Приятные, очень приятные новости!
Последнее сообщение, поступившее с острова Среда, еще больше повысило настроение оружейному барону. В нем говорилось, что никаких признаков тревоги на острове не наблюдается, персонал станции готовится к встрече историков и к последующей предзимней эвакуации. Никаких проблем. Операция продолжается.
Все шло по плану, и теперь Кретек мог отправить на остров инструкции по проведению последней фазы операции. Если события будут развиваться так же успешно, воссоединение, которое должно произойти на острове, окажется максимально приятным.
Кретек усмехнулся и налил в стакан еще на два пальца ликера. Каждый новый глоток доставлял ему все большее удовольствие.
Неподалеку от восточной оконечности острова Среда
Свет звезд, глядевших на землю сквозь прорехи в облаках, преломлялся и отражался в беспорядочном нагромождении паковых льдов. Огромному неуклюжему зверю, который, словно призрак, двигался между этими ледяными грядами, такого скудного освещения было вполне достаточно для охоты.
Белый медведь был еще сравнительно молодым – всего четыреста килограммов перекатывающихся мускулов и постоянного голода, одетых в густую белую шубу. Инстинкт гнал его на юг, вслед за полосой продолжающегося замерзания морской воды, однако невдалеке от острова Среда он задержался. Во льдах вокруг острова было достаточно промоин и полыней, через которые дышали и выбирались из воды ушастые тюлени, не успевшие откочевать на юг. Для проголодавшегося и решившего поохотиться белого медведя здесь было чем поживиться.
За последнюю неделю медведю удалось убить двух тюленей. Размозжив жертве череп точным ударом мощной лапы, зверь затем методично пожирал жирное мясо, обеспечивая себя энергетическим запасом, столь необходимым в суровых арктических условиях. Но приближалась зима, а тюлени, наоборот, бежали от нее. Медведь и сам должен был отправляться в более южные широты, в противном случае ему пришлось бы освоить новый ресурс питания, занявшись странными, совсем не похожими на тюленей животными, которые обитали на острове и ходили на двух лапах.
Медведю еще не приходилось сталкиваться с этими существами, но ветер доносил до него запах их плоти, пота и горячей крови, а на льду мясо и есть мясо, независимо от того, на двух лапах оно ходит или на четырех.
Медведь спустился с гряды торосов на поверхность недавно образовавшегося льда. Здесь, где лед был тонким и все еще податливым, он мог найти более привычную пищу – тюленя, поднявшегося к поверхности воды, чтобы глотнуть воздуха. Бесшумно протопав к полынье, медведь замер, низко наклонив голову к ледяному покрову. Все его чувства обострились до предела. Он настороженно ловил любой звук, любые колебания, которые могли донестись снизу.
И – вот оно! Острые чувства зверя уловили подо льдом какое-то движение.
А потом последовал чудовищный удар, швырнувший белого медведя высоко в воздух и в сторону. Подобное оскорбительное поведение просто недопустимо по отношению к Хозяину Арктики! Шлепнувшись на лед, медведь сначала беспомощно распластался, а потом вскочил на ноги и в ужасе помчался прочь, оглашая равнодушную ледяную пустыню протестующим ревом.
Огромная черная секира выпрыгнула из-под воды, и лед, крошась и ломаясь, подобно цветку раскрылся под ее напором. Гигантская рубка подводной лодки «Оскар» класса SSGN,[6] словно бык, пробила себе путь наверх. В ее верхней части тут же открылись люки, и оттуда посыпались люди. Их темные, загрубевшие от непогоды лица ярко выделялись на фоне белоснежных зимних маскхалатов. Часть людей ловко спустилась вниз по лестницам из вмонтированных в рубку и корпус скоб и рассыпалась по льду, беря на изготовку автоматы «АК-74» и образовывая вокруг подводного судна охранный кордон.
Другие выгружали из светившегося красным чрева подлодки туго набитые рюкзаки, выкрашенное в белый цвет оборудование, мешки с провиантом, состоящим из сухих пайков, складные фибергласовые сани, ящики с оружием и боеприпасами. Тут было все необходимое, чтобы жить, сражаться и уничтожать врага на протяжении сравнительно долгого периода времени.
Последними по лестнице спустились командир взвода спецназа и капитан подводной лодки.
– Ух, зараза, до чего же здесь холодно! – пробормотал капитан.
На губах Павла Томашенко из российских «черных беретов» заиграла улыбка превосходства.
– В такую погоду на улицах Пинска цветут цветы, – повторил он старое изречение.
Подводника это не развеселило.
– Мне нужно погрузиться как можно быстрее. Полынья должна успеть замерзнуть раньше, чем над этой точкой пролетит американский спутник-шпион.
Как и любой хороший подводник, находясь на поверхности, он чувствовал себя неуютно и заметно нервничал, тем более что теперь у него имелись для этого достаточно веские причины. Он находился в территориальных водах Канады, доступ в которые иностранным подводным лодкам запрещен. А поскольку канадские военно-морские силы не имели никакой возможности обеспечить выполнение этого запрета, американские охотники за подводными лодками постоянно и радостно игнорировали его.
– Не волнуйтесь, капитан, через несколько минут нас здесь уже не будет, – ответил Томашенко, глядя на своих людей, грузивших поклажу на сани. – Мы тоже должны убраться отсюда до следующего прохода спутника.
– Значит, надежда еще есть, – проворчал капитан. – Я постараюсь придерживаться графика сеансов радиосвязи, но должен напомнить вам, лейтенант: обещать ничего не могу. Все будет зависеть от того, удастся ли мне найти чистую ото льда воду, чтобы поднять радиомачты. Я буду возвращаться в эту точку каждые двадцать четыре часа и слушать ваши сигналы и подледный передатчик. Это – максимум того, что в моих силах.
– Этого будет достаточно, капитан. Вы командуете отличным такси. До свидания.
Томашенко перебросил свое тело через ограждение и легко спрыгнул на лед.
Капитан подлодки пробормотал в ответ нечто невразумительное себе под нос. Его бесило высокомерие сопляка-лейтенанта, но эти типы из спецназа считали себя богами или по крайней мере помазанниками божьими. К сожалению, данный экземпляр заявился с толстым запечатанным пакетом сверхсекретных приказов от командования Тихоокеанского флота, из которых следовало, что подлодка вместе с ее экипажем и капитаном поступают в полное распоряжение лейтенанта Томашенко. Воспротивиться или тем более не подчиниться хотя бы слову этого приказа было бы крайне скверной идеей, особенно в условиях продолжающихся сокращений в российском ВМФ.
Капитан подлодки смотрел, как Томашенко и его люди, выделяясь темной цепочкой на фоне снега, уходят в сторону побережья острова Среда. Он был рад тому, что эта шайка убралась с палубы, что его душа и корабль вновь, хотя бы на некоторое время, принадлежат ему. Таких хладнокровных головорезов, как Томашенко и его люди, капитану не приходилось видеть за все двадцать лет его службы в российских Вооруженных силах.
– Очистить мостик! Задраить люки! – хрипло загремел его голос. Когда моряки бросились мимо него и посыпались по лестнице внутрь лодки, он нажал на кнопку, расположенную рядом с водонепроницаемым устройством интеркома. – Пост управления! Говорит рубка! Приготовиться к погружению!
Корабль Береговой охраны США «Алекс Хейли»
Рэнди Рассел подтолкнула ногтем красный пластмассовый диск на дюйм вперед:
– Дамка! – провозгласила она, окидывая доску взглядом пантеры, изготовившейся к прыжку.
Недовольно проворчав что-то по-русски, Григорий Смыслов взял одну шашку из кучки своих скудных трофеев и поставил туда, куда велела Рэнди.
– Не завидую вам, Григорий, – сказала Валентина Метрейс, хрустя чипсами из пакета, лежащего рядом с полем боя в виде доски для шашек. – Вам грозит опасность.
– Шашки – детская игра, – пробормотал Смыслов сквозь сжатые зубы. – Детская игра, и ни в какой я не в опасности.
– Детская или не детская, а вот то, что вы в опасности, это точно, – хохотнул Смит, следивший за игрой из-за спины Рэнди.
– Даже великий Морфи[7] не смог бы сосредоточиться, когда столько людей беспрестанно хрустят картофельными чипсами над самым ухом.
– Если быть точным, это маисовые чипсы, – сообщила Валентина, с громким хрустом разгрызая очередной кусочек лакомства. – А ваша проблема заключается в том, что вы пытаетесь выстраивать игру логически, так же, как в шахматах. Шашки же больше напоминают фехтование, в них нужно доверяться не логике, а инстинкту.
– И вправду, – согласился Смыслов, перейдя в атаку и перепрыгнув через красную шашку Рэнди своей черной. – Говорил же я вам, что мне ничего не угрожает!
Ответный удар оказался смертельным. Рэнди аккуратно и четко очистила доску от черных шашек, сделав три хода подряд свежеиспеченной дамкой, а потом подняла на Смыслова взгляд, в котором плескался смех.
– Черт! – опечаленно выругался русский, прижав ладонь ко лбу. – И ради этого я ехал сюда из Сибири?
– Не расстраивайтесь, майор, – усмехнулся Смит, – я еще ни разу не выигрывал у Рэнди в шашки. По-моему, это вообще невозможно. Итак, кто идет на мостик?
Смыслов поднял голову и принялся собирать своих павших солдат.
– А почему бы и нет? Пытка раскаленным железом не может быть хуже, чем когда тебе вырывают ногти.
Их корабль находился в четырех днях пути от Силки. Обогнув мыс Барроу, он теперь прокладывал себе путь на северо-восток, по направлению к архипелагу Королевы Елизаветы. Часть свободного времени занимали инструктажи и мозговые атаки, в ходе которых Смит и его товарищи пытались смоделировать ситуацию, с которой они могут столкнуться на острове Среда, но в их распоряжении оставалось еще много часов, которые нужно было как-то убить. Поскольку в команде «Хейли» они были чужаками, в этом им приходилось полагаться только на себя.
Смит был доволен тем, как развиваются их отношения. Формирование команды подразумевало нечто большее, нежели тренировки и укрепление дисциплины. Главным тут было как можно лучше узнать своих товарищей: как твои спутники думают, как поступают и реагируют. Важны были любые мелочи, вплоть до того, какой кофе предпочитает каждый из них – со сливками или черный. Все это вместе представляло собой ценную информацию, позволявшую командиру предвидеть, как поведет себя тот или иной его подчиненный в чрезвычайных обстоятельствах.