Я обхватила себя за плечи, чувствуя, как противная мелкая дрожь начинает сотрясать тело.
Что он сделает с теми, кто столько лет держал его в заточении? Даже думать страшно. И я… я буду среди них! Ладно, ледяные… они привыкшие, но я так не могу.
Резко встала, закрыла дверь на щеколду и прошла в ванную. С отвращением бросила мокрую одежду на пол, пустила горячую воду и с наслаждением забралась в нее. Вода расслабляла, согревая и принося с собой успокоение.
Первым делом надо известить отца, чтобы никуда не ехал. Чем дальше отсюда, тем надежнее. Затем попытаться отослать Хасара. Я не прощу себе, если с ним что-нибудь случится. И попросить Нурею подобрать мне учителя. Хорошего учителя, чтобы продержаться как можно дольше, когда эта тварь вырвется на свободу.
Стоп! Кажется, это называется паника. Сколько лет здесь эта тварь? И сколько лет ее охраняют? Три столба, княжна, они потеряли за это время лишь три столба. Хватит вести себя как трусливая собачонка, которая первый раз оказалась на улице. Что сказал бы дед?
При мысли о деде полегчало. Я растерлась полотенцем, надела халат, вышла в комнату и замерла – кровать была пустой.
Спокойно! Дверь я заперла, он не мог улизнуть. Значит… заглянула под кровать и увидела свернувшегося в клубок Дика. Поразмыслив, решила оставить ребенка в покое. Пусть спит пока на полу, а там постепенно и к кровати приучим. Отогнала мысль прилечь рядом и пошла одеваться к обеду. Помощь служанки мне не требовалась, платья здесь были удобных фасонов. Никаких корсетов, пуговиц сзади и длина на грани приличия – до середины икр.
Обед прошел мирно. Разговоры ни о чем, милые улыбки, даже притягательность Лайза померкла после сегодняшнего утра, хоть ледяной и старался привлечь мое внимание. Но, несмотря на домашнюю обстановку, я чувствовала себя пациентом на приеме у врача. Мои родственнички нет-нет да и бросали испытующие взгляды в мою сторону, словно проверяя – дышу или уже помирать собралась. Нет, не собралась. Не дождетесь. Мы, южные, не только танцевать да петь умеем. Так что не стоило ждать от меня слез и стенаний о горестной судьбе.
После чая я увела Лазариту на балкон. Та понимающе вздохнула, и на меня накатила ярость. Они правда так уверены, что я не справлюсь и запрошусь домой?
– Лазарита, что слышно о Торесе? – без околичностей спросила я. Все же ледяные дурно на меня влияют. Интересуюсь мужчиной, да еще и не скрывая этого.
– Тебе он нужен? Так я велю его сюда доставить, – предложила кузина, будто речь шла о новом платье. Я представила перевязанного розовой ленточкой Тореса в яркой бумажной упаковке и потрясла головой. Мой первый мужчина в подарок от сестры.
– Н-н-нет, – ужаснулась собственной фантазии.
– А что же тогда ты хочешь? – уточнила Лазарита, не видя никакой проблемы в подобном подарке.
Что я хочу? Букет роз, прогулку по тенистой аллее парка, робкое прикосновение к руке и обжигающий страстью взгляд. Только взгляд, и ничего более! Нет, бесполезно объяснять. Все равно не поймет. Да и глупо надеяться, что с Торесом у нас будет именно так, как мечталось в наивном девичестве.
– Забудь, – махнула рукой, поворачиваясь, чтобы уйти.
– Я-то забуду, а кто-то нет, – многозначительно произнесли за спиной, и мои щеки полыхнули румянцем. Нет, стоп. Я его не простила. Тогда почему мне так хочется его увидеть?
– Что ты сказала? – медленно повернулась я.
– Айрин, – она взяла меня за руки, заглянула в глаза, – я знаю, как это тяжело. Пусть никто из нас не признается, но лучше десять раз сходить во внешку, чем один раз на последний рубеж прогуляться. Охранять тварь – то еще удовольствие. Пара часов в его пещере – и словно два года с тебя списали. Совет Матерей давно запретил одиночные посещения. Были случаи, когда… – Лазарита замолчала, ее голубые глаза потемнели от неприятных воспоминаний. – В общем, чем дальше от него, тем спокойнее. Если тебе что-то нужно – поддержка, помощь, – только скажи.
– Спасибо, но…
– Айрин, я серьезно. Для тебя сейчас очень важно остаться в здравом рассудке. Понимаешь, у нас еще не было положительного опыта с дикими. Ты – первая. И если потребуется Торес для снятия, скажем так, напряжения… Только скажи – его мигом привезут. А если кто другой понравился…
– Стоп! – резко оборвала я кузину. Щеки уже пунцовели от стыда. Поганка, на что сейчас намекает! Я ей покажу «снятие напряжения». Я ей такое «снятие» устрою вместе с ледяным развратом!
Руки сжались в кулаки, кровь отхлынула от лица, и в воздухе запахло морозной свежестью.
– Айрин, – жалобно произнесла Лазарита, меняясь в лице. И отступила от набегающей по полу ледяной корки.
Дикая, значит. Запомним. И «принца» тоже. Случайно он в гости приехал, как же!
– Так некому нравиться! – выдохнула я, дыша часто и чувствуя, как внутри поднимается волна гнева, застилая разум. – Вы сюда еще не всех пригласили. Выбор слабоват. Одни голубоглазые да блондины. А мне, может, с детства брюнеты зеленоглазые нравятся!
Ветер в неспешном вальсе кружил редкие снежинки, и те, падая на кожу, не торопились таять.
Глупый разговор, дурацкая ситуация. Гнев тугой веревкой стянул шею, мешая вздохнуть.
Лазарита медленно отступала к перилам. Радетельница… Да в могиле я видела таких радетельниц. Как же хочется все бросить и уехать прямо сейчас! Подальше от душащей заботы и гнусных намеков!
– Значит, мужика мне надо, да? Только у меня предложение получше будет.
Я быстро дошла до гостиной, бросила рассевшейся в креслах компании:
– Через полчаса за домом.
И отправилась в комнату переодеваться.
Дик еще спал, и поднос с едой, стоящий у кровати, не был тронут. Я не стала будить найденыша, лишь, выходя из комнаты, попросила одну из горничных присматривать за мальчиком.
На улице ярко светило солнце, было тепло, но осень вовсю хозяйничала в горах, щедро расцвечивая листву в великолепные наряды. Одинокие фиолетовые ромашки красовались на полупустой клумбе перед входом на небольшую лужайку, а ровно подстриженные кусты застыли по краям пурпурной оградой.
Я передернула плечами, собирая всю злость и решимость. Гордо подняла подбородок и шагнула на уже поблекшую от легких морозцев траву. Ледяные ждали. Хмурая Лазарита нервно мерила шагами газон, рядом топтался с несчастным видом Шарн. Им в противовес молчаливой группой застыли Чарина со стражами. Хасара видно не было, и я вздохнула спокойнее. Не хотелось бы, чтобы вассал мне помешал.
– Пришла, – немного удивленно отметила факт моего появления Чарина и предвкушающе улыбнулась.
Я улыбнулась в ответ. Подняла глаза к небу, глубоким вдохом вбирая в себя его бесконечную синеву. Я должна примириться с собой, должна принять дар и стать одной из них, а главное – перестать бояться проклятого. Обратно к маме под юбку меня никто не отпустит. Значит, станут ломать.
Но Таль-Сорецки не ломаются!
С этой мыслью я вытащила клинки. Один воткнула в траву, биться обоими в моем случае – цирк, а не бой. Чарина скинула куртку, приняла клинки от стража. Пренебрежительно хмыкнула, но все же сравняла шансы. Ее клинок, красиво описав сверкающую дугу, воткнулся в землю рядом с моим. Задрожал, отражая на идеальной поверхности солнечный луч.
Мы стояли друг против друга, и напряжение тягучей патокой разливалось в воздухе. Глаза в глаза.
«Проверим, что ты собой представляешь, южанка», – читалось в ее спокойном взгляде.
«Смотри, как бы проверка боком не вышла», – мысленно ответила я, вставая в стойку.
Чарина продолжала стоять в той же позе, опустив меч и предоставляя право атаковать первой. Ладно, я не гордая. Я и первой могу.
Я рванула вперед так, словно земля загорелась у меня под ногами. Дед бы мною гордился. Я работала не просто хорошо, а практически идеально. Финты, подрезы, восьмерки. Меч летал в руке, но я била не в полную силу. Моей задачей было не убить, а всего лишь достать хотя бы кончиком меча до ледяной.
Тщетно. Мне ни на мгновение не удалось прорвать глухую оборону ледяной. Мои атаки встречали лезвие ее меча. Рука уже начала уставать, я поневоле сбавляла темп, судорожно пытаясь нащупать хотя бы крошечную брешь в ее защите.
Краем глаза успела заметить Хасара и горячо что-то втолковывающую ему Лазариту. Кажется, его ускоренно вводили в культуру ледяных, не давая вмешаться в поединок. А затем мне стало не до вассала – ледяная перешла в наступление. Теперь я наглухо закрылась, и все мысли были сосредоточены на одном: предугадать, где в следующее мгновение окажется лезвие ее меча. Дыхание стало рваным и сиплым. Плохо. Долго не продержусь. Отход, уклон. Лезвие просвистело в опасной близости от лица, я успела уклониться лишь в последний момент.
Ах так! Играем по-взрослому? Приняла лезвие, отводя его в сторону, а второй рукой заехала в живот ледяной. Чарина охнула и пошатнулась. Так-то лучше. А локоть уже шел в сторону ее подбородка.
Ледяная изящно отклонилась назад, отпрыгнула, разрывая дистанцию. Потерла живот и неожиданно улыбнулась.
– Хорошо. Попробуем так! – И кинула меч стражу.
Я нехотя выпустила клинок из рук, с оружием как-то надежнее. Лазарита приняла меч, ободряюще улыбнулась. Мне бы ее уверенность.
В этот раз ледяная атаковала первой. От удара я ушла, а вот захвата избежать не удалось. При падении на землю у меня вышибло воздух из легких. Я вывернулась, скидывая с себя Чарину, и, когда ледяная попробовала встать, банально дернула за ногу, заваливая на себя.
Достать кинжал из-за пояса – секундное дело, приставить к обнаженному горлу… Что бы сделала Чарина с ножом у горла, я узнать не успела, хотя и была уверена, что сдаваться она не станет.
Жгучий холод ведром стужи вывернулся за шиворот.
– Б-б-бабушка, – простучала зубами Чарина, расслабляя руку, которой собиралась выбить нож из моей ладони.
– Н-н-нурея, – согласилась я с ледяной.
– Встать!
От грозного окрика мое тело само собой приняло вертикальное положение, а руки вытянулись по швам. Нурея прошлась по нам раздосадованным взглядом и заговорила неожиданно спокойным голосом: