В конце мая основной состав нашего отдела отправился в Тбилиси. Нас усилили за счет других отделов… Перед самым отъездом выяснилось, что ни начальник Генштаба, ни его заместитель выехать не могут, и учениями будут руководить командующие войсками: в ЗакВО – Д. Т. Козлов, в САВО – С. Г. Трофименко. Однако уже на другой день после нашего приезда в Тбилиси генерал-лейтенанта Козлова срочно вызвали в Москву. Чувствовалось, что в Москве происходит нечто не совсем обычное (Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. С. 20).
Так приграничный Закавказский военный округ прямо накануне «освобождения» Ирана остался без командующего. Мне возразят, что у генерала Козлова есть заместитель, генерал-лейтенант Батов, – пусть он и командует округом. Нет, Батов занят. Батов сформировал из самых лучших войск Закавказского военного округа 9-й особый стрелковый корпус, перебросил его в Крым, и тут корпус во взаимодействии с Черноморским флотом интенсивно готовился к проведению морской десантной операции. Дивизия из состава именно этого корпуса отрабатывала на учениях высадку с боевых кораблей Черноморского флота.
Закавказский военный округ оставался без командующего и без его заместителя до августа 1941 года, когда сюда вернулся генерал Козлов и силами войск округа (во взаимодействии с войсками Закавказского военного округа) осуществил «освободительный поход» в Иран[41].
Управление и штаб Среднеазиатского военного округа тоже были сильно ослаблены. В Москву вызвали начальника штаба округа генерал-майора Михаила Ильича Казакова. Генерал Казаков в своей книге «Над картой былых сражений» сообщил, что видел с самолета потрясающее количество железнодорожных эшелонов с войсками и боевой техникой, которые перебрасывались из Средней Азии.
Среди тех, кого везли в воинских эшелонах из Средней Азии, был командир 83-й горнострелковой дивизии полковник Александр Александрович Лучинский (впоследствии генерал армии). Лучинский ехал в одном купе с генерал-майором Иваном Ефимовичем Петровым (впоследствии ставшим генералом армии). Воспоминания Лучинского о Петрове поистине бесценны:
Мы ехали в одном купе по вызову в Наркомат обороны, когда по радио прозвучало сообщение о нападении на нашу страну фашистской Германии.
Лучинский не говорит, зачем его вызвали в Москву, но рассказывает о своем попутчике генерале Петрове:
Незадолго до войны он был назначен командиром 192-й стрелковой дивизии, а затем 27-го механизированного корпуса, во главе которого и отправился на фронт (ВИЖ. 1976. № 9. С. 121–122).
Генерал-майор Петров превратил стрелковую дивизию в горнострелковую и отправил ее на советско-румынскую границу. Затем принял под командование 27-й механизированный корпус. Этот корпус тоже перебрасывается к румынской границе из Средней Азии, а сам командир корпуса генерал-майор Петров в это время ехал в Москву для получения боевой задачи.
В этой книге я уже не раз рассказывал об этой процедуре, ставшей стандартной: крупное воинское соединение тайно перебрасывается к западным границам СССР, а ее командир или командующий, опережая свои войска, едет в Москву для получения указаний. Например, 16-я армия тайно перебрасывается к румынским границам, а ее командующий, генерал-лейтенант Лукин, в Москве получает боевую задачу.
В короткой статье Лучинского о генерале Петрове все кажется привычным и будничным. Но давайте обратим внимание на порядок, в котором развиваются события. Сначала генерал-майор Петров формирует 27-й механизированный корпус, грузит его в эшелоны и отправляет на фронт, и только после этого, уже в поезде, он слышит сообщение о том, что Германия напала на Советский Союз.
Но самое интересное произошло через несколько дней: 27-й механизированный корпус был расформирован в пути. В оборонительной войне такие чисто наступательные формирования никому не нужны. В июле 1941 года вслед за 27-м механизированным корпусом были расформированы и все остальные советские мехкорпуса. Всего их было двадцать девять.
Ситуация кажется абсурдной: 27-й механизированный корпус до нападения Германии едет «на фронт», но как только Германия начинает войну, корпус расформировывают еще до встречи с противником.
Но это не абсурд: 27-й механизированный корпус действительно перебрасывался из Средней Азии на румынскую границу для того, чтобы воевать, но по замыслу советских вождей он должен был воевать не на той войне, которую начал Гитлер, а на той, которая должна была начаться по какому-то иному сценарию.
Вывод: если бы Гитлер не напал, то 27-й механизированный корпус принял бы участие в войне – именно для этого он и ехал на фронт. Но Гитлер своими действиями предотвратил войну, для которой создавались 27-й механизированный корпус и двадцать восемь других таких же корпусов, в каждом из которых было запланировано иметь более тысячи танков.
Кроме Петрова и Лучинского из Средней Азии ехало еще немало знаменитых командиров и тех, кому суждено было стать таковыми. Приведу в пример Алексея Семёновича Жадова, который в тот момент был генерал-майором, а впоследствии, как Казаков, Петров и Лучинский, станет генералом армии. Перед войной Жадов получил примечательное назначение:
В самый канун войны А. С. Жадов, командовавший в Средней Азии горно-кавалерийской дивизией, был назначен командиром 4-го воздушно-десантного корпуса и прибыл на фронт уже в разгар боевых действий (ВИЖ. 1971. № 3. С. 124).
Если вам скажут, что советские войска собирались на западных границах для проведения «контрударов», напомните о генерале Жадове, который накануне войны оставил горно-кавалерийскую дивизию в Средней Азии и принял под командование воздушно-десантный корпус в Белоруссии. С каких это пор воздушно-десантные корпуса использовались для контрударов или для отражения агрессии?
Забайкальский военный округ, несмотря на то, что его войска находились не только на советской территории, но и в Монголии, где совсем недавно шла настоящая война с участием сотен танков и самолетов, тысяч орудий и десятков тысяч солдат, был оставлен без командования. Среди всех внутренних и восточных приграничных округов Забайкальский был единственным, имевшим в своем составе армии. Их было две: 16-я и 17-я.
17-я армия оставалась в Монголии, но ее уже в 1940 году «облегчили» до такой степени, что из-за нехватки генералов должность заместителя командующего армией занимал полковник Павел Павлович Полубояров. Но и его впоследствии вызвали в Москву и отправили на Северо-Западный фронт.
Другая армия Забайкальского военного округа, 16-я, тайно ушла на запад. И хотя среди оставшихся в округе жен командиров распускали слухи о том, что армия перебрасывается на иранскую границу, командиры 16-й армии знали, что едут воевать, и знали, против кого. Штаб Забайкальского военного округа при уходе 16-й армии тоже «облегчили», перебросив многих офицеров и генералов в дивизии и корпуса 16-й армии.
Например, генерал-майор П. Н. Чернышев командовал 152-й стрелковой дивизией 16-й армии. Его подняли выше, назначив начальником отдела боевой подготовки всего Забайкальского военного округа. Но «когда армия уходила, Петр Николаевич заявил, что пойдет со своей дивизией воевать, и добился того, чтобы его вернули в 152-ю» (Лобачёв А. А. Трудными дорогами. С. 147).
Вопрос: как мог генерал-майор Чернышев в мае 1941 года, находясь в Забайкалье, знать о том, что его 152-я стрелковая дивизия и вся 16-я армия, в состав которой дивизия входила, уходят воевать?
Из Забайкалья загребали не только полковников и генералов средней руки. Отсюда забирали и действительно больших командиров. Даже самых больших – командующих войсками военного округа.
Почему командующих? Разве в Забайкальском округе был не один командующий, а несколько? Вот именно, несколько. Правда, они не все разом командовали. По очереди. Но очередь не задерживалась.
С июля 1939 года войсками Забайкальского военного округа командовал генерал-лейтенант Ремезов. В июле 1940 года он был назначен командующим войсками Орловского военного округа, в мае 1941 года тайно сформировал 20-ю армию и под прикрытием сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года повел ее к германской границе.
После Ремезова войсками Забайкальского военного округа мимолетно покомандовал генерал-лейтенант Конев. В январе 1941 года он был назначен командующим войсками Северо-Кавказского военного округа, тайно сформировал там 19-ю армию и под прикрытием того же сообщения ТАСС повел ее к румынским границам.
Забайкальский округ принял генерал-лейтенант Павел Алексеевич Курочкин (впоследствии генерал армии). Еще до сообщения ТАСС Курочкин отправил 16-ю армию к западным границам Советского Союза, пожелав командирам и бойцам успешно выполнить «любой приказ Родины». 16-й армии предстояло добираться до западных границ дольше других, поэтому она вышла раньше, чтобы появиться у границы одновременно с остальными армиями Второго стратегического эшелона.
А что же генерал-лейтенант Курочкин? Отправить целую армию эшелонами через всю страну, да так, чтобы никто не дознался, – дело непростое. Курочкин задачу выполнил и вздохнул с облегчением. А 13 июня 1941 года, в день передачи сообщения ТАСС, Курочкин получил приказ бросить Забайкальский округ и немедленно выехать в Москву за новым назначением.
Газета «Красная звезда» (26 мая 1984 г.) свидетельствует, что 22 июня 1941 года генерал-лейтенант Курочкин находился в вагоне скорого поезда, подходившего к Иркутску, а Забайкальский военный округ был опять оставлен без командующего. «Советская военная энциклопедия» (т. 3. С. 357) сообщает, что новый командующий войсками округа появился в этом округе только в сентябре 1941 года.