В последние годы защитники Жукова заговорили о том, что этот «гений стратегии» якобы планировал дождаться германского удара, быстренько его отразить и тут же двинуть Красную Армию в победоносное наступление. Только эти люди почему-то не объясняют, отчего же великий Жуков этот удар быстренько не отразил и не двинул войска в наступление. Объяснений может быть только два: либо такой план был невыполнимым, то есть дурацким, либо Жуков такого плана не имел.
Действия 127-го истребительного авиационного полка в первые часы войны – это только один пример, но пример очень типичный. Действия этого и всех остальных авиационных полков и дивизий от Балтики до Чёрного моря свидетельствуют о том, что ни у Сталина, ни у Жукова не было никаких, даже самых общих решений на случай нападения Германии.
Так о чем же 24 мая 1941 года высшие авиационные командиры шептались с товарищем Сталиным? Если о том, как бы «быстренько отразить» и «двинуть», то почему участники того совещания Маршалы Советского Союза Тимошенко и Жуков, Главные маршалы авиации Жигарев и Новиков, генерал армии Попов не рассказали об этом благодарным потомкам?
И если бы планировалось «быстренько отразить», то действия советской авиации были бы совсем иными. В этом случае всему командному и летному составу ВВС Жуков должен был дать простой и ясный приказ любой самолет-нарушитель валить. Так советская авиация всегда действовала до сентября 1939 года. Так советская авиация всегда действовала после 22 июня 1941 года. Отчего же в эти неполные два года, с сентября 1939 года по 22 июня 1941 года, все было иначе?
Директивой № 1 Жуков запретил советским войскам поддаваться на провокации. Если этот запрет был продиктован заботой об обороне страны, то где логика?
Если Гитлер решил воевать против Советского Союза, зачем ему провокации? Чтобы Красная Армия была поднята по боевой тревоге? Чтобы нападение Германии не оказалось внезапным?
Зачем же тогда Жуков накладывал дурацкие запреты и требовал «не поддаваться»? Ведь интерес германских генералов в том и состоял, чтобы бдительность Красной Армии усыпить, чтобы избежать ненужного обострения перед внезапным нападением. Поэтому германским войскам был отдан драконовский приказ: советские самолеты, нарушившие германское воздушное пространство, не сбивать, командиров и бойцов Красной Армии преднамеренно или по ошибке нарушивших границу, отпускать с миром.
И германские войска советские самолеты не сбивали. И наших заблудившихся бойцов отправляли назад, сытно накормив.
Если бы Красная Армия первой нанесла удар, то и перед германскими авиационными командирами встала бы та же проблема: сбивать или не сбивать? Или на месте соображать надо?
Глава 50Почему у советского руководства не было планов обороны страны?
Самой главной задачей Генштаба является организация и обеспечение твердого и устойчивого управления войсками во всех звеньях и организация взаимодействия в звене фронт – армия. С этой задачей Жуков не справился. Он ее провалил. Сталин не утратил руководство страной, а Жуков управление Вооруженными силами бездарно потерял.
Через 28 лет после нападения Германии на СССР вышли в свет мемуары Жукова. Жуков поведал доверчивым читателям, что за несколько дней до 22 июня 1941 года он якобы пытался получить у Сталина разрешение на приведение войск в готовность. Нашлись люди, которые этим хвастливым заявлениям поверили. Однако о готовности к чему можно было вести речь в середине июня 1941 года? Жуков не стал уточнять, в готовность к каким действиям он собирался приводить Красную Армию.
В западных районах Советского Союза уже были ликвидированы ранее подготовленные партизанские формирования, разминированы мосты и другие важные железнодорожные сооружения, разоружены, засыпаны землей, а кое-где и взорваны сверхмощные оборонительные сооружения. Странно, но в те же самые годы на Дальнем Востоке ранее построенные укрепленные районы не разрушались, но усиливались и совершенствовались.
В 1940 году, когда Жуков командовал войсками Киевского военного округа, была расформирована Днепровская военная флотилия, ее корабли были загнаны в дельту Дуная и в болота Белоруссии, где их использование в оборонительной войне невозможно.
После назначения Жукова на должность начальника Генерального штаба развитие Красной Армии шло в сторону создания инструментов агрессивной войны и разрушения всего, что было предназначено для обороны страны.
По настоянию Жукова (он сам об этом пишет!) были сформированы механизированные корпуса чудовищных размеров, которые было невозможно использовать в оборонительной войне. Ради создания этих корпусов, которыми невозможно было управлять, из состава почти всех стрелковых дивизий изъяли танковые батальоны, а из состава стрелковых корпусов – танковые бригады, чем резко снизили возможности их использования в обороне.
По планам Жукова в непосредственной близости от границ строили аэродромы и до отказа забивали их самолетами.
По планам Жукова были развернуты воздушно-десантные корпуса, в оборонительной войне совершенно не нужные.
16 июня 1941 года генерал армии Жуков направил «Записку начальника Генштаба Красной Армии наркому авиационной промышленности СССР» № 567240сс, в которой требовал изготовить и передать Красной Армии 2000 десантных планеров в 1941 году и 5500 в 1942 году, которые в оборонительной войне были совершенно не нужны.
И вот теперь, после полного разрушения оборонительного потенциала страны и создания сверхмощных инструментов агрессии, Жуков якобы обратился к Сталину с предложением привести войска в готовность, но в своих воспоминаниях даже не указал, о готовности к чему шла речь. А о чем этот стратег думал раньше, когда разминировали мосты и разгоняли партизанские отряды, когда засыпали землей первоклассные оборонительные сооружения и загоняли речные мониторы в непроходимые болота?
Находясь на посту начальника Генерального штаба, Жуков не озаботился разработкой плана обороны страны. План, напомню, – это инструкция о том, кому, когда и что надлежит делать.
Если мы решили построить даже что-нибудь сравнительно простое – например, атомную электростанцию, – то и в этом случае нам нужно иметь хоть какой-нибудь, пусть самый примитивный и приблизительный план. Представим, что плана строительства у нас нет, но мы требуем от строителей находиться в готовности. Что толку от этих призывов, если строители не знают, где рыть котлованы и траншеи, если поставщики понятия не имеют, какие строительные материалы, когда и в каких количествах подавать, если машиностроительные заводы не получили конкретных задач на изготовление оборудования?
Участие великой страны в мировой войне, в которой должна решиться судьба Европы и мира, сотен миллионов живущих людей и многих грядущих поколений, – это нечто более серьезное и важное, чем строительство атомной электростанции. Но у Жукова плана обороны страны не было. То есть он сам не знал, кому, что и когда надо было делать. И вот он якобы за несколько дней до германского нападения требовал у Сталина разрешения привести войска в готовность.
Почти два года в стране, в том числе и при участии Жукова, а то и прямо по его требованию, разрушалось все, что было ранее создано для обороны, а за несколько дней до германского вторжения стратег решил войска в готовность приводить.
В своих «правдивых» воспоминаниях Жуков не стал уточнять, в готовность к каким действиям он собирался приводить Красную Армию. Но готовность – понятие конкретное. Не может быть какой-то абстрактной «готовности». Если теннисист стремительно рванулся к сетке, то тем самым он занял положение, в котором готов нанести противнику поистине неотразимый удар. Но именно в результате этого маневра он занял положение, в котором совершенно не готов отражать удары противника: ответный мяч просвистит в стороне, перехватить его не получится.
Именно так войска, сосредоточенные у границ плотными массами, представляют жуткую угрозу для противника и в то же время сами оказываются предельно уязвимыми.
Чтобы не показаться предвзятым, в качестве примера не буду брать ни вермахт, ни Красную Армию. Вот в конце Второй мировой войны в Нормандии французские танкисты, вооруженные американцами, плотными массами были собраны у переднего края – они готовятся к наступлению. Чем выше плотность войск, тем лучше, – враг не устоит. Чем больше бензина и снарядов рядом с танками, тем страшнее их удар, тем глубже во вражескую оборону они смогут врезаться.
Но если появятся вражеские пикирующие бомбардировщики и накроют сосредоточение войск, то вся эта мощь будет гореть и взрываться. Если бы эти танки готовились к обороне, то были бы рассредоточены на большой площади – попробуй попади в каждый. И не было бы рядом с каждым танком грузовиков со снарядами и цистерн с бензином.
Давайте же на несколько минут представим себе, что рассказы Жукова о том, что он хотел привести войска в готовность и действительно требовал от Сталина разрешения сделать это – не выдумка. Предположим, что глупый Сталин дал-таки мудрому Жукову такое разрешение.
И вот давайте представим себе ситуацию: командующие фронтами и армиями, командиры корпусов, дивизий, бригад и полков получили приказ Москвы – войска в готовность привести!
Что же такой приказ мог означать? Что войскам нужно делать? Минировать мосты или разминировать? Снимать колючую проволоку на границах или натягивать? Подтягивать войска к границам или отводить? Подвозить стратегические запасы боеприпасов в приграничные леса или срочно вывозить их за Днепр? Ломать железные дороги или строить? Сосредоточивать авиацию на приграничных аэродромах или рассредоточивать ее на аэродромах подальше от границы?