Поэтому не надо верить сказкам о том, что Жуков якобы хотел войска в готовность привести. Жуков был обязан представить Сталину конкретный план в письменном виде: что, когда и кому надлежит делать. Красную Армию следовало приводить не в какую-то абстрактную «готовность», а выполнять конкретные задачи: минировать мосты и подходы к ним, ставить войска на оборону мостов и переправ, возводить укрепленный район в районе Смоленска и оборонительные районы в лесах. И после войны надо было не рассказывать ничем не подтвержденные истории о глупом и трусливом Сталине, а представить разработанные до германского нападения планы обороны Пскова, Полоцка, Витебска, Смоленска, Киева, Черкасс, Кременчуга, Днепропетровска, Запорожья и объяснить, отчего вопреки этим планам враг через Западную Двину и Днепр прорвался к Ленинграду, Москве, Харькову, Ростову и Севастополю.
Глава 51Зачем нарком связи Пересыпкин слал шифровки наркому связи Пересыпкину
Гитлер… ударит главными силами на Запад, а Москва захочет полностью использовать преимущества своего положения.
6 июня 1941 года германская разведка получила сведения о том, что советское правительство намерено перебраться в Свердловск – то есть на Урал. В Германии об этом узнали только Гитлер и самые приближенные к нему люди. Геббельс сделал в своем дневнике пометку, что получил такое сообщение, и очень нелестно отозвался о советском руководстве и его намерении сбежать подальше на восток.
Только спустя много десятилетий мы по достоинству можем оценить это сообщение о планировавшемся переезде советского правительства. Сегодня мы знаем, что в Свердловске был создан ложный командный пункт. Только в ходе войны выяснилось, что в качестве запасной столицы был подготовлен не Свердловск, а Куйбышев, куда в критической обстановке перебрались многие правительственные учреждения Советского Союза и иностранные посольства.
В германских предвоенных архивах я не нашел никаких упоминаний о Куйбышеве как о запасной столице СССР. Германская разведка имела только сведения о переезде советского правительства на командный пункт в Свердловске.
Но правительство не может переезжать на командный пункт, которого не существует. Кто же распространял сведения о переезде на ложный командный пункт? Это может делать только тот, кто этот ложный командный пункт выдумал, то есть советское правительство, точнее – глава этого правительства товарищ Сталин.
Ложный командный пункт для того и создается, чтобы однажды о нем узнал противник. 6 июня 1941 года этот момент настал, и германская разведка получила «секрет», который был сфабрикован специально для нее. Если германская разведка получила дэзу о намерениях советского руководства – значит, советское руководство именно в этот момент старалось что-то скрыть. Нетрудно догадаться, что именно оно скрывало.
Если советское руководство распространяло ложные сведения о своем намерении перебраться на восток, то, очевидно, оно намеревалось делать нечто противоположное. Хитрость заключалась в том, что помимо мощного командного пункта на Волге, расположение которого хотя и трудно, но возможно было определить, существовал еще один правительственный командный пункт (КП). Он представлял собой железнодорожный состав. В случае войны этот КП под прикрытием нескольких бронепоездов НКВД и в сопровождении трех поездов Наркомата связи мог в любой момент появиться в районе боевых действий. Эта способность быть рядом с районом главных событий войны отражалась в названии поезда: ГПКП, Главный передовой командный пункт. Для этого КП было создано несколько тщательно укрытых и замаскированных стоянок, к которым еще в мирное время были подведены линии правительственной связи. К линиям связи надо было просто подключить аппаратуру поездов.
Не надо объяснять, что подвижный КП предназначался для наступательной войны, для ситуации, когда войска стремительно уходят вперед, а командование со своими громоздкими средствами управления и связи должно поспевать за наступающими фронтами и армиями. В оборонительной войне проще, надежнее и безопаснее управлять из кремлевского кабинета, с подземной станции московского метро или из командного пункта на берегах Волги.
Мы с определенной долей уверенности можем утверждать, что на железнодорожной магистрали Минск – Вильнюс (ближе к Вильнюсу) располагался или должен был располагаться командный пункт очень крупного калибра. Через несколько дней после того, как германские руководители получили «секретное» сообщение о переезде советского правительства на Урал, начался сек-ретный переезд советского правительства к западным границам СССР в районы Минска и Вильнюса.
Каждый военный человек знает, как перемещается крупный штаб на учениях или в боевой обстановке. Оперативный отдел выбирает место для штаба, вышестоящий командир это место утверждает и дает разрешение на перемещение. Лес, в котором будет располагаться штаб, оцепляют, не пропуская посторонних, затем тут появляются саперы и связисты, которые готовят укрытия и систему связи, затем появляется начальник связи данного формирования (дивизии, корпуса, армии, фронта) лично проверяет, что с этого места связь надежно работает со всеми важными абонентами. После этого, наконец, появляется сам штаб, офицерам которого остается только подключить свои телефоны и шифровальные машины к отлаженной и заранее проверенной системе связи.
Красная Армия в 1941 году работала как единый механизм: в первой половине июня в приграничных лесах появляются десятки начальников связи стрелковых и механизированных корпусов, затем начинается тайное развертывание командных пунктов этих корпусов. Немедленно вслед за этим в других лесах появляются начальники связи армий; их появление – признак того, что скоро тут появятся штабы армий. Признак верный, и штабы действительно появлялись. Прямо в день опубликования сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года в укромных уголках хорошо охраняемых лесов появились начальники связи фронтов. Связь проверена, и штабы фронтов тайно потянули свои колонны на перемещение.
Настал момент и более крупному начальнику связи появиться в 150 километрах от границ с Восточной Пруссией. В Вильнюс, тайно направился народный комиссар связи СССР товарищ Пересыпкин Иван Терентьевич. Можно ли догадаться, для какого начальника Пересыпкин ехал проверять связь? Если бы ехал начальник связи Красной Армии, то связь он устанавливал бы для наркома обороны. А если ехал нарком связи Пересыпкин, то мог он работать только в интересах Председателя Совнаркома. Эту должность 5 мая 1941 года занял товарищ Сталин.
Нарком связи СССР ехал к границам Восточной Пруссии так, чтобы никто не мог об этом знать. Нарком ехал обычным поездом, который шел по обычному расписанию. Но к поезду был прицеплен дополнительный особый вагон, в котором и находится Пересыпкин и его заместители.
Переезд наркома связи держался в строжайшей тайне. Даже шифровки, которые Пересыпкин получал из Москвы, были подписаны его же именем, чтобы шифровальщики правительственной связи думали, что нарком связи все еще находится в Москве и никуда не уезжал.
Но лучше послушать самого Ивана Терентьевича Пересыпки-на. Товарищ маршал войск связи, вам слово:
Буквально в самый канун войны И. В. Сталин поручил мне выехать в прибалтийские республики. Это ответственное задание я почему-то связывал с надвигавшимися военными событиями. Вечером 21 июня 1941 года вместе с группой ответственных работников Наркомата связи я выехал в Вильнюс. Мы находились в пути, когда началась война… (Пересыпкин И. Т. Связисты в годы Великой Отечественной войны. М.: Связь, 1972. С. 17.)
Утром 22 июня 1941 года на станции Орша Пересыпкин получил из Москвы шифровку:
СВЯЗИ ИЗМЕНЕНИЕМ ОБСТАНОВКИ НЕ СОЧТЕТЕ ЛИ НУЖНЫМ ВЕРНУТЬСЯ В МОСКВУ = ПЕРЕСЫПКИН (Пересыпкин И. Т. А в бою еще важней. М.: Советская Россия, 1970. С. 32).
То есть настоящего Пересыпкина, который тайно ехал к границам Советского Союза, вызвал в Москву мифический Пересыпкин, который якобы никуда из Москвы не уезжал.
Пересыпкин ехал по железным дорогам, которые не только были полностью военизированы, но и несколько дней назад получили приказ перейти на режим военного времени и быть в готовности работать в боевой обстановке (Анфилов В. А. Бессмертный подвиг. С. 184).
Пересыпкин ехал в районы, где войска гигантскими массами тайно сосредоточивались к границам, имея приказ взять с собой «только необходимое для жизни и боя» (там же).
Пересыпкин ехал на территорию военного округа, где уже тайно развернут фронт, где штаб фронта уже разослал совершенно секретные данные о режимах связи (новые частоты, позывные, пароли для опознавания, псевдонимы командиров и командующих и т. п.) тысячам исполнителей – данные, которые до начала войны рассылать запрещено.
Пересыпкин ехал в район, где тайно создавался правительственный командный пункт.
Пересыпкин ехал по личному приказу Сталина и знал, что эта поездка связана «с надвигавшимися военными событиями».
Но вот Германия напала на СССР, и Пересыпкин, бросив свой секретный вагон, на попавшейся под руку грузовой машине помчался в Москву.
Выходит, что если бы Гитлер не напал, то нарком связи товарищ Пересыпкин прибыл бы на тайный командный пункт в районе Вильнюса и действовал бы в соответствии с «большим планом» и «надвигавшимися военными событиями», то есть координировал системы военной, правительственной и государственной связи в войне. Но оттого что Гитлер напал, поездку на войну пришлось срочно отменить.
Сталин послал Пересыпкина на войну, но нападение Гитлера стало полной неожиданностью и для Сталина, и для Пересыпкина. Нападение Гитлера – это то самое «изменение обстановки», о котором шла речь в телеграмме, изменение настолько серьезное, что заставляет отменить многие важнейшие мероприятия советского правительства и импровизировать, вплоть до возвращения наркома в Москву на первой попавшейся грузовой машине.