ая Господу великими трудами и расходами, будет утрачена из-за небрежения верующих! Так вот, чтобы столь трудное дело было в состоянии продвигаться вперед во благо веры и благодаря милосердию Божьему успешно завершиться, мы, возлагая на тебя миссию по отпущению грехов, увещеваем и просим тебя, брата в Боге, принять на себя ответственность за оповещение с помощью Божьей бедных крестоносцев в провинции Бремена, а также Магдебурга, Хавельберга и в части Бранденбурга, примыкающей к Эльбе, в диоцезах Верден, Минден и Падеборн, а также на Готланде, о нашем распоряжении, чтобы те, кто обратит обеты совершить паломничества, произнесенные в этих провинциях и диоцезах, на помощь вышеуказанным верующим, как и прочие верующие, будут иметь надежду на великую милость, которой Христос их почитал и почитает. А ты своими увещеваниями и просьбами в соответствие с данным тебе Богом разумением усердно и со всем тщанием постарайся сделать так, чтоб они воздали Ему хоть чем-либо за все то, что Он им воздал, и требуй, чтобы те, кто искуплен столь славной ценой, во имя таких же христиан и католиков, ради которых они должны пресечь позорные деяния порочащих Христа, имея рвение к Богу, мужественно и мощно вооружались для распространения христианской веры и для освобождения ближних из рук язычников, вознамерившись выступить согласно твоему совету, действовать так, чтобы обрести вечную награду, и возрадоваться от того, что неверные не смогут безнаказанно нападать на имя Христа. Что же касается лиц и земель, которых Господь призвал к вере, ты заранее позаботься и о том, чтобы неофиты пользовались соответствующей свободой, чтобы возводились и поддерживались церкви, а также, чтоб взымались десятины и земля [церкви — А.У.] не отчуждалась бы без нашего соблаговоления. И еще усердно увещевай епископов, уже получивших кафедры, церкви которых получают дотации, а также братьев Христова воинства [орден — А.У.], владеющих собственностью и замками, и граждан Риги, поскольку те имеют город, а также неофитов, которые благодаря замковым укреплениям, как известно, имеют некоторую защиту, и укажи, чтоб они с помощью пилигримов добросовестно и смиренно устремились на создание защиты для неофитов, изгнанных язычниками, и учреждение кафедр для епископов, доселе их лишенных (букв.: бродячих). Поскольку же существует большая необходимость в том, чтобы для этих верующих была оказана поддержка, и подобает, чтобы участвующие в этом деле обрели достойное вознаграждение за труды, чтобы они выступали в поход более охотно, не заботясь по поводу возмещения, по милосердию всемогущего Бога и святых апостолов Петра и Павла, уполномоченные на то их волей, как крестоносцам, так и ранее отметивших себя [знаком креста — А.У.] в вышеназванных провинциях и диоцезах, кто лично возьмется за этот труд и обременит себя расходами, кто будет служить Господу там не менее одного года, или тем, кто будет служить подмогой указанным верующим за счет собственных средств, мы жалуем такое же отпущение грехов, которое предоставлено за то же самое помогающим Святой земли»[550].
Из приведенного выше текста папского послания явствует, что легату вменялось в обязанность проповедовать крестовый поход в Ливонию, Земгалию, Курляндию и Эстонию в Северной и Северо-Восточной Германии, а также на Готланде, то есть там, где велика была заинтересованность в развитии торговых контактов с Восточной Прибалтикой. Ему разрешалось не только вербовать крестоносцев для похода в Ливонию, но и привлекать к нему тех, кто уже принес обет сражаться во имя веры в Святой Земле, однако в силу бедности не мог туда добраться. Небогатые крестоносцы получали позволение заменить дорогостоящее путешествие на Ближний Восток участием в ливонском крестовом походе. В целом это должно было содействовать массовому притоку волонтеров. Той же цели служило и папское обещание пожаловать ливонским крестоносцам такое же отпущение грехов (индульгенцию), какое получали участники освобождения Гроба Господня, но только в том случае, если они будут сражаться в Ливонии не менее года. Индульгенция жаловалась и тем, кто оказывал им материальную поддержку.
Современные исследователи обратили внимание на близкое сходство данного документа с посланием папы Гонория III от 18 января 1222 года, обращенного к населению Саксонии, в котором также содержался призыв к крестовому походу в Ливонию. Вместе с тем его dispositio и формула отпущения напоминают соответствующие части из посланий того же папы от 17 сентября 1230 и от 23 сентября 1232 года, где говорится о подготовке крестового похода в помощь Тевтонскому ордену в Пруссии[551]. Эти заимствования из более ранних документов свидетельствуют о том, что идея ливонского крестового похода папским окружением не была основательно проработана и, вероятно, родилась внезапно под впечатлением известий о подготовки Орденом меченосцев войны с языческой Литвой, которая состоялась в том же 1236 году и завершилась разгромом при Сауле.
Благожелательный настрой высших церковных иерархов в отношении идеи крестового похода в Ливонию, проявившийся на соборе в Витербо, должен был содействовать проведению пропагандистской кампании, ответственность за которую возлагалась на Вильгельма Моденского. Он же, по-видимому, должен был заниматься и организационными вопросами — во всяком случае, в булле говорилось, что крестоносцы в своих действиях должны полагаться на его советы (secundum tuum consilium). Расширение легатских полномочий могло быть следствием сомнений папы в способности ливонских епископов Ливонии самим организовать столь ответственное предприятие, а также его желания держать все под своим контролем[552].
В качестве основного мотива организации крестового похода в папской булле 1236 года, как и в предшествовавших ей документах, фигурирует необходимость защиты новообращенных, подвергавшихся нападкам со стороны язычников. Вместе с тем здесь отчетливо звучит призыв к расширению сферы распространения христианства в языческих землях и спасению плененных христиан из рук язычников (ad ampliandum nomen fidei Christiane et liberandum proximos de manibus paganorum). Речь идет о Ливонии, Земгалии, Курляндии и Эстонии, которые наряду с Пруссией и Финляндией были переданы папой под контроль Вильгельма Моденского. Пруссия в булле 1236 года не упомянута, поскольку организацией и проведением крестовых походов там занимался Тевтонский орден, и у Григория IX, по-видимому, не было намерения оспаривать его прерогативы. Не исключено, что ограничение территории, в пределах которой предполагалось вести пропаганду ливонского похода, было сделано также в интересах тевтонских рыцарей, не желавших оттока людских и денежных ресурсов из Пруссии.
В булле «Ne terra vastae» нет упоминания и о Финляндии, хотя она принадлежала к территориям, подведомственным Вильгельму Моденскому как легату. Возможно, крестовый поход туда планировался курией как отдельная кампания. На протяжении всего своего понтификата Григорий IX поддерживал христианизацию, осуществляемую там шведами. В декабре 1237 года в ответ на просьбу архиепископа Упсалы, он позволил ему и прочим шведским епископам проповедовать в их епархиях крестовый поход против язычников-отступников, который также представлялся в качестве сугубо оборонительной акции. Из папского послания следует, что о нападениях язычников на новообращенных и миссионеров ему сообщал архиепископ, который особо отметил, что они наносят католической церкви тем больший вред, поскольку склоняют вернуться к язычеству соседние народы. В этом же послании есть упоминание о предоставлении крестоносцам, действовавшим в Финляндии, такой же индульгенции, какую получали «паломники» в Святую Землю, хотя на сей раз она не распространялась на тех, кто поддерживал крестоносцев деньгами[553]. О шведском крестовом походе в Карелию, осуществленном в 1238–1239 годах, к сожалению, мало что известно[554], однако, судя по тому, что уже в 1240 году шведы произвели попытку вооруженной экспансии в Ижорской земле, их действия в Карелии увенчались некоторым успехом.
В качестве цели предстоящего крестового похода булла 1236 года называет и Эстонию. 14 декабря 1240 года Григорий IX издал на этот счет еще одно постановление, в котором дал распоряжение датскому архиепископу и всему датскому епископату проповедовать крестовый поход против тех, кто угрожал обращенным в христианство эстам[555]. Agenda указанного документа очень подробно описывает страдания новых христиан, взывавших о помощи к собратьям по вере, хотя в ней не уточнено, о каких новообращенных идет речь и откуда исходит угроза. Принимая во внимание факт перехода Северной Эстонии под власть Дании (1238), можно признать, что под «окрестными варварами», «неверными», «идолопоклонниками» и «мятежными народами» подразумевались язычники-эсты[556]. Поскольку в папской грамоте есть ссылка на жалобы новообращенных, адресованные к датскому духовенству и императору[557], уместно предположить, что инициатива крестового похода в данном случае исходила от них.
Участникам датского крестового похода, как и ливонским немцам, была обещана такая же индульгенция в случае, если они будут участвовать в нем в течение года. Видимо, датским епископам так же, как Вильгельму Моденскому, разрешалось засчитывать крестовый поход в Эстонию в счет погашения обетов по освобождению Святой Земли[558], причем, по-видимому, без всяких ограничений. Этой милостью мог воспользоваться всякий, а не только немощные или бедняки, как это значилось в более ранних «крестоносных» буллах, хотя индульгенция в данном случае не предоставлялась тем, кто предоставлял крестоносцам материальные средства.