Однако этот тип построения в целом представляется скорее новацией военной мысли XV века, синтезировавшей опыт Столетней войны (1337–1453) и Гуситских войн (1419–1437), а не аналогом боевого построения первой половины XIII века. Ситуация сражения при Грюнвальде (Таннеберге) 1410 года показывает, что подобное построение было возможным только в случае взаимодействия нескольких линий «клиньев», взаимно прикрывающих друг друга от обходов и фланговых ударов. В случае одиночного действия подобного «клина», последний оказывался слишком уязвим при атаках с флангов.
На современные представления о тактике «свиньи» в значительной мере повлияло мнение Г. Дельбрюка, воспринимавшего «клин», как «форму построения для сближения с противником, которое затем переходит в сражение с участием каждого бойца в отдельности»[135]. Историк считал, что основными достоинствами клиновидного построения являлись возможность совершать манёвры на поле боя; узкий фронт колонны, делавший её менее уязвимой для стрел; относительная защищённость от флангового обхода за счёт того, что каждый из рыцарей, составлявших «главу» клина, прикрывал ехавшего впереди соратника.
На наш взгляд, Дельбрюком были допущены неизбежные на уровне научных представлений его времени ошибки, закрепленные в дальнейшем высоким авторитетом исследователя:
Во-первых, сражения «рукопашного» периода не требовали от тяжеловооруженной конницы совершать сложные манёвры непосредственно на поле боя. Попытка значительно изменить направление движения колонны перед лицом противника, несомненно, привела бы к атаке на её открывшийся фланг.
Во-вторых, уязвимость колонны для обстрела значительно выше, чем у атакующей линии, поскольку противник в этом случае обстреливает единую массу перемещающихся почти вплотную друг к другу всадников. Узкий фронт мог бы предохранить от фронтального обстрела мощными и не скорострельными артиллерийскими орудиями, но не от массы стрел, летящих «навесом».
В-третьих, число всадников, образующих «голову» клина, недостаточно, чтобы прикрывать протяжённые фланги «тулова».
В-четвертых, разворот в линию колонны в момент атаки требует высокого уровня строевой подготовки всадников, в котором Дельбрюк отказывает средневековой кавалерии. Разворачивающиеся в профиль к противнику всадники задних шеренг оказывались бы, к тому же, удобной целью как для стрелков, так и для возможной контратаки неприятельской конницы.
Представляется, что схемы боевого применения клиновидного строя, в настоящий момент доминирующие в научных представлениях, не являются бесспорными, что во многом определяется традицией поисков аналогий «свинье» в материалах более позднего времени, отражающих реалии другого этапа развития военного дела.
Более результативным может оказаться поиск более точных параллелей в эпохе и в зоне зарождения военно-монашеских орденов.
Известно, что молодой Тевтонский Орден в существенной степени пользовался опытом Ордена Храма. Период выработки успешной тактики крестоносцев, противостоящих классическим ближневосточным армиям, приходится на первую половину XII в. Исходя из сообщений источников[136], построение храмовников являлось, по меньшей мере, трёхчастным: центральный клин, состоящий из рыцарей и сержантов, отдельные отряды оруженосцев (конных копейщиков) и туркополов (стрелков). Клинообразное построение в сообщениях, касающихся середины XIII века, постоянно оказывается связанным с участием в сражении представителей военно-монашеских орденов — например, в битве при Легнице[137] и в битве при Шайо[138]).
В борьбе против мусульман сирийские франки и пилигримы постоянно взаимодействовали с византийской армией и, несомненно, использовали её боевой опыт. Описание боевого построения храмовников заставляет обратиться к ещё более раннему источнику — сочинению Никифора II Фоки «Стратегика».
Трактат этот, созданный в конце X века, отличает внимание к действиям византийской конницы катафрактров. Созданный на пике успешных действий имперских войск против арабов, этот трактат имел сугубо практическую направленность и сохранял своё значение, по крайней мере, до XV века. В нашем случае он представляет интерес из-за подробного описания тактики и взаимодействия катафрактов с другими родами войск, и их клинообразного построения[139].
Конный клин по Никифору II имеет следующие характеристики: 12 шеренг, образованных 504 или 384 людьми[140]. В первом случае первая шеренга состоит из двадцати всадников, во втором — из 10. В каждой последующей шеренге добавляется 4 человека (по два на фланг), достигая к последней шеренге численности 64 или 54 человека в линии. Клин в своей внутренней части, начиная с пятой линии, включает в себя стрелков. Для большого клина рекомендуется иметь 150 лучников, для малого — 80 (при 354 и 304 бойцах ближнего боя). Доспех человек и коня рекомендован как можно более полный. Все катафракты вооружены мечами, имеют щиты. Сверх этого того первые шеренги клина вооружены палицами или парамириями (род однолезвийного клинкового оружия). Начиная с пятой шеренги, фланговые всадники через одного вооружены пиками и палицами[141].
Принципиально, что в версии Никифора клин категорически не предназначен для решения самостоятельных задач, и, напротив, является центральной опорной частью сложного конного построения состоявшего из 16 взаимодействующих групп (максимально) и в целом составлявшего единую воинскую единицу численностью от 4800 до 7200 человек. Знаменательно то, что по крайней мере 9 из этих отрядов обеспечивали прикрытие клина от обходных манёвров и фланговых ударов. Наибольшее значение отводилось двум отрядам, прикрывавшим фланги клина и располагавшимся на некотором удалении от него для облегчения маневрирования. Каждый из этих отрядов состоял из 500 воинов (300 копейщиков и 200 лучников), выстроенных в 5 шеренг (лучники составляли третью и четвёртую). Пятая шеренга фланговых отрядов находилась в одной линии с двенадцатой шеренгой клина. Ещё триста всадников образовывали трёхчастный «летучий» заслон перед клином. Они же в случае атаки катафрактов прикрывали фланги от контрудара. Вторую линию построения составляли 4 отряда по 500 человек, образовывавшие резерв и прикрывавшие клин с тыла.
Подчеркивается необходимость для клина соблюдать строй, фланговым и тыловым отрядам в случае обстрела со стороны противника рекомендуется вести перестрелку и продолжать наступать «ровным шагом». Немалый интерес представляет и требование пассивности от клина и запрещение катафрактам преследовать бегущих врагов.
В целом катафракты призваны решать только три тактические задачи: сражаться против катафрактов противника (если они присутствуют в его войске), атаковать занявшую оборонительную позицию пехоту (особенно пикинёров), атаковать командира противника. Основным же назначением клина катафрактов является создание опорного участка на атакующем фронте конницы.
Схема, которую предлагает Никифор II, могла быть заимствована сирийскими франками и используема войсками рыцарских орденов до конца XIV века, когда появление на полях сражений крупных профессиональных пехотных подразделений с мощными арбалетами и ручным огнестрельным оружием, а также артиллерии, привело к раздроблению единого клина, безопасность которого обеспечивалась отрядами прикрытия, на отдельные «хоругви»[142].
Клин Никифора с точки зрения тактики значительно более соответствует требованиям и реалиям XIII века, нежели клин Альбрехта. В непосредственном столкновении с противником на начальном этапе участвует большее количество воинов (54–64 бойца, а не 11–17). С учетом фланговых отрядов ширина фронта достигает 264–254 человек, что (с интервалами между подразделениями) даёт почти километровую протяжённость фронта. Кроме того, меньшая глубина фронта при большей его протяжённости позволяет успешнее сопротивляться фланговым атакам.
В составе клина присутствует значительно более высокий процент тяжеловооружённых кавалеристов — основной ударной силы этого периода. Здесь же присутствуют конные стрелки, наносящие предваряющий удар по атакуемому противнику и в определённой мере способные противостоять атакам конных стрелков (эта особенность может быть объяснением постоянного парного упоминания рыцарей и арбалетчиков, как составных частей ливонских отрядов у Генриха Латвийского).
Клин включен в систему общего построения, которая допускала гибкое реагирование на ситуацию и позволяла компенсировать его тактические недостатки.
Исходя из вышесказанного, мы высказываем предположение, что «свинья» русских летописей скорее соотносима с «клином Никифора», нежели с построениями, рассматриваемыми в «Приготовлении к походу»[143]. Хорошо с этим согласуется и противопоставление «свиньи» и «бесчисленной» чуди, игравшей, по-видимому, роль фланговых и тыловых отрядов прикрытия. В случае справедливости нашего предположения само ливонское войско должно было состоять исключительно из конницы.
Столь же неясным остается и характер построения русских войск. Ливонские источники сообщают только о том, что перед войском «короля» стоял строй стрелков, с которым и столкнулись рыцари ордена. По сообщению русских летописей, не упоминающих о столкновении ливонцев с передовыми стрелками, немцы «прошиблись» непосредственно сквозь полк, после чего завязалась общая схватка. При описании начала битвы также упоминается единый полк русских