Выдающийся исследователь сталинской эпохи Роберт Конквест отмечает молчаливость и скрытность Сталина как одну из наиболее сильных черт его личности:
Очень сдержан и скрытен. Нам все еще приходится вглядываться во мрак исключительной скрытности Сталина.
Сталин никогда не рассказывал, что у него на уме, даже в отношении политических целей (Роберт Конквест. Большой террор).
Умение молчать, по меткому выражению Дейла Карнеги, встречается среди людей гораздо реже, чем любые другие таланты. С этой точки зрения Сталин был гением – он умел молчать как никто другой. И это не только сильнейшая черта его характера, но и сверхмощное оружие: своим молчанием Сталин усыплял бдительность противников, поэтому удары Сталина всегда были так внезапны и потому смертельны.
Отчего же вдруг 13 июня 1941 года Сталин заговорил, да еще и принялся оправдываться? Где скрытность? Где хитрость? К кому обращался Сталин? К Красной Армии? Если к ней, то зачем передавать важное сообщение своей армии (ведь речь идет о войне и мире, о жизни и смерти) через столичное радио и центральные газеты?
Армия, флот, тайная полиция, концлагеря, промышленность, транспорт, сельское хозяйство, руководители всех рангов и уровней являлись частью государственной системы, и все они подчинялись не газетным сообщениям, а своим начальникам, которые по особым и зачастую тайным каналам получали приказы от вышестоящих начальников.
Сталинская империя была предельно централизована, и механизм государственного управления, особенно после Великого очищения, был отлажен так, что любой приказ немедленно передавался с самого высшего уровня до самых последних исполнителей и тут же неукоснительно выполнялся. Если в июне 1941 года у Сталина были какие-то мысли, которые немедленно нужно было довести до миллионов исполнителей, почему он не воспользовался отлаженным механизмом управления, который передает любые приказы немедленно и без искажений?
Если бы сообщение ТАСС от 13 июня 1941 года публиковалось с серьезными намерениями (о которых невозможно ничего узнать из самого сообщения), то по всем тайным каналам оно было бы продублировано. Маршал Советского Союза Василевский свидетельствует, что за этими сообщениями в печати «не последовало никаких принципиальных указаний относительно Вооруженных сил и пересмотра ранее принятых решений» (Василевский А. М. Дело всей жизни. С. 120). Далее маршал пишет о том, что в работе Генерального штаба и Наркомата обороны тоже ничего не изменилось и «не должно было измениться».
По тайным военным каналам сообщение ТАСС не только не было подтверждено – наоборот, одновременно с ним в некоторых западных военных округах, например, в Прибалтийском особом, были изданы приказы войскам, по смыслу и духу прямо противоположные сообщению ТАСС (Архив МО СССР. Фонд 344. Опись 2459. Дело 11. Лист 31).
В день передачи в эфир этого сообщения ТАСС в газетах военных округов, которые были недоступны посторонним, появились публикации совершенно иного характера. Об этом, например, сообщает вице-адмирал Азаров (Азаров И. И. Осажденная Одесса. С. 16).
Сообщение ТАСС от 13 июня 1941 года никак не вяжется не только с характером Сталина, но и с центральной идеей всей коммунистической мифологии. Любой коммунистический тиран в любой стране (а Сталин – особенно) всю свою жизнь повторял простую и понятную фразу: враг не дремлет. Эта магическая фраза позволяла объяснить и отсутствие мяса в магазинах, и «освободительные походы», и цензуру, и пытки, и массовые чистки, и закрытые границы – и вообще все что угодно. Фразы «враг не дремлет», «мы окружены врагами» – не просто идеологические штампы, это острейшее оружие партии. Этим оружием были уничтожены все и всяческие оппозиции, этим оружием устанавливались и укреплялись все коммунистические диктатуры.
И лишь однажды на протяжении всей истории коммунистических режимов глава самого могущественного из этих режимов заявил на весь мир, что угрозы агрессии не существует.
Давайте же не считать сообщение ТАСС от 13 июня 1941 года глупым, смешным или наивным. Давайте считать его странным, непонятным, необъяснимым. Давайте постараемся понять цель этого сообщения.
13 июня 1941 года – одна из самых важных дат советской истории. Существует целый пласт мемуаров советских офицеров, генералов и маршалов, которые описывают именно этот день. Кроме того, архивы понемногу открываются, и теперь мы можем посмотреть на события этого дня через призму официальных документов, которые более семидесяти лет оставались недоступными.
Сообщение ТАСС – это лишь слова. Чтобы их оценить, надо посмотреть на дела. На западных границах Советского Союза в тот момент было пять военных округов; они вместе с тремя флотами составляли Первый стратегический эшелон Красной Армии. Возьмем любой из этих округов – например, Киевский особый военный округ – и посмотрим, что происходило в этом округе 13 июня 1941 года, а также в предшествующие и последующие дни.
Документов о событиях этого дня много. Один из них хранится в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации (Фонд 16. Опись 2951. Дело 261. Листы 20–21). Это директива народного комиссара обороны СССР и начальника Генерального штаба Красной Армии Военному совету Киевского особого военного округа. Дата – 13 июня 1941 года. Гриф – «Совершенно секретно. Особой важности».
Советская система секретного делопроизводства делила все документы по степени секретности на четыре категории: «Для служебного пользования», «Секретно», «Совершенно секретно» и «Совершенно секретно. Особой важности». Существовала еще одна, наивысшая степень секретности, установленная Сталиным – «Совершенно секретно. Особая папка». Документы этой категории исполнялись только в одном экземпляре и не могли выходить за пределы Кремля. Таким образом, самая высокая степень секретности, которую могли иметь документы, выходившие за пределы кремлевских стен – «Совершенно секретно. Особой важности».
Вот такой документ и был получен в штабе Киевского особого военного округа 13 июня 1941 года, когда по радио передавали сообщение ТАСС. Директива предписывала «все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями привести ближе к государственной границе в новые лагеря».
В Киевском особом военном округе на границе стояли четыре армии, позади них – пять стрелковых и четыре механизированных корпуса. В соответствии с директивой от 13 июня 1941 года в Киевском округе к границам выдвигались все пять стрелковых корпусов: 31-й, 36-й, 37-й, 49-й и 55-й.
Стрелковый корпус – это 966 орудий и минометов, 2 100 пулеметов, более 2 000 автомашин. В стрелковом корпусе 50 тысяч солдат и офицеров. Пять корпусов – четверть миллиона.
Далее директива требовала «передвижения войск сохранить в полной тайне. Марш совершать с тактическими учениями по ночам. С войсками вывезти полностью возимые запасы огнеприпасов[33]и горюче-смазочных материалов». Директиву подписали народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии Жуков. Маршал Советского Союза Баграмян (в то время полковник, начальник оперативного отдела штаба Киевского особого военного округа) к этому добавляет, что из глубины Киевского округа ближе к границам выдвигались не только все пять стрелковых корпусов, но и все четыре механизированных корпуса:
Нам пришлось готовить всю оперативную документацию, связанную с выдвижением пяти стрелковых и четырех механизированных корпусов из районов постоянной дислокации в приграничную зону (Баграмян И. Х. Так начиналась война. С. 64).
Они [уходящие к границам дивизии. – Прим. автора] забрали с собой все необходимое для боевых действий. В целях скрытности движение осуществлялось только по ночам (там же. С. 77).
Генерал-полковник Людников (в то время полковник, командир 200-й стрелковой дивизии 31-го стрелкового корпуса) был одним из тех, кто этот приказ выполнял. Он пишет:
Предписывалось выступать в поход… в полном составе… сосредоточиться в лесах в 10–15 км северо-восточнее пограничного города Ковеля. Движение предлагалось совершать скрытно, только ночью, по лесистой местности (Людников И. И. Сквозь грозы. С. 24).
Маршал Советского Союза Москаленко (в то время генерал-майор артиллерии, командир 1-й противотанковой бригады) свидетельствует: «Прибывали все новые эшелоны с людьми и боевой техникой» (Москаленко К. С. На юго-западном направлении. С. 19).
В официальной истории Киевского военного округа читаем: «87-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф. Ф. Алябушева 14 июня под видом учений была выдвинута к государственной границе» (Киевский Краснознаменный. История Киевского военного округа. 1919–1972. С. 162). Выдвижение войск к границе под видом учений – это не местная самодеятельность, а приказ Москвы. Свидетельствует Маршал Советского Союза Жуков (в то время генерал армии, начальник Генерального штаба):
Нарком обороны С. К. Тимошенко рекомендовал командующим войсками округов проводить тактические учения соединений в сторону государственной границы, с тем чтобы подтянуть войска ближе к районам развертывания по планам прикрытия. Эта рекомендация наркома обороны проводилась в жизнь округами, однако, с одной существенной оговоркой: в движении не принимала участия значительная часть артиллерии (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 242).
Маршал Советского Союза Рокоссовский (в то время командир 9-го механизированного корпуса) в своих воспоминаниях поясняет, почему войска выходили к государственной границе без артиллерии. Причина проста: артиллерию было приказано выслать к границам чуть раньше (Рокоссовский К. К. Солдатский долг. С. 8).
Накануне передачи в эфир сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года командующий того же Киевского особого военного округа получил еще одну директиву, подписанную теми же лицами и такой же степени секретности. Директива от 12 июня 1941 года гласила: