые содержались в красных пакетах, были наступательными, но в неясной обстановке приходилось несколько сдержать наступательный порыв войск до полного выяснения случившегося. Вот почему первые директивы носили наступательный характер, но несколько ограничивали действия войск Красной Армии.
Глава 53Нападение Германии на Советский Союз: неспровоцированная агрессия или упреждающий удар?
Нюрнбергский процесс был организованным судилищем победителей против побежденных, где одни бандиты судили других за совместно совершенные преступления.
17 июня 1945 года группа советских военных следователей провела допрос высших военных лидеров фашистской Германии. В ходе допроса генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель заявил:
Я утверждаю, что все подготовительные мероприятия, проводившиеся нами до весны 1941 года, носили характер оборонительных приготовлений на случай возможного нападения Красной Армии. Таким образом, всю войну на востоке в известной мере можно назвать превентивной… Мы решили… предупредить нападение Советской России и неожиданным ударом разгромить ее вооруженные силы. К весне 1941 года у меня сложилось определенное мнение, что сильное сосредоточение русских войск и их последующее нападение на Германию может поставить нас в стратегическом и экономическом отношениях в исключительно критическое положение… В первые же недели нападение со стороны России поставило бы Германию в крайне невыгодные условия. Наше нападение явилось непосредственным следствием этой угрозы…
Генерал-полковник Альфред Йодль, главный создатель германских военных планов, имел такую же точку зрения. Советские следователи пытались заставить Кейтеля и Йодля изменить свои взгляды. Не вышло. Кейтель и Йодль свою позицию не изменили, и по приговору международного трибунала в Нюрнберге были повешены в числе «главных виновников войны». Одно из основных обвинений против них – развязывание неспровоцированной агрессивной войны против Советского Союза.
Спустя двадцать лет появились новые свидетельства. Адмирал Флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов в 1941 году был наркомом ВМФ СССР, членом ЦК ВКП(б) и членом Ставки Главного командования с момента ее создания и до конца войны. Вот его показания:
Для меня бесспорно одно: И. В. Сталин не только не исключал возможности войны с гитлеровской Германией, напротив, он такую войну считал… неизбежной… И. В. Сталин вел подготовку к войне – подготовку широкую и разностороннюю, – исходя из намеченных им самим… сроков. Гитлер нарушил его расчеты (Кузнецов Н. Г. Накануне. С. 321).
Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов совершенно открыто и ясно говорит нам, что Сталин считал войну неизбежной и серьезно к ней готовился.
Однако готовиться можно к войне оборонительной или к войне наступательной.
Представим на несколько мгновений, что Сталин готовил страну к обороне, к отражению германского вторжения.
22 июня 1941 года германские войска ворвались на нашу землю. Коли так, отражай, товарищ Сталин, если отражать готовился! В чем проблема?
Как же Гитлер своим вторжением мог нарушить планы Сталина, если планы заключались в том, чтобы это вторжение отразить? Если Гитлер сорвал планы Сталина, значит, Сталин готовил не отражение германского вторжения, а нечто другое.
Адмирал Кузнецов открытым текстом сообщает, что Сталин планировал вступить в войну не в ответ на нападение Германии, а в момент, который сам выбрал, исходя из намеченных им самим сроков.
Адмирал Кузнецов – это свидетель самого высокого ранга. В предвоенный период и на протяжении всей войны адмирал Кузнецов был одним из ближайших военных соратников Сталина. В 1941 году Кузнецов занимал положение в советской военно-политической иерархии даже более высокое, чем Жуков. Кузнецов – нарком, Жуков – заместитель наркома. Кузнецов – член ЦК ВКП(б), Жуков – кандидат в члены ЦК. Никто из писавших мемуары о войне не занимал в 1941 году столь высокого положения, как Кузнецов, и мало кто был так близок к Сталину, как он.
И позднее, в 1945 году, на Ялтинской и Потсдамской конференциях, когда правители СССР, США и Великобритании делили Европу и определяли дальнейшую судьбу мира, за столом переговоров вместе со Сталиным сидел адмирал Кузнецов, а Жукова там не было вовсе.
Кузнецова я считаю самым важным своим свидетелем. После Сталина, конечно.
Кстати, то, что написал Кузнецов после войны, полностью совпадает с тем, что он говорил до войны – например, в 1939 году на XVIII съезде партии. Этот съезд наметил новый путь: сократить террор внутри страны и перенести его на соседние страны. Позднее, 1 мая 1941 года, газета «Правда» так и писала: «то, что создано в СССР, может быть создано и в других странах!»
На этом съезде выступление Кузнецова было едва ли не самым агрессивным. Позиция Кузнецова была оценена Сталиным по достоинству: в конце съезда Кузнецов стал членом ЦК, минуя уровень кандидата, и получил пост наркома ВМФ.
Адмиралу Кузнецову в данном случае надо верить еще и потому, что книгу его читали все – друзья и враги, политические и военные лидеры Советского Союза, маршалы, генералы и адмиралы, историки и пропагандисты, дипломаты и платные друзья СССР за рубежом. Тираж первого издания книги составил 150 тысяч экземпляров.
Но никто никогда не пытался отрицать слова Кузнецова!
Сравним слова Кейтеля и Кузнецова.
Генерал-фельдмаршал Кейтель говорил: Германия не готовила агрессию против Советского Союза; агрессию готовил Советский Союз, а Германия просто защищалась от неизбежной агрессии, применив упреждающий удар.
Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов фактически написал о том же самом: да, Советский Союз готовился к войне с Германией и неизбежно вступил бы в нее, но не в ответ на нападение Германии, а в момент, который выбрал бы Сталин, исходя из намеченных им самим сроков. Но Гитлер своим ударом планы Сталина сорвал.
Мне понятно, что в Нюрнберге судьям международного трибунала не хватило желания (и профессиональной честности) найти настоящих виновников войны. Однако почему же после публикации воспоминаний адмирала Кузнецова никто не озаботился тем, чтобы снять обвинения против Кейтеля, Йодля, германского вермахта и самой Германии в части вмененного им развязывания неспровоцированной агрессивной войны против Советского Союза? В Нюрнберге обвиняемые Кейтель и Йодль свою вину в агрессии против СССР отрицали; «потерпевшая» сторона показаниями Кузнецова признала, что Кейтель и Йодль в данном случае не соврали.