Для времени 1230–1300 годов учтено 109 князей (91 для XIII столетия и 18, живших и действовавших в XIII и XIV веках)[924]. Теоретически все они или, во всяком случае, большинство из них, хотя бы один раз должны были предстать перед лицом ордынского хана. Однако за время 1240–1300 годов зафиксировано в источниках пребывание в Орде только 37 князей и трёх княгинь: жена князя Андрея Мстиславича, Мария Ярославна (дочь Ярослава Святославича Муромского) жена Бориса Васильковича Ростовского и Василиса Дмитриевна (дочь ростовского князя Дмитрия Борисовича) и жена Андрея Александровича Городецкого. То есть, 34 % от учтенного количества.
По свидетельствам источников в общей сложности выявляется 81 поездка князей.
Своеобразным рекордсменами для данного периода по двум показателям — количество поездок и время проведённое при ордынском дворе — являются Борис Василькович Ростовский и Андрей Александрович Городецкий. Они ездили за свою жизнь и правление в Орду по 8 раз; первый провел в степи 4 года, второй — чуть более 4-х лет (около 4,3).
Кроме него, длительное пребывание в степи для данного периода — 4 года — зафиксировано у Глеба Васильковича Белозерского (брата Бориса Васильковича Ростовского).
Александр Ярославич (Невский) провел в Орде больше всего от лет жизни — 10,5 %. По времени пребывания в ставке хана он также занимает первое место: он был в степи четыре с половиной года. В степь князь Александр Ярославич ездил шесть раз и провел там 41,7 % от лет правления на уделе и 18,2 % от времени княжения на великом княжестве владимирском. Таким образом, для XIII столетия по показателю доли от лет княжения на уделе именно Александр Невский является рекордсменом.
Однако указанные показатели дают основание говорить о том, что пребывание при дворе ордынского хана представляло собой важный элемент политической жизни русских князей в XIII веке. Однако оно не занимало большую часть жизни князей и времени их правления, в частности, князя Александра Ярославича. Соответственно, основы политической культуры усваивались русскими князьями на Родине. Именно в силу этого ордынское влияние на внутриполитические процессы на Руси в данное время нельзя считать определяющим.
Сложившаяся необходимость посещать ордынского правителя воспринималась именно как жестокая повинность. Князья задерживались в ставке хана ровно столько, сколько этого требовал придворный церемониал, и тут же стремились на Родину. Они старались никогда не оставаться в Орде по своей воле, а только находясь в плену, в изгнании, или решая задачи своего княжества или княжения. Такая традиция, возможно, сформировала особое отношение к правлению «с оглядкой на хана», но никоим образом не изменила самих основ российской государственности, заложенных до пришествия монголо-татар на русскую землю. Правда, данный вывод пока основан только на одном показателе — количестве времени, потраченном на пребывание в ставке хана. Иные показатели могут кардинально изменить картину.
Александр Невский и новгородский Антониев монастырьЛюдмила Секретарь(Великий Новгород)
Тема «Александр Невский и Новгород» остаётся актуальной до настоящего времени. Многие моменты правления этого князя в Новгороде оцениваются неоднозначно и вызывают научные споры. Наше сообщение, посвящённое конкретному вопросу почитания Александра Невского в новгородском Антониевом монастыре, в какой-то степени расширяет представление о незаурядной личности Александра Невского как военного стратега и государственного деятеля.
В отделе письменных источников Новгородского музея-заповедника хранится Синодик (поминальная книга) Антониева монастыря[925]. Основная его часть написана одним почерком полууставом на бумаге с водяным знаком «ЯМАЗ», который расшифровывается как «Ярославская мануфактура Алексея Затрапезного» и датируется 1756 годом[926]. Эта часть Синодика написана, таким образом, не ранее 1756 года. Верхняя дата — 1762 год, устанавливается последним годом правления императрицы Елизаветы Петровны. Ее имя стоит последним в списке государей, написанных почерком главного автора Синодика. Имя Екатерины приписано позднее другим почерком и другими чернилами. Синодик дополнен разновременными записями, выполненными скорописью после 1762 года. Последние относятся к 1821 году. Автор основного текста Синодика, без сомнения, пользовался более ранним текстом, копируя его. В Синодике есть имена людей, живших в 16 веке — иконописца Антониева монастыря Анания с датой его смерти, вкладчиков купцов Сырковых и многих других, а также большое количество представителей известных родовитых фамилий XVII века. Синодик упоминается в «Описи древностей Антониева монастыря до 1800 г.», при этом автор её правильно отнёс основной текст к середине XVIII века[927].
На четвертом листе Синодика в основной части помещён список создателей монастыря. Вслед за его основателем Антонием Римлянином упоминается великий князь Александр, «во иноцехъ Алексий». За ним следует имя князя Дмитрия, скорее всего, сына Александра Невского, также княжившего в Новгороде. Упоминание имени Александра Невского среди создателей обители рядом с её основателем свидетельствует об особой роли князя в истории Антониева монастыря.
Неслучайным представляется и тот факт, что в XVII веке иконный образ Александра Невского был помещён в местном ряду иконостаса справа от царских врат рядом с образом Антония Римлянина, который следовал, в свою очередь, за храмовой иконой «Рождество Пресвятой Богородицы». Такое расположение икон зафиксировано в Описи монастыря 1696 года, опубликованной ректором духовной семинарии архимандритом Димитрием (Сперовским)[928].
По «Описи древностей до 1800 г.» этих икон в главном иконостасе в XIX в. уже было. Вероятно, они не поместились во вновь сделанной в 1716 году и реконструированной в XIX веке резной раме иконостаса. Но в этой же Описи упоминаются иконы с изображениями святых Антония Римлянина и Александра Невского на одном из столбов. При этом Антоний Римлянин изображён «с чудесами» на полях, а Александр Невский — «в схиме с венцом и короною сребропозлащённым чеканным». Обе иконы по краям были обложены басмой[929]. По-видимому, именно эти иконы были перемещены на столб из иконостаса после 1716 году.
Специалисты, производившие осмотр достопримечательностей храма в 1922 году, датировали икону с изображением Александра Невского XVI–XVII веками. Басменный оклад иконы Комиссия, в составе московских специалистов Д.П. Сухова, П.Д. Барановского, М.П. Мошкова и сотрудников Новгородского музея Н.Г. Порфиридова и С.М. Смирнова предлагала сохранить[930].
В связи с вышесказанным встаёт вопрос о причинах такого особого почитания в Антониеве монастыре новгородского, а затем великого Владимиро-Суздальского князя.
Ответ на этот вопрос находим в текстах подтвердительных грамот царей Ивана Васильевича 1555 и 1563 годов, а также Василия Ивановича Шуйского (1606), опубликованных Амвросием (Орнатским), подтверждающих дарственную грамоту Александра Невского Антониеву монастырю, В грамоте Василия Ивановича её содержание излагается следующим образом: «на Бронниче на Мсте реке дали перевоз на темьян и на ладан», при этом «наших князей и детей боярских и иных людей, которые идут на нашу службу, и торговых и всяких проезжих людей перевозят в своих судех, а пошлины от перевозу на ратных людей не емлют и перевозят их беспошлинно, а емлют пошлину от перевозу на торговых и на всяких проезжих людей, а опричь того их монастырскаго перевозу вверх по Мсте до Прилука, а на низ до Лебяжья куста ратных, а торговых и всяких проезжих людей не перевозит здесь нихто»[931].
Перевоз через Мсту в Бронницах и транспортировку проезжающих по Мсте на участке от деревни Прилуки до Лебяжьего куста князь пожаловал монастырю на условиях единоличного права. Но пошлины монастырские служители могли брать не со всех проезжающих. «Ратные» (военные) люди пользовались монастырским перевозом беспошлинно.
Населённые пункты Прилуки и Бронницы сохранились до настоящего времени. Деревня Прилуки располагается на левом берегу Мсты: от Бронниц вверх по течению реки за деревней Белая Гора. Бронницы расположены на трассе Москва-Петербург.
Мста являлась важнейшей частью древнейшего Волжского торгового пути, который соединял Новгород с низовскими русскими землями. Системой волоков Мста соединялась с Тверцой, впадающей в Волгу.
Известно также, что в период Новгородской республики, а возможно и ранее, по левому берегу Мсты проходила сухопутная дорога, которая в XVI веке называлась «Дубецкая». Использовалась и дорога вдоль правого берега Мсты, но гораздо реже. Правым берегом Мсты, используя Бронницкий перевоз, продвигалась часть войск Ивана III во время похода на Новгород в 1475 году. Во время следующего похода Ивана III в 1477–1478 годов, когда восточное направление было избрано основным в наступлении на Новгород, из шести отрядов, выступавших из Торжка и Вышнего Волочка, два шли вдоль левого берега Мсты, а один, переправившись через реку, вдоль правого[932].
Анализируя летописные сообщения о походе Ивана III на Новгород 1477–1478 годов. М.И. Васильев пришёл к выводу, что в центральной части Новгородской земли, связывающей Новгород с Северо-Восточной Русью, существовала «густая и разветвлённая сеть сухопутных дорог». По его мнению, ещё одна известная с древнейших времён сухопутная Яжелбицкая дорога в летний период направлялась через населённый пункт Тухоли на Бронницкий перевоз