– Хасар вдруг решил податься в стражи, – не стала скрывать я. – Уверен, что, только перебив всех тварей, сможет упокоить призраков прошлого.
– Занятно, – задумчиво проговорил Торес. – И все же он хороший парень. Ты можешь ему доверять. Лаккери ведь живет с вами?
– Да. – И я мысленно отметила обязательно спросить у Нуреи, кем он приходится нашей семье.
– У него должок передо мной. Думаю, он не откажется позаниматься с Хасаром. Надо дать парню шанс. – И улыбнулся непонятно чему.
– Ты не станешь его отговаривать? – расстроенно спросила я.
– Твой вассал – мужик крепкий. Будет забавно, если он первым из южных станет стражем. – Внезапно Торес напрягся, к чему-то прислушиваясь. – Тебе пора, – произнес быстро. Наклонился, впился в мои губы поцелуем, затем резко отстранился, одарил голодным взглядом, от которого у меня ослабли ноги, а ладони вспотели. – Люблю тебя.
Миг – и он исчез за ограждением террасы. Спрыгнул? Я бросилась к перилам – нет, спустился по плющу, покрывающему стену красно-зеленым ковром листьев. Торес послал мне воздушный поцелуй и скрылся за углом. На перилах осталась лежать одинокая белая роза. Я задумчиво провела пальцем по стеблю, отдернула руку, наткнувшись на колючку, и развернулась к двери. Пора было возвращаться.
Зажатое в руке кольцо перекочевало в карман. Месяц на раздумья. У меня будет еще время подумать.
Глава 27Счастье по-ледяному
– Хорошая девочка, – сказала Оливия, проводив взглядом южанку. – Не понимаю, как ты могла оставить ее там!
– Могла! – резко ответила Нурея, отодвигая в сторону чашку с ягодным чаем. – И не собираюсь обсуждать то, что было восемь лет назад.
– Ну хорошо, – примирительно подняла руки Оливия. – Ты права, что было, то прошло. Скажи лучше, что собираешься делать сейчас.
– Я уже сказала на Совете. – Нурея взяла с тарелки пирожок с яблочным повидлом.
– Нурея, – покачала головой Оливия, – мы знаем друг друга очень давно. Так что давай говорить начистоту. Пятьдесят, точнее, сорок восемь лет без серьезного прорыва. Единичные стычки – как праздник. У меня девчонки уже от тоски сохнут. И даже ежегодные вылазки по соседям не помогают. Мы зачистили не только горы, но и предгорья от всего, что могло представлять угрозу. У нас не осталось дыр в обороне. Все просчитано и проверено тысячу раз. И почему нам должно быть дело до того, что творится в паре сотен километров от гор? Да пусть там десяток некромантов решит повоевать, сюда они не дойдут.
– Нельзя их недооценивать. – Нурея поджала губы. Покрутила пирожок и со вздохом положила обратно. Разговор отбивал аппетит. – Ты помнишь, чем закончился последний визит господина с тенями? А ведь тогда они ему просто подчинялись. Сейчас все по-другому! Они не просто ему подчиняются, а самостоятельно принимают решение! Тот, кто стоит за этим, безумно талантлив, либо ему помогают сама понимаешь какие силы.
– А не могло твоей девочке привидеться все это?
– Могло, – хладнокровно подтвердила Нурея, – только портал видели все четверо, а не она одна.
– Я понимаю, тебе есть о ком беспокоиться. Но даже если это прорыв, они готовят его издалека, – задумчиво проговорила Оливия, делая глоток сладкого какао. – В горах давно не было чужаков, а без разведки здесь делать нечего. Идти в лоб – глупо.
– Вот именно эта глупость меня и беспокоит. Зачем было влезать в войну, гоняться за женщинами, имеющими хоть какое-то отношение к ледяным, и что потом? Просто исчезнуть? Ерунда какая-то, – вздохнула Нурея.
Они помолчали, раздумывая о планах неведомого врага. Некроманты сами по себе их не пугали. В хрониках было полно упоминаний и о том, как они действовали и какой силой обладали. Однако даже хроники были бессильны предсказать, куда и когда противник ударит в следующий раз.
– Затишье перед бурей, – тихо проговорила Нурея, разглядывая поверхность стола, будто там можно было найти ответ.
– Долгое затишье, – поправила ее Оливия. – Надеюсь, буря останется лишь нашим домыслом.
– Надеюсь, – согласно кивнула Нурея. – У меня к тебе просьба. Хочу, чтобы ты помогла мне с ритуалом рождения.
– Ты с ума сошла! – вскинулась ледяная и заговорила страстно, с напором: – Хочешь погубить девочку? Она до сих пор смотрит на все круглыми от удивления глазами. Ритуал если не убьет, то сведет Айрин с ума. Я всегда считала, ты понимаешь, насколько не подготовлена твоя внучка к нашей жизни. Выдай ее замуж, пусть сидит дома, пополняет семью девочками. Дар останется в ней лишь тенью силы, с которой даже дикая сможет совладать, но проводить полное пробуждение… Прости, это безумие.
– Я видела сон, – тихо проговорила Нурея, и Оливия разом растеряла все свои доводы.
Налила в стакан темного, крепко сваренного морса, выпила залпом. Подумала, что неплохо бы заказать что-нибудь покрепче, но днем пить было не в ее правилах. Хотя какие сейчас правила!
– И кто на этот раз?
Нурея лишь покачала головой, не поднимая взгляда от стола. Чем-то страшным повеяло в воздухе, и ледяная посмотрела на верные клинки. Рядом, только руку протянуть. Но даже они были не в силах прогнать тревожное чувство надвигающейся беды.
– Молчишь? Ты же всегда видишь чью-то смерть. – Оливия побарабанила пальцами по столу, задержала дыхание, собираясь с силами, и резко выдохнула: – Мою, да?
Нурея нахмурилась, прикусила губу и с жалостью взглянула на подругу. Липкое чувство страха холодило ей затылок.
– Кровь, Оливия, я видела много крови. Смерть придет в горы, и, думаю, скоро.
Оливия сжала руку в кулак так, что побелели костяшки, и глухо проговорила, глядя в сторону:
– Я возьму еще троих. Через два часа будем на месте.
– Хорошо. Мы поедем дальней дорогой.
В этот момент к ним подошла служанка, наклонилась и что-то жарко зашептала на ухо Нурее. Та сначала нахмурилась, потом махнула рукой и приказала:
– Наблюдать, не вмешиваться.
Оливия удивленно вскинула брови, и Нурея пояснила:
– Я просила присмотреть за Айрин. И не зря. Старший Акерси. Знаешь его?
– Конечно. Дважды беседовала за последние дни. Вполне достойный молодой человек. Так это он ухаживает за твоей внучкой? И что думаешь? Акерси – неплохая партия.
Она ухватилась за безопасную тему, потому что говорить о другом не хватало сил. Смерти Оливия не боялась, давно привыкла к мысли о ее неизбежности, жалко было оставлять семью без поддержки, да и младшие внучки толком на ноги не встали.
– Против Акерси я ничего не имею, но Торес ненадежен. Сбежав один раз, он может сбежать и во второй.
– Ты несправедлива. От вашей невесты любой бы сбежал. – Оливия скрыла улыбку, поднеся чашку к губам.
– Никто не заставлял его жениться, – пробурчала Нурея, – всего-то надо было проиграть Мальер, пережить час позора и быть свободным.
Мальер на тот момент была главной защитницей семьи, и отказать ей Нурея не могла даже в таком глупом желании, как выйти замуж в третий раз.
– А для него честь оказалась важнее. И где она сейчас?
– Я отослала ее на дальний рубеж, – поморщившись, махнула рукой Нурея. – Вроде и с мозгами, и мечом отлично машет, а как красавчика какого увидит – голову теряет напрочь.
Они помолчали, думая каждая о своем. Беда незримо стояла за спиной, и даже сладкий запах шоколада словно впитал в себя горечь свежепролитой крови.
Оливия хотела поделиться новостью, доставленной вчера с дипломатической почтой, но не решилась еще больше тревожить и без того подавленную страшным сном-видением Нурею.
А новость была самая что ни на есть поганая. Южная сестра пропала без вести, сгинув вместе с еще десятком женщин, арестованных по подозрению в связи с ледяными. Король юлил, сыпля заверениями, что женщины под надежной охраной в тюрьме, тянул время, обещая выпустить арестованных, но ничего не происходило. Тогда ледяные подловили начальника тюрьмы, заглянувшего вечером в таверну, и напоили. Спьяну мучимый угрызениями совести южанин во всем признался.
На беду, чистка, прошедшая в Южной Шарналии до и во время войны, сильно проредила ряды агентов, и надежных людей осталось немного. Все они были сейчас брошены на поиски пропавших женщин. Однако надежда найти их живыми таяла с каждым часом. Мотивы похитителей были понятны – выведать у ледяной слабые места обороны, используя остальных для давления.
Оливия вздохнула, думая о том, что в следующий раз будет голосовать против отправки сестры ко двору короля. Сколько можно терять своих из-за глупости и жадности людей?
– Вон твоя красавица. – Она первой заметила спускающуюся по лестнице Айрин. – Смотри, глазки сверкают, щечки розовые. Опоздала ты со своими страхами. Внучка уже выбор сделала. Могу поспорить, к весне тебе благословлять молодых.
– Не торопись, – отмахнулась Нурея, тоже внимательно наблюдая за Айрин. Внучка и правда расцвела как роза. И куда только делся изможденный вид, который так серьезно беспокоил Нурею? Исчезли синяки под глазами, щечки налились румянцем, походка и та поменялась. – Любовь – дело молодое. Сегодня по нраву, завтра нет.
– И это говорит та, которая после смерти Феркла ни на кого больше не взглянула, – насмешливо приподняла брови Оливия. – Да и братец твой за единственной к южанам подался. Ох, Нурея, тешишь ты себя напрасными надеждами. Внучка у тебя хорошая, правильная, а что мужчину не того выбрала, так с кем не бывает. Ты же знаешь, счастье не только в этом. – Взгляд Оливии затуманился, и она вздохнула, явно думая сейчас о чем-то своем, глубоко личном.
Я медленно подходила к столику, стараясь придать своему лицу безмятежное выражение. Получалось плохо. Внутри все пело и ликовало, нестерпимо тянуло броситься бабушке на шею с криком: «Он – лучший!» Расцеловать Оливию, протанцевать вместе с официанткой, перехватив у нее поднос из рук, и совершить с десяток глупостей просто так, от переполняющего меня счастья.
– А в чем счастье? – спросила я, услышав последнюю фразу Оливии и присаживаясь за стол.