В таком виде послание Чёрчилля публикуют все советские историки, настаивая и уверяя, что это и есть «предупреждение». Лично я никакого предупреждения здесь не вижу.
Чёрчилль говорит о трех танковых дивизиях. По меркам Чёрчилля это очень крупные силы. По меркам Сталина – не очень. В тот момент Сталин уже имел в готовом виде или в стадии формирования 63 танковые дивизии; в составе этих дивизий было в несколько раз больше танков, чем в германской армии. В Советском Союзе в то время уже было налажено массовое производство танков, которые в течение всей войны оставались лучшими в мире. Никому в мире до самого конца войны не удалось создать ничего равного или близкого к тем танкам, которые Сталин имел перед ее началом.
Так должен ли был Сталин заподозрить подготовку к вторжению, получив сообщение о переброске в Польшу трех германских дивизий?
Если сообщение о переброске в Польшу трех танковых дивизий мы считаем достаточным «предупреждением» о подготовке агрессии, в этом случае не надо обвинять Гитлера в агрессивности: германская разведка передала Гитлеру сведения о десятках советских танковых дивизий, которые группировались у границ Германии и Румынии.
Чёрчилль предлагает Сталину самому «оценить значение этих фактов». Как же их можно оценить? Польша – это исторические ворота для всех агрессоров, идущих из Центральной Европы на Россию. Гитлер хотел перебросить германские танковые дивизии в Польшу, но передумал.
Румыния в сравнении с Польшей – очень плохой плацдарм для агрессии: германские войска в Румынии тяжелее снабжать, чем в Польше; при нанесении удара из Румынии путь агрессора к жизненным центрам России гораздо длиннее и тяжелее, агрессору придется преодолеть множество преград, включая Днепр в его нижнем течении.
Если бы Сталин готовился к обороне и если бы он поверил «предупреждению» Чёрчилля, то он должен был вздохнуть с облегчением и ослабить свои военные приготовления. Вдобавок Чёрчилль сообщает причину, по которой германские войска не перебрасываются в Польшу, а остаются в Румынии: у немцев проблемы в Югославии вообще и в Сербии в частности. Другими словами, Чёрчилль говорит, что германские танковые дивизии оставлены в Румынии совсем не для агрессии на восток против Советского Союза – наоборот, из Румынии они направлены на юго-запад, то есть повернуты к Сталину спиной.
Послание Чёрчилля имеет исключительную важность, но его никак нельзя рассматривать как предупреждение о готовящейся агрессии Германии против СССР. В гораздо большей степени это послание – приглашение Сталину вступить в войну: немцы хотели перебрасывать дивизии в Польшу, но передумали, тебе нечего бояться, тем более что их дивизии в Румынии повернуты к тебе задом! Оцени эти факты и действуй!
Выдающийся британский военный историк Бэзил Генри Лиддел Гарт провел блистательный анализ стратегической обстановки, сложившейся во второй половине 1940 года в Европе, с точки зрения Гитлера. По свидетельству генерал-полковника Альфреда Йодля, на которое ссылается Лиддел Гарт, Гитлер неоднократно говорил своим генералам, что у Великобритании есть единственная надежда – советское вторжение в Европу (Liddell Hart B. History of the Second World War. London: Cassell, 1970. P. 151). Сам Чёрчилль 22 апреля 1941 года записал в дневнике: «Советское правительство прекрасно знает… о том, что мы нуждаемся в его помощи» (Woodward D. British Foreign Policy in the Second World War. London: H.M. Stationery Office, 1962. P. 611).
Каких же действий ожидал Чёрчилль от Сталина? И что мог предпринять в сложившейся ситуации Сталин, кроме нанесения удара по Германии?
У Сталина было достаточно оснований не верить Чёрчиллю, но сам-то Сталин должен был понимать, что в случае падения Великобритании он останется один на один с Германией. Понимал ли Сталин это? Конечно. Он сообщил об этом Чёрчиллю в ответе на послание от 25 июня 1940 года: «Политика Советского Союза – избежать войны с Германией, но Германия может напасть на Советский Союз весной 1941 года, в случае если к этому времени Британия проиграет войну» (Goralski R. World War II Almanac: 1931–1945. London, Hamish Hamilton, 1981. Р. 124).
По сталинскому ответу выходит, что Сталин был намерен жить с Германией в мире, терпеливо дожидаться падения Великобритании и, оставшись один на один с Гитлером, дожидаться германского вторжения. «Ах, каким глупым был Сталин!» – возмущаются некоторые историки. А мы не будем возмущаться: это послание было адресовано не Чёрчиллю, а… Гитлеру! 13 июля 1940 года Молотов по приказу Сталина передал запись беседы Сталина с британским послом Криппсом в руки германского посла графа фон дер Шуленбурга.
Не правда ли, странный шаг: вести переговоры с Чёрчиллем (через посла Криппса) и тайно передавать секретные протоколы переговоров в руки Гитлера (через посла фон дер Шуленбурга)? Если очистить этот документ от дипломатической шелухи и посмотреть на него в чистом виде, то вот что Сталин говорил этим Гитлеру: Адольф, воюй против Великобритании, не бойся за свой тыл, иди вперед и не оглядывайся назад, позади у тебя хороший друг Иосиф Сталин, который хочет только мира и ни при каких условиях на тебя не нападет. Тут, в Москве, были переговоры с британским послом. Не бойся, эти переговоры не ведутся против тебя. Видишь, я тебе даже секретные протоколы беседы с Криппсом отправляю. А Чёрчилля я послал к чертовой матери! (На самом деле переговоры продолжались и дальше, но их содержание Сталин держал в секрете.)
Можно ли верить этим сладким песням кремлевской сирены? Многие историки верят. А вот Гитлер не поверил и, подумав крепко над «копией» записи беседы Сталина и Криппса, 21 июля 1940 года отдал приказ начать разработку плана «Барбаросса».
Другими словами, Гитлер решил воевать на два фронта. Это решение многим кажется непонятным и необъяснимым. Большинство германских генералов и фельдмаршалов не поняли и не одобрили этого поистине самоубийственного решения. Но у Гитлера выбора уже не было. Он шел все дальше и дальше на запад, на север, на юг, а Сталин с топором стоял позади и пел сладкие песни о мире.
Гитлер допустил непоправимую ошибку, но допустил ее не 21 июля 1940 года, когда отдал приказ о подготовке войны против Советского Союза, а 19 августа 1939 года, когда дал согласие на подписание пакта Молотова – Риббентропа. Согласившись на раздел Польши, Гитлер сделал войну против Запада неизбежной, при этом имея позади себя «нейтрального» Сталина. Именно с этого момента война на два фронта тоже стала неизбежной.
Решение начать операцию «Барбаросса» на востоке, не дожидаясь победы на западе, – это не роковая ошибка, а только попытка Гитлера исправить ранее допущенную ошибку. Но было поздно. Война уже велась на двух фронтах, и выиграть ее было невозможно. Даже захват Москвы не решал проблемы: позади Москвы лежало еще 10 тысяч километров советской территории, гигантские индустриальные мощности, неисчерпаемые природные и огромные людские ресурсы.
Начать войну с Россией легко, закончить – трудно. Воевать в европейской части СССР Гитлеру, конечно, было просто: ограниченная территория, множество дорог относительно высокого качества (в сравнении с дорогами в Сибири), мягкий климат. Иное дело воевать в Сибири, на бескрайних просторах, где нет дорог, в непролазной грязи, в жестокие морозы.
Сталин знал, что для Гитлера война на два фронта – самоубийство. Сталин считал, что Гитлер на самоубийство не пойдет и не начнет войну на востоке, не завершив ее на западе. Сталин терпеливо ждал последнего аккорда германо-британской войны – высадки германских танковых корпусов на Британских островах. Блестящую десантную операцию на Крите Сталин (да и не он один) расценивал как генеральную репетицию высадки в Великобритании. Одновременно он предпринимал все меры к тому, чтобы убедить Гитлера в своем миролюбии. Оттого-то советские зенитки и не стреляли по германским самолетам, время от времени залетавшим в воздушное пространство СССР, а советские газеты и ТАСС трубили о том, что войны между СССР и Германией не будет. Если бы Сталину удалось убедить Гитлера в том, что СССР – нейтральная страна, то германские танковые корпуса были бы, несомненно, высажены на Британских островах. И вот тогда…
И тогда сложилась бы поистине небывалая ситуация. Польша, Чехословакия, Дания, Норвегия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Югославия, Франция, Греция, Албания больше не имеют ни армий, ни правительств, ни парламентов, ни политических партий. Миллионы людей загнаны в нацистские концлагеря, и вся Европа жаждет освобождения. А на европейском континенте только всего и осталось, что полк личной охраны Гитлера, охрана нацистских концлагерей, германские тыловые части, военные училища и…
• пять советских воздушно-десантных корпусов;
• тысячи быстроходных советских танков;
• десятки тысяч советских самолетов;
• дивизии и целые армии НКВД;
• армии, укомплектованные советскими зэками;
• сверхмощные формирования планерной авиации для быстрой высадки на территории противника;
• советские горные дивизии, обученные стремительным броскам к перевалам, через которые в Германию идет нефть – кровь войны.
Имел ли кто-нибудь в истории столь благоприятную ситуацию для «освобождения» Европы?
А ведь эта ситуация не сложилась сама собой. Ее долго, упорно и настойчиво, шаг за шагом, словно тончайшую мозаику из маленьких кусочков, складывал Сталин.
Это Сталин помог привести Гитлера к власти и сделал Гитлера настоящим Ледоколом Революции.
Это Сталин толкал Ледокол Революции на Европу.
Это Сталин требовал от французских коммунистов и коммунистов других стран не мешать Ледоколу ломать Европу.
Это Сталин снабдил Ледокол всем необходимым для победоносного движения вперед.
Это Сталин закрывал глаза на все преступления нацистов и радовался, «когда мир сотрясался в своих основах, когда гибли могущества и падали величия»,