ясь в затяжные бои, тут же исчезали в многочисленных лабиринтах. Попытки их преследовать дорого обходились агрессору: в засеках создавались проходы, которыми мог воспользоваться только их создатель, а непосвященного лабиринты в засеках заводили в зоны засад и ловушек.
В районах засек запрещалось рубить лес и прокладывать дороги. При продвижении границ Русского государства на юг старые полосы не уничтожались, но полностью сохранялись и усиливались, а на новых границах возводилась новая линия укреплений, крепостей, укрепленных городов, перед которой создавалась новая засечная черта. К концу XVII века противник, который решился бы напасть на Москву с юга, должен был преодолеть одну за другой восемь засечных черт общей глубиной 800 километров. Ни одной армии мира в то время такая задача была не по силам. Но если бы противник и прошел весь этот почти тысячекилометровый путь, то внезапного нападения все равно не получилось бы: слишком много сил и времени пришлось бы отдать на прогрызание пути, слишком много жертв понесла бы любая армия от внезапных нападений легких отрядов обороняющихся. Но если бы противник и преодолел все это, то в конце многострадального пути его ждала бы полностью отмобилизованная, свежая, готовая к бою русская армия.
Перед Второй мировой войной командиры Красной Армии отлично понимали значение полос обеспечения и имели горький опыт действий в таких полосах. Один из примеров: в 1920 году Красная Армия попала в полосу обеспечения, подготовленную польской армией. Вот как это описывает главный маршал артиллерии Воронов:
Польские войска по пути своего отступления разрушали все: станции, железнодорожные пути, мосты, жгли деревни, посевы, стога сена. Продвижение вперед стоило нам огромного труда. Каждую речку приходилось форсировать вброд или на подручных средствах. Все труднее становилось с боеприпасами (Воронов Н. Н. На службе военной. М.: Воениздат, 1963. С. 34).
Имея такой опыт, Красная Армия сама создала мощные полосы обеспечения на своих границах, особенно западных. Специальные правительственные комиссии обследовали западные районы и определили наиболее и наименее проходимые для противника зоны. Затем все мосты в западных районах государства были подготовлены к взрывам. Команды охраны мостов были обучены подрывным работам и были готовы разрушить мосты. Например, шестидесятиметровый железнодорожный мост под Олевском мог быть готов к взрыву при дублированной системе взрывания через две с половиной минуты (Старинов И. Г. Мины ждут своего часа. С. 24). Кроме мостов к взрывам готовились депо, водокачки, водонапорные башни, высокие насыпи и глубокие выемки (там же. С. 18).
Уже в конце 1929 года только в Киевском военном округе было подготовлено 60 подрывных команд общей численностью 1400 человек. Для них было приготовлено «1640 вполне готовых сложных зарядов и десятки тысяч зажигательных трубок, которые можно было привести в действие буквально мгновенно» (там же. С. 22). Подобная работа проводилась и в других военных округах.
Кроме команд подрывников в западных районах страны были сформированы железнодорожные заградительные батальоны, в задачу которых входило полное разрушение крупных железнодорожных узлов в случае отхода и проведение заградительных работ на главных магистралях: разрушение путей, установка мощных фугасов замедленного действия на случай, если противник попытается восстанавливать дороги. На Украине уже в 1932 году было четыре таких батальона (там же. С. 175). Кроме того, к эвакуации готовились железнодорожные стрелочные переходы, аппаратура связи, телеграфные провода, а в некоторых случаях и рельсы.
Советская полоса обеспечения постоянно совершенствовалась. Количество объектов, подготовленных к взрывам и эвакуации, возрастало. Создавались новые труднопроходимые препятствия и заграждения, лесные завалы, искусственные водоемы перед оборонительными сооружениями, участки местности готовились к затоплению и заболачиванию.
В сентябре 1939 года Советскому Союзу крупно повезло: по пакту Молотова – Риббентропа Польша была разделена, и западные границы СССР сместились на запад на 200–300 км. Появилась возможность значительно расширить ранее созданную полосу обеспечения. Новые территории самой природой были созданы именно для возведения заграждений: леса, холмы, болота, полноводные реки с топкими берегами, а на Западной Украине – бурные горные реки с крутыми берегами. «Местность благоприятствовала обороне и созданию заграждений» (Маршал Советского Союза А. И. Ерёменко. В начале войны. М.: Наука, 1964. С. 71).
Вдобавок ко всему железнодорожная сеть на территориях, присоединенных после раздела Польши, была развита слабо. Из 6696 км железнодорожных путей только 2008 км были двухпутными, но и они имели низкую пропускную способность. Превратить их в случае необходимости в вообще непроходимые было совсем легко.
В то же самое время, в ноябре 1939 года, в Финляндии, Красная Армия получила еще одно блестящее подтверждение того, что заранее подготовленная полоса обеспечения может резко облегчить положение обороняющейся стороны и осложнить действия агрессора. Советский Союз совершил агрессию против Финляндии, но внезапного нападения не получилось: основные финские силы находились далеко от границы за полосой обеспечения.
Преодоление финской полосы обеспечения потребовало от Красной Армии огромных затрат времени, сил, средств и солдатской крови. Необходимо отметить, что неудачи Красной Армии в Финляндии – это не только результат просчетов советского командования, более важную роль сыграла готовность финской армии к обороне.
Одним из элементов этой готовности была полоса обеспечения перед главной линией обороны, имевшая глубину от 40 до 60 км (Советская военная энциклопедия (далее – СВЭ). М.: Воениздат, 1976. Т. 6. С. 504). Полоса была насыщена минными полями и заграждениями, здесь очень активно действовали снайперы, саперы и легкие подвижные отряды. Результат: эту полосу Красная Армия преодолевала 25 дней и вышла к главной линии обороны, имея огромные потери, подавленное моральное состояние, без боеприпасов, без топлива, без продовольствия. Возможности маневра были резко ограничены: каждый шаг в сторону с дороги мог стать последним. Тылы отстали и находились под постоянной угрозой повторных налетов легких финских отрядов, которые отлично знали местность и имели секретные проходы в минных полях. Восхищение финской полосой обеспечения высказывали все советские командиры, прежде всего Мерецков, который командовал 7-й армией в ходе войны с Финляндией (Мерецков К. А. На службе народу. С. 184).
Преодолев полосу обеспечения в Финляндии и по достоинству ее оценив, Мерецков был назначен начальником Генерального штаба. Как же он использовал свой опыт для усиления советской полосы обеспечения, созданной вдоль западных границ СССР?
Мерецков приказал:
1. Ранее созданную полосу обеспечения на западных границах уничтожить, команды подрывников распустить, заряды снять, мины обезвредить, заграждения сровнять с землей.
2. На территориях Польши, которые в 1939 году были присоединены к Советскому Союзу, полосу обеспечения не создавать.
3. Основные силы Красной Армии вывести прямо к границам, не прикрывая эти силы никакой полосой обеспечения.
4. Из глубины страны прямо к границе перебросить и здесь сосредоточить все стратегические запасы Красной Армии.
5. Срочно начать масштабные работы по развитию аэродромной и дорожной сети в Западной Белоруссии и Западной Украине. Однопутные дороги превратить в двухпутные. Повсеместно повысить пропускную способность дорог, строить новые дороги прямо к германским границам.
Вот результаты этих мер. В 1939 году, когда Польша была разделена между Германией и Советским Союзом, некоторые реки на ее территории превратились в пограничные. На этих реках сохранились мосты, которые никто не использовал. Например, только в полосе 4-й армии Западного особого военного округа было шесть таких мостов. По понятным причинам германская сторона не ставила вопрос об их уничтожении, хотя они в мирное время никому не были нужны. Но и советская сторона не ставила вопрос об их уничтожении. В момент начала войны все эти мосты были захвачены германскими войсками, через них переправилось огромное количество войск, застав 4-ю армию врасплох. Армия потерпела сокрушительный разгром. Разгром 4-й армии открывал путь в тыл сверхмощной 10-й армии. И эта армия потерпела совершенно небывалый разгром. Не встречая больше преград, танки Гудериана устремились к Минску.
Бывший начальник штаба 4-й армии генерал-полковник Сандалов вопрошает: «А почему, собственно, в полосе 4-й армии сохранялось так много мостов через Буг?» (Сандалов Л. М. Пережитое. М.: Воениздат, 1966. С. 99.)
Действительно, почему? Германское командование надеялось использовать мосты в агрессивной войне, оттого и не ставило вопроса об их уничтожении. А советское командование на что надеялось?
Серьезные историки придумали хорошее объяснение на все случаи жизни: советские командиры были не очень умными людьми. Но это объяснение вряд ли можно применить к Сандалову, который был начальником штаба 4-й армии и был обязан поставить вопрос о взрыве ненужных мостов через пограничную реку. Один оставить, остальные поднять на воздух. Интересно, что Сандалову никто эти мосты не поставил в вину, и его не поставили к стенке за подобную халатность. Наоборот, от полковника в июне 1941-го он очень быстро дошел до генерал-полковника, отличился во многих операциях. Самая броская черта в его характере: исключительная предусмотрительность и внимание к мелочам. А мое личное впечатление: человек редкой хитрости. Что же с ним случилось в июне 1941 года?
Дальше германские войска продвигались без затруднений, захватывая мосты на Немане, Даугаве, Березине, Припяти. Если бы мосты не подготовили к взрывам, мы могли бы квалифицировать это как преступную халатность. Но тут все серьезнее. Эти мосты подготовили к взрывам, но после того как была установлена общая советско-германская граница, их разминировали. Разминировали повсеместно, то есть это была не глупость отдельных командиров, а государственная политика.