В ходе разбора вариантов было признано, что отвлекающий удар окажется успешным, только если будет мощным и внезапным. Количество войск для участия в таком ударе постепенно увеличивалось, пока, наконец, и не было признано, что в ударе должны участвовать практически все германские сухопутные войска и бóльшая часть авиации.
Расчет Гитлера оправдался: удар в другом месте заставил советские войска отходить по всему фронту. Дунайская военная флотилия оказалась отрезанной от своих войск без возможности отойти. Большинство ее кораблей пришлось взорвать и утопить, а гигантские запасы, предназначенные для обеспечения движения флотилии вверх по течению Дуная, просто бросить.
Удар Гитлера был сильным, но не смертельным. Еще Макиавелли заметил, что сильный, но не смертельный удар означает смерть для того, кто такой удар наносит. Сталин от внезапного удара с трудом, но оправился. Сталин создал новые армии и флотилии взамен потерянных в первые дни войны, а источник нефти он таки отрезал от Германии – правда, на несколько лет позже, чем планировал.
О том, зачем в июне 1940 года Сталин отнял у Румынии Бессарабию, говорит телеграмма Сталина командующему Южным фронтом генералу армии И. В. Тюленеву от 7 июля 1941 года. Сталин требовал любой ценой удерживать Бессарабию, «имея в виду, что нам территория Бессарабии нужна как исходный плацдарм для организации наступления» (Анфилов В. А. Бессмертный подвиг. С. 438–439). В этом момент Гитлер уже нанес свой внезапный удар по Советскому Союзу, германские танки уже рвались к Ленинграду, Смоленску и Киеву, но Сталин и не думал об обороне. Его главная забота – организовать наступление из Бессарабии.
Но наступление из Бессарабии – это наступление на румынские нефтяные поля.
Сталин редко совершал ошибки. Одна из немногих его ошибок, но, возможно, самая главная – захват Бессарабии в 1940 году. Надо было или захватывать Бессарабию и тут же идти дальше до Плоешти (и это означало бы крушение Германии), или ждать, пока Гитлер не высадится в Британии, и после этого захватывать Бессарабию и всю Румынию (и это тоже было бы концом «тысячелетнего рейха»). Сталин же сделал один шаг по направлению к нефти, захватив плацдарм для будущего наступления, и остановился, выжидая. Этим он показал свой интерес к румынской нефти и «спугнул» Гитлера, который до этого воевал на западе, севере и юге, не обращая внимания на «нейтрального» Сталина.
Гитлер прекрасно понимал намерения Сталина. Генри Пикер в книге «Застольные разговоры Гитлера»[22] (Смоленск: Русич, 1993. С. 303) приводит следующее признание, сделанное фюрером 18 мая 1942 года:
Если бы не удалось во время вторжения русских в Румынию заставить их ограничится одной лишь Бессарабией и они забрали тогда себе румынские нефтяные месторождения, то самое позднее этой весной они бы нас задушили.
Захват Бессарабии Советским Союзом и концентрация тут мощных сил, ни для чего, кроме агрессии, не пригодных, включая воздушно-десантный корпус и Дунайскую флотилию, заставили Гитлера взглянуть на стратегическую ситуацию совсем с другой точки зрения и принять соответствующие предупредительные меры. Но было уже поздно. Даже внезапный удар Германии по Советскому Союзу уже не мог спасти Гитлера и его империю.
Гитлер сообразил, откуда исходит главная опасность, когда уже было невозможно что-либо изменить. Об этой опасности надо было думать до подписания пакта Молотова – Риббентропа.
Глава 23Советская военно-морская база в белорусских болотах
Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий.
В мемуарах Маршала Советского Союза Жукова «Воспоминания и размышления» (М.: АПН, 1969) есть карта расположения советских военно-морских баз в первой половине 1941 года. Среди этих баз есть одна, размещенная в районе города Пинска в Белоруссии. До ближайшего моря – не меньше пятисот километров. Военно-морская база в белорусских болотах – это очень похоже на шутку нашего детства: «подводная лодка в степях Украины». Но смешного в данном случае мало.
После расформирования чисто оборонительной Днепровской военной флотилии часть ее кораблей перебросили в дельту Дуная, а другую часть подняли вверх по течению в приток Днепра – реку Припять. Поднимали корабли почти к самым истокам, туда, где ширина реки едва достигает пятидесяти метров. Тут и построили базу для новой флотилии.
Пинская военная флотилия по своей мощи не уступала Дунайской. В ее составе было девять мониторов («Витебск», «Житомир», «Бобруйск», «Винница», «Смоленск», «Левачёв», «Флягин», «Жемчужин», «Ростовцев»), четыре канонерские лодки («Передовой», «Верный», «Смольный», «Белорус»), сторожевой корабль, 30 бронекатеров, 78 орудий береговой артиллерии, авиационная эскадрилья, рота морской пехоты и другие подразделения.
В 1940 года в Киеве на заводе «Ленинская кузнеца» специально для Пинской военной флотилии началось строительство трех сверхмощных мониторов типа СБ-57 («Каховка», «Видлица», «Волочаевка»). Тактико-технические данные этих кораблей были выдающимися. Вооружение: четыре 130-мм корабельные пушки, два спаренных универсальных 45-мм автоматических орудия, три спаренных 12,7-мм зенитных пулемета ДШК в броневых башнях. Толщина броневого корпуса 60 миллиметров, рубки управления и башни главного калибра – 75 миллиметров. При этом осадка составляла всего один метр (Наваль. 1991. № 1). Не исключалась возможность использования на этих кораблях в качестве главного калибра 152-мм пушек. Новые мониторы должны были войти в состав Пинской военной флотилии в июле 1941 года.
Использовать Пинскую военную флотилию в обороне нельзя: мониторы, которые пришли сюда, были повернуты носами на запад, развернуть каждый – целая операция. Если бы готовилась оборона страны, то все эти корабли следовало просто вернуть в Днепр. На тихой лесной реке Припять им нечего делать. Река течет с запада на восток, не перегораживая путь противнику, да и сам противник вряд ли полезет в эти непроходимые леса и топкие болота. Назначение Пинской военной флотилии так и останется непонятным, если не вспомнить о Днепровско-Бугском канале.
Немедленно после «освободительного похода» в Западную Белоруссию, от города Пинска к Кобрину Красная Армия принялась рыть канал длиной в 127 км. Канал строили зимой и летом. В его строительстве участвовали саперные части 4-й армии и «строительные организации НКВД», то есть тысячи зэков ГУЛАГа. О чисто военном назначении канала говорит уже тот факт, что строительством руководил начальник инженерных войск 4-й армии полковник Прошляков Алексей Иванович – впоследствии он станет начальником Инженерных войск Советской Армии и маршалом инженерных войск.
Условия, в которых прокладывался канал, были поистине ужасными. В болотной трясине тонула техника, и была только одна возможность построить канал в установленные Сталиным сроки: все делать вручную. Канал построили. Каким количеством человеческих жизней пришлось заплатить за его постройку, мы вряд ли узнаем. Да и кто те жизни считал?
Канал соединил бассейн реки Днепр с бассейном реки Западный Буг. Зачем? Торговать с Германией? Но торговля шла по Балтийскому морю и железным дорогам. Торговые корабли большой грузоподъемности разойтись в канале не могли. Да и долгим путь получается: из Днепра – в Припять, из Припяти – в Пину, дальше каналом – в Мухавец, оттуда в Западный Буг, на котором коммерческого судоходства не было тогда, как нет и в начале XXI века. Из несудоходного Западного Буга можно было попасть в Вислу.
Нет, строительство затевалось не коммерции ради. Это чисто военный канал. Для обороны в Буге? Но у Советского Союза был только совсем маленький кусочек Буга в районе Бреста, оттуда Буг резко поворачивает к Варшаве. Оборона в этих районах не готовилась, и даже Брестская крепость в случае войны должна была иметь всего один батальон, и то не для обороны, а для гарнизонной службы.
Единственное назначение канала – пропустить корабли в бассейн Вислы и далее на запад. Другого назначения каналу не придумать. В оборонительной войне его пришлось взрывать, чтобы не пустить германские речные корабли из бассейна Вислы в бассейн Днепра. В оборонительной войне все корабли Пинской флотилии пришлось взорвать и бросить.
А вот в конце 1943 года на Днепре снова была создана флотилия, и снова по Припяти она пошла вверх, и снова советские саперы проложили канал в маленькую речушку Мухавец, которая впадала в Буг. Адмирал Григорьев, который в 1943 году принял в районе Киева новую флотилию, вспоминает слова маршала Жукова:
По Припяти сможете перейти на Западный Буг, Нарев и Вислу к Варшаве, а дальше перейти на реки Германии. Кто знает, быть может, и до самого Берлина! – Он резко повернулся, испытывающе посмотрел на меня и повторил, делая ударение на каждом слове: – До самого Берлина! А? (ВИЖ. 1984. № 7. С. 68.)
Адмирал Григорьев со своей флотилией в буквальном смысле слова дошел до Берлина: корабли Днепровской военной флотилии принимали участие в Берлинской операции 1945 года и непосредственно в штурме Берлина, войдя в протекающую через город реку Шпрее. В «Советской военной энциклопедии» (М.: Воениздат, 1976. Т. 2. С. 240) вы можете найти очень символичный снимок флага Рабоче-Крестьянского Красного Флота на флагштоке корабля Днепровской флотилии, сделанный в мае 1945 года в Берлине на реке Шпрее на фоне Рейхстага.
Получилось так, что Сталин пришел в Берлин «в ответ» на нападение Гитлера. Но это вариант, которого Сталин не предвидел. Если бы он верил в возможность германского нападения, ему надо было бросить миллионы зэков рыть противотанковые рвы вдоль границ СССР. Сталин намеревался прийти в Берлин, но не в ответ на нападение Гитлера, а по собственной инициативе. Вот почему советские зэки и саперы Красной Армии не рыли противотанковые рвы, а зарывали ранее построенные, и еще тянули канал с востока на запад.