• мобилизовать строительную технику государства и его ресурсы, чтобы резко ускорить строительство линии Сталина;
• завершив строительство линии Сталина и приведя ее в полную боевую готовность, начать строительство второй такой же (или еще более мощной) оборонительной системы впереди линии Сталина;
• построить, помимо двух мощных оборонительных систем, третий пояс укрепленных районов позади линии Сталина – например, вдоль восточного берега Днепра;
• приказать войскам Красной Армии вырыть тысячи километров траншей, противотанковых рвов, окопов и ходов сообщения от Балтийского моря до Чёрного, переплетая полевую оборону войск с полосами укрепленных районов, используя последние в качестве стального каркаса непреодолимой для противника обороны.
Так мог бы действовать Сталин. Но он действовал совсем иначе.
Осенью 1939 года, в момент начала Второй мировой войны, в момент установления общих границ с Германией дальнейшее строительство укрепленных районов прекратилось (ВИЖ. 1987. № 12. С. 48). Гарнизоны укрепленных районов на линии Сталина были сначала сокращены, а затем полностью расформированы. Советские заводы прекратили выпуск вооружения и специального оборудования для фортификационных сооружений. Существующие укрепленные районы были разоружены; вооружение, боеприпасы, приборы наблюдения, связи и управления огнем были сданы на склады (ВИЖ. 1961. № 9. С. 120).
После этого было принято решение линию Сталина уничтожить. Некоторые боевые сооружения были переданы колхозам в качестве овощехранилищ. Большинство боевых сооружений было засыпано землей.
Кроме прекращения производства вооружения для укрепленных районов советская промышленность уже после начала Второй мировой войны прекратила производство и многих других оборонительных систем вооружения. Так, например, было полностью прекращено производство противотанковых пушек и 76-мм полковых и дивизионных пушек, которые можно было использовать в качестве противотанковых (ВИЖ. 1961. № 7. С. 101. ВИЖ. 1963. № 2. С. 12).
Имеющиеся в войсках противотанковые пушки стали использовать не по прямому назначению, а для решения других огневых задач – например, для подавления огневых точек противника в ходе атаки советских войск (Генерал-лейтенант Рослый И. П. Последний привал – в Берлине. М.: Воениздат, 1983. С. 27).
Противотанковые ружья сняли не только с производства, но и с вооружения Красной Армии, забрали из боевых подразделений и положили на склады (ВИЖ. 1961. № 7. С. 101).
Все, что было связано с обороной, беспощадно разрушалось и уничтожалось. Самое удивительное, что все это происходило в момент, когда Красная Армия воевала в Финляндии. Именно там Сталин и его маршалы убедились, что укрепленные районы и полосы имеют колоссальную ценность для обороны страны.
Глава 17Зачем Сталину линия Молотова?
Войска в выступах только для двух вещей годятся – окружать или окружаться.
Справедливости ради надо указать, что летом 1940 года прямо на новой советско-германской границе началось строительство полосы укрепленных районов, которая, однако, так никогда и не была закончена. В Генеральном штабе Красной Армии эти новые укрепленные районы с определенной долей иронии неофициально называли линией Молотова[15]. Решение о начале ее строительства было принято 26 июня 1940 года (Анфилов В. А. Бессмертный подвиг. М.: Наука, 1971. С. 162).
Оборонительное строительство на новых границах шло очень медленно, а разрушение на старой границе шло удивительно быстро. Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский свидетельствует: «Старые УРы были разрушены и заброшены» (ВИЖ. 1989. № 4. С. 55). Весной 1941 года линия Сталина была окончательно разрушена:
Я не знаю, как будущие историки объяснят это злодеяние против нашего народа. Нынешние обходят это событие полным молчанием, а я не знаю, как объяснить. Многие миллиарды рублей (по моим подсчетам, не менее 120) содрало советское правительство с народа, чтобы построить вдоль всей западной границы неприступные для врага укрепления – от моря и до моря, от седой Балтики до лазурного Чёрного моря. И накануне самой войны – весной 1941 года – загремели мощные взрывы по всей 1200-километровой линии укреплений. Могучие железобетонные капониры и полукапониры, трех-, двух– и одноамбразурные огневые точки, командные и наблюдательные пункты – десятки тысяч долговременных оборонительных сооружений были подняты в воздух по личному приказу Сталина (Григоренко П. Г. В подполье можно встретить только крыс. С. 141).
Итак, линия Сталина на старой границе уже уничтожена, а линия Молотова на новой границе еще не построена. Советские генералы и маршалы после смерти Сталина хором высказали свое возмущение:
Как могло наше руководство, не построив нужных оборонительных полос на новой западной границе 1939 года, принять решение о ликвидации и разоружении укрепленных районов на прежних рубежах? (Главный маршал артиллерии Воронов Н. Н. На службе военной. С. 172.)
Возмущение маршала Воронова фальшиво. Он ругает «наше руководство». Но разве в момент уничтожения линии Сталина он не занимал в Красной Армии один из высших командных постов? Разве он сам в то время не имел звания генерал-полковника артиллерии? Разве без его ведома были сняты с производства противотанковые и капонирные пушки? Разве он не знал о разоружении и уничтожении артиллерийских капониров на линии Сталина?
Сама постановка вопроса Вороновым в корне не верна. Цель его вопроса – отвлечь внимание от существа проблемы. Воронов задает вопрос: почему одну линию уничтожили до того, как построили другую? Воронов своим вопросом по существу оправдывает действие «нашего руководства», упрекая его не в уничтожении линии Сталина, а только в том, что это уничтожение было преждевременным. По Воронову выходит, что надо было сначала построить линию Молотова, а уж потом ломать линию Сталина.
Но почему бы не задать другой вопрос: зачем вообще ломать линию Сталина? Разве две линии не лучше одной? Разве в обороне бывают лишние оборонительные сооружения, лишние траншеи, форты и казематы, лишние минные поля и проволочные заграждения?
В 1940 году дважды подтвердилось, что две оборонительные полосы лучше, чем одна.
В 1940 году Красная Армия ценой больших потерь прорвала финскую линию Маннергейма, и это вынудило Финляндию пойти на переговоры со Сталиным и уступить его требованиям. Но давайте представим, что могло бы произойти, если бы позади линии Маннергейма в глубине финской территории была еще одна линия обороны!
В 1940 году германская армия обошла стороной французскую линию Мажино, вырвалась на оперативный простор, и это стало для Франции концом войны: страна с позором капитулировала. Давайте представим, как могли бы развиваться события в Европе, если бы в глубине французской территории оставалась еще одна линия обороны, которую обойти нельзя.
К сожалению, ни у Франции, ни у Финляндии второй линии обороны в глубине территории не было. А вот в Советском Союзе линия Молотова возводилась у самых границ, а позади нее в глубине территории находилась вторая, еще более мощная линия Сталина. Если противник прорвет одну линию, то упрется в другую.
Но вторую линию интенсивно разрушали.
Серьезные историки выдумали множество всяческих объяснений случившемуся. Одно из них предложил приглашенный из Израиля в Москву на борьбу с «Ледоколом» профессор Габриэль Городецкий: на новой границе не хватало вооружения для новых укрепленных районов, поэтому вооружение пришлось снять с линии Сталина.
Такое объяснение может удовлетворить только бессовестных пропагандистов. А нормальный человек возразит: если на линии Молотова не хватало вооружения, то нужно дать приказ артиллерийским заводам увеличить выпуск вооружения! Но такого приказа никто не дал. Наоборот, был дан противоположный приказ: производство вооружения для укрепленных районов сократить или прекратить вовсе (Маршал Советского Союза Захаров М. В. Вопросы истории. 1970. № 5. С. 33).
У наших и приглашенных со стороны агитаторов все просто: не хватало специального УРовского вооружения на новой границе, вот и пришлось пойти на вынужденный шаг – разоружить линию Сталина. Нужда, мол, заставила. Но никакой нужды не было: разоружение линии Сталина на старой границе началось в сентябре 1939 года, а решение о строительстве линии Молотова на новой границе было принято 26 июня 1940 года. Вот и получается, что сначала была разоружена линия Сталина, а уж потом, почти год спустя, возникла мнимая причина, нужда и потребность пойти на такой шаг.
Если бы руководство страны действительно приняло решение перебросить оружие укрепленных районов со старых границ на новые, то так следовало и поступить. Но оружие и оборудование, снятое на линии Сталина, не отправлялось на новые укрепления, а сдавалось на склады (ЦГАСА. Фонд 25871. Опись 2. Дело 22. Листы 24–26).
Аргумент о необходимости переброски оружия с линии Сталина на линию Молотова нельзя принять и потому, что линия Молотова в сравнении с линией Сталина была жидкой цепочкой относительно легких укреплений, которым не требовалось много вооружения. Пример: в Западном особом военном округе, то есть в Белоруссии, на новой границе было построено 193 боевых сооружения, а до этого на старых границах было разоружено 876 более мощных боевых сооружений.
В других военных округах соотношение между вновь построенными сооружениями и ранее разоруженными еще более рази-тельно. В Одесском военном округе осенью 1939 года на старой границе разоружили три сверхмощных УРа, а через полтора года, весной 1941 года, к строительству на новой границе еще не приступили: велись подготовительные работы, выбирались места для строительства (Маршал Советского Союза Захаров М. В. Вопросы истории. 1970. № 5. С. 32).