После этого всему высшему командному составу следовало отойти на линию старой границы СССР и вновь провести рекогносцировки на этих старых заброшенных рубежах. Затем отойти на линию Днепра и так далее.
А рекогносцировка с пограничных застав – это рекогносцировка для внезапного вторжения.
Глава 45Точка невозврата
Будем громить зверя в его собственной берлоге.
21 июня 1941 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло несколько важных решений. Академик Анфилов сообщает об этом следующее:
Руководители коммунистической партии и члены советского правительства в течение дня 21 июня находились в Кремле и решали важнейшие государственные и военные вопросы (Анфилов В. А. Бессмертный подвиг. С. 185).
Сегодня нам известны решения, принятые в тот день только по четырем вопросам, но неизвестно, сколько всего вопросов обсуждалось в тот день и каковы были другие решения. Вот то, что известно.
21 июня Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о создании на базе западных приграничных военных округов фронтовых объединений (генерал-лейтенант Жилин П. А., член-корреспондент Академии наук СССР. Великая Отечественная война (1941–1945). М.: Политиздат, 1973. С. 64).
Фронты существовали и до этого, Политбюро просто окончательно утвердило давно принятые и уже выполненные решения. Тем не менее это архиважное событие: существование пяти фронтов юридически оформлено не после германского вторжения, а до него.
Важность заключается вот в чем. В 23:00 в кабинете Сталина завершилось совещание высших руководителей Советского Союза (подробнее об этом совещании мы поговорим в главе 51). Через несколько часов высшие командиры Красной Армии будут звонить Сталину и пытаться убедить его в том, что на границе с Германией происходит что-то необычное. Этот момент описан многими очевидцами и историками. Нет сомнения, что не только Сталин, но и Молотов и Берия отказывались верить в возможность германского вторжения.
Нежелание высшего руководства Советского Союза верить в нападение Германии подтверждено всеми действиями Красной Армии: зенитки не стреляли по германским самолетам, советским истребителям было запрещено сбивать германские самолеты, у войск Первого эшелона были отобраны патроны и снаряды, а из Генерального штаба сыпались драконовские приказы: на провокации не поддаваться. Жуков тоже в германскую агрессию не верил.
Вопрос: если высшие советские политические и военные руководители не верили в возможность германского вторжения, зачем же они 21 июня 1941 года юридически оформили давно принятое и выполненное решение о создании фронтов?
Ответ: фронты были созданы не для отражения германского вторжения, а для другой цели.
Второе решение, принятое Политбюро ЦК ВКП(б) 21 июня 1941 года, было решением о создании группы армий Резерва Главного Командования. Командующим группой назначен первый заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза С. М. Будённый, начальником штаба группы – генерал-майор А. П. Покровский (впоследствии генерал-полковник). В состав группы армий вошли семь армий Второго стратегического эшелона, которые, как мы знаем, тайно выдвигались в западные районы страны.
Генерал-полковник Покровский в своих воспоминаниях называет новое объединение несколько по-другому: «группа войск Резерва Ставки» (ВИЖ. 1978. № 4. С. 64). Такое название указывает на то, что 21 июня была создана и Ставка Главного командования – высший орган управления Вооруженными силами страны в ходе войны. По крайней мере, ее создание 21 июня уже было предрешено.
Вполне возможно, что решение о создании группы войск Резерва Ставки было принято раньше, а 21 июня Политбюро это решение только утвердило. Доказательством тому служат неоднократные указания, что германское вторжение застало генерал-майора Покровского уже на боевом посту в западных районах страны (ВИЖ. 1978. № 11. С. 126).
В любом случае, до германского вторжения Второй стратегический эшелон представлял собой не семь разрозненных армий, а боевой механизм с единым руководством. Для чего это было сделано? Для обороны? Нет. В оборонительной войне единое руководство армиями Второго стратегического эшелона было совершенно не нужно – после нападения Германии оно было расформировано еще до того, как армии Второго стратегического эшелона встретились с противником. В мирное время Второй стратегический эшелон вообще не нужен: в европейской части страны его негде размещать и негде готовить к войне.
Если группа армий Резерва Ставки создавалась не для мирного времени и не для оборонительной войны, то тогда для чего?
21 июня Политбюро ЦК ВКП(б) возложило на начальника Генерального штаба генерала армии Г. К. Жукова общее руководство Юго-Западным и Южным фронтами, а на заместителя наркома обороны генерала армии К. А. Мерецкова – Северным (генерал армии С. П. Иванов, генерал-майор Н. Шеховцев. ВИЖ. 1981. № 9. С. 11).
Совсем недавно Мерецков командовал армией в ходе «освобождения» Финляндии. Теперь его послали туда же представителем Ставки.
Совсем недавно Жуков командовал Южным фронтом в ходе «освободительного похода» в Румынию. Теперь его послали туда же представителем Ставки координировать действия двух фронтов.
Советские историки уверяют нас, что Сталин послал Жукова на румынскую границу, а Мерецкова – на финскую, чтобы готовить отражение германской агрессии. Пусть будет так. Странно другое: если верить этим историкам, получается, что Сталин послал Жукова и Мерецкова отражать нападение Германии, в возможность которого сам Сталин не верил.
Мерецков выехал немедленно. Жуков задержался в Москве. Начало операции «Барбаросса» застало его в Генеральном штабе. Но это случайность: если бы Германия напала на Советский Союз на несколько часов позже, то и сам Жуков стал бы частью того могучего потока, который по воле Сталина уносил к западным границам генералов из Генштаба и комбригов из ГУЛАГа, зэков и вертухаев, командиров из запаса и с дальних границ, слушателей военных академий и их преподавателей.
Советские историки говорят о германских командирах: «в июне вплоть до вторжения в СССР Браухич и Гальдер совершали в войска одну поездку за другой» (Анфилов В. А. Бессмертный подвиг. С. 65).
Но разве Жуков с Мерецковым себя вели по-другому?
Действия армий СССР и Германии были не просто похожи друг на друга – они были идентичными даже в мельчайших деталях.
Да, советские командиры приближали командные пункты к границам, как и их германские коллеги, и даже ближе.
Да, Красная Армия концентрировала две сверхмощные группировки в выступах границ, как и германская армия.
Да, советские самолеты были сосредоточены у самых границ, как и германские.
Да, советским летчикам было запрещено сбивать германские самолеты до определенного момента, как и германским летчикам было запрещено сбивать советские самолеты, чтобы не вызвать конфликт раньше времени, чтобы удар был совершенно внезапным.
Да, командный пункт Гитлера находился в Восточной Пруссии в районе Растенбурга, а советский Главный передовой командный пункт (ГПКП) находился в районе Вильнюса. Это та же самая географическая параллель, и советский командный пункт находился на таком же расстоянии от советско-германской границы, как и германский. Если советский и германский главные командные пункты нанести на карту, а карту сложить по линии советско-германской границы, то командные пункты наложатся один на другой.
Но Гитлер уже выехал на свой тайный командный пункт, а Сталин?
В фильмах про разбойников вы наверняка видели такую сцену: главарь банды о чем-то пошептался со своими подручными, и они, понимающе кивнув головами, поскакали в разные стороны. Именно так 21 июня 1941 года многие высшие руководители Советского Союза вдруг поспешили из Москвы в разные концы страны.
Член Политбюро товарищ Жданов, контролировавший по линии Политбюро «освобождение» Финляндии, собирался 23 июня появиться в Ленинграде.
Член Политбюро товарищ Хрущёв, контролировавший «освобождение» восточных областей Польши и Румынии, срочно выехал в Киев.
Член Политбюро товарищ Андреев, отвечавший в Политбюро за воинские перевозки (Партия и армия. С. 176), поспешил на Транссибирскую магистраль, чтобы ускорить выдвижение армий Второго стратегического эшелона. Уже на следующий день его появление было отмечено в Новосибирске (генерал-лейтенант С. А. Калинин. Размышления о минувшем. С. 131).
А как же товарищ Сталин?
Неужели и он, как Гитлер, готовился отправиться на тайный командный пункт?
Решение Политбюро о тайном развертывании пяти фронтов на западных границах означало, что Советский Союз в 1941 году неизбежно должен был начать активные действия на западе. Причина чрезвычайно серьезная: каждый из советских фронтов, помимо прочего, в месяц съедал до 60 тысяч голов крупного рогатого скота (Куркоткин С. К. Тыл советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне. С. 325).
Если ждать до следующего года, то пяти фронтам придется скормить более трех миллионов голов крупного рогатого скота.
Кроме пяти фронтов надо кормить семь армий Второго стратегического эшелона и три армии НКВД, которые разворачивались позади.
Нужно было кормить четыре флота, а также советские войска, готовившиеся «освобождать» Иран. Помимо этого – авиацию, войска ПВО, военную промышленность, где едоков еще больше.
Казалось бы, социалистическое сельское хозяйство и колхозы должны были бы прокормить такую прорву народа. Вот сведения на этот счет из советского Генерального штаба: