Утром 20 июня управление 9-й армии тронулось в путь. На следующий день… я тоже выехал из Одессы поездом в Тирасполь и вечером прибыл в штаб армии (Вопросы истории. 1970. № 5. С. 45–46)[34].
Теперь посмотрим, что происходило 13 июня 1941 года во внутренних военных округах Советского Союза, в далеких уральских, алтайских, сибирских провинциях.
Дата 13 июня 1941 года по своему значению в истории войны гораздо важнее, чем 22 июня 1941 года. Советские генералы, адмиралы и маршалы в своих мемуарах описывают этот день гораздо подробнее, чем 22 июня. Вот одно типичное описание того дня. Рассказывает генерал-лейтенант Н. И. Бирюков (в то время генерал-майор, командир 186-й стрелковой дивизии 62-го стрелкового корпуса Уральского военного округа):
13 июня 1941 года мы получили из штаба округа директиву особой важности, согласно которой дивизия должна была выехать в «новый лагерь». Адрес нового расквартирования не был сообщен даже мне, командиру дивизии, и только проездом в Москве я узнал, что наша дивизия должна сосредоточиться в лесах западнее Идрицы (ВИЖ. 1962. № 4. С. 80).
В мирное время дивизия получает и хранит документы с грифом «секретно», очень редко – с грифом «совершенно секретно». Документ «особой важности» может появиться в дивизии только во время войны и только в исключительном случае, когда речь идет о подготовке операции чрезвычайной важности. Многие советские дивизии за четыре года войны не получили ни одного документа этой высшей степени секретности.
И вот вдруг в мирное время командир 186-й стрелковой дивизии получил такой документ, причем речь в нем шла о совершеннейшей чепухе: дивизию отправляли в лагерь. Правда, генерал Бирюков слова «новый лагерь» взял в кавычки. И он сам, и вышестоящие начальники, которые прислали ему директиву, отлично понимали, что речь идет не о новом месте дислокации, а о чем-то куда более серьезном. О чем же?
Не одна только 186-я стрелковая дивизия Уральского военного округа получила такую директиву. Все дивизии округа получили такой же приказ. Официальная история округа (Краснознаменный Уральский. М.: Воениздат, 1983. С. 104) четко фиксирует эту дату:
Первой начала погрузку 112-я стрелковая дивизия. Утром 13 июня с маленькой железнодорожной станции отошел эшелон… За ним пошли другие эшелоны. Затем началась отправка частей 98-й, 153-й, 186-й стрелковых дивизий.
К отправке также готовились 170-я и 174-я стрелковые дивизии, артиллерийские, саперные, зенитные и другие части. Для управления уральскими дивизиями были созданы управления двух корпусов, а они в свою очередь были подчинены штабу новой 22-й армии (командующий – генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков). Вся эта масса штабов и войск под прикрытием успокаивающего сообщения ТАСС тайно двинулась с Урала в белорусские леса.
22-я армия была не единственной. Рассказывает генерал армии (во время описываемых событий – подполковник Оперативного управления Генерального штаба Красной Армии) Сергей Матвеевич Штеменко:
Перед самым началом войны под строжайшим секретом в пограничные округа стали стягиваться дополнительные силы. Из глубины страны на запад перебрасывались пять армий (Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. М.: Воениздат, 1968. С. 26).
В книге «Начальный период войны», написанной группой авторов под руководством генерала армии Семёна Павловича Иванова (М.: Воениздат, 1974. С. 211), указывается: «Одновременно с этим к передислокации готовились еще три армии».
Все эти армии должны были образовать Второй стратегический эшелон Красной Армии.
Возникает вопрос: почему все восемь армий не начали движение одновременно? Ответ простой. В феврале, марте, апреле и мае была проведена грандиозная тайная переброска советских войск из внутренних районов страны к западным границам. Весь железнодорожный транспорт страны был вовлечен в эту колоссальную тайную операцию. Она завершилась вовремя, но десятки тысяч вагонов должны были вернуться на тысячи километров назад. Поэтому 13 июня, когда началась новая титаническая тайная переброска войск, всем армиям просто не хватило вагонов.
В составе Второго стратегического эшелона Красной Армии – 81 танковая, моторизованная и стрелковая дивизия, не считая десятков отдельных полков и сотен отдельных батальонов. Все они начали тайное движение к западным границам СССР под прикрытием сообщения ТАСС.
Вот одно из десятков свидетельств об этой операции. Рассказывает генерал-лейтенант артиллерии Григорий Давидович Пласков (в то время полковник):
53-я дивизия, в которой я был начальником артиллерии, дислоцировалась на Волге. Старший командный состав вызвали в штаб нашего 63-го корпуса. На совещание прибыл командующий округом В. Ф. Герасименко. Прибытие большого начальства немного насторожило: значит, предстоит что-то важное. Командир корпуса А. Г. Петровский, обычно спокойный, невозмутимый, заметно волновался.
– Товарищи, – сказал он. – Приказано отмобилизовать корпус. Мы должны укомплектовать части по штатам военного времени, для чего использовать неприкосновенный запас. Необходимо срочно призвать остальной приписной состав. План очередности погрузки, подачи эшелонов и отправления получите у начальника штаба корпуса генерал-майора В. С. Венского.
Совещание длилось недолго. Все было ясно. И хотя генерал Герасименко намекнул, что мы следуем на учения, все понимали, что дело куда серьезнее.
Еще ни разу на учения не брали полный комплект боевых снарядов. Не призывали людей из запаса… (Пласков Г. Д. Под грохот канонады. М.: Воениздат, 1969. С. 125.)
Таким образом, к 114 дивизиям Первого стратегического эшелона, которые тайно двинулись к границам, надо прибавить 81 дивизию Второго стратегического эшелона, которые начали выдвижение к западным границам из центральных районов страны, из Сибири, Забайкалья и даже с Дальнего Востока.
Все то, о чем советские офицеры, генералы и маршалы писали в своих мемуарах, полностью подтверждается докладами германской разведки своему командованию весной и ранним летом 1941 года: Красная Армия гигантскими потоками устремилась к западным границам СССР. Можно найти множество указаний на это в самых разных источниках.
Перед самой войной, в соответствии с указаниями Генерального штаба Красной Армии, некоторые соединения Западного особого военного округа начали выдвигаться к государственной границе (Краснознаменный Белорусский военный округ. М.: Воениздат, 1983. С. 88).
Под видом изменения дислокации летних лагерей соединения подтягивались ближе к границе… Большинство соединений перемещалось в ночное время… (Начальный период войны. С. 211.)
Один из заместителей авиаконструктора А. Н. Туполева, Г. Озеров, который в то время, находясь в заключении, вместе с Туполевым, Королёвым и многими другими выдающимися советскими учеными и авиаконструкторами работал в ЦКБ-29, закрытом конструкторском бюро НКВД, известном как Туполевская шарага, пишет о свидетельствах «вольняшек», работавших в КБ вместе с заключенными:
Живущие на дачах по Белорусской и Виндавской[35] дорогам жалуются – ночью нельзя спать, гонят эшелоны с танками, пушками! (Озеров Г. А. Туполевская шарага. Франкфурт-на Майне: Посев, 1971. С. 90).
Но если вы не считаете все эти источники достоверными, есть подтверждение, опровергнуть которое невозможно – это сама история войны.
Разгромив Первый стратегический эшелон и прорвав его оборону, передовые германские части внезапно столкнулись с новыми дивизиями, корпусами и армиями (например, с 16-й армией под Шепетовкой в конце июня 1941 года), о существовании которых германские военачальники даже не подозревали. Весь план блицкрига строился из расчета молниеносного разгрома советских войск, находящихся прямо у границ, но, выполнив этот план, германская армия обнаружила перед собой новую стену из армий, которые выдвигались из-за Волги, с Северного Кавказа, с Урала, Сибири, Забайкалья, с Дальнего Востока.
Для перевозки даже одной армии нужны тысячи вагонов. Их нужно подать на станции погрузки, загрузить личный состав, тяжелое вооружение, автотранспорт, запасы и перевезти на тысячи километров. Если германские войска встретили сибирские, уральские, забайкальские армии уже в конце июня, значит, их перевозка на запад началась не 22 июня 1941 года, а раньше.
Итак, 13 июня 1941 года – это начало самого крупного в истории человечества перемещения войск, оружия, боеприпасов и другого военного имущества. Теперь самое время снова вернуться к сообщению ТАСС от 13 июня 1941 года и внимательно перечитать его. Многие историки почему-то концентрируют свое внимание на вводной части этого сообщения, где говорится о намерениях Германии. Но в сообщении говорится и о намерениях Советского Союза. Эту часть текста сообщения историки не считают интересной, но самое интересное как раз в ней и содержится:
Слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными… проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью ни что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо.
Сравнивая это заявление с тем, что происходило на самом деле, мы обнаружим некоторое несовпадение слов с делами. В сообщении ТАСС говорится о «проверке железнодорожного аппарата». Позволим себе в этом усомниться. Переброска войск началась в феврале, в марте усилилась, в апреле – мае достигла грандиозных размеров, а начиная с 13 июня 1941 года приобрела поистине всеобщий характер. В переброске не участвовали только те дивизии, которые уже вплотную были придвинуты к границам, те, которые готовились для вторжения в Иран, и