Орелия ответила широкой волной холода, захватывая весь кабинет.
Сзади недовольно зашипели. «Зацепила!» – мелькнула радостная мысль, но тут же погасла. Радоваться было рано. Тень – непростой противник, очень непростой.
– Достала ты меня, ледяная, – донеслось из-за спины. – Пора кончать.
Орелия на провокацию не поддалась. Лишь крепче стиснула зубы. Давненько она не была на боевых выходах. Расслабилась при дворце да политикой занимаясь. Хотя тень и сложный противник, но его вполне можно победить, надо лишь не терять бдительности.
Внезапно раздался звон разбитого стекла, и в кабинет влетел камень в металлической оплетке. Пахнуло жаром, песком и чужой, выворачивающей душу магией. Камень грохнулся, покатился по полу, и в то же мгновение прогремел оглушительный взрыв. Орелию вынесло волной из комнаты, больно приложив о стену.
«Предательство», – эхом боли отдалась мысль. Щиты прогибались под нестерпимым жаром, который жадными языками вырывался из кабинета.
– Прости, – прошептала Орелия, теряя сознание.
Глава 33Семейный ужин в компании ледяных… не к добру
Воскресное утро было солнечным и сухим, и это не могло не радовать – все же бегать в хорошую погоду неизмеримо приятнее, чем в дождь. Мышцы болели не так сильно, как вчера, тропа казалась почти родной, и я бежала по ней легко, не сбивая дыхания. До злополучного бревна и последующих мучений оставалось метров триста, можно было подвести итоги сумасшедших дней и поразмыслить.
Сегодня ледяные так уверились в моих силах, что отправили на пробежку в одиночестве. Впрочем, у бревна меня будут ждать… причем оба. Одна – в роли суровой наставницы, второй – в роли стража.
Два дня, прошедшие со знаменательного решения бабушки начать мое домашнее обучение, выдались чрезвычайно насыщенными. Оказалось, что быть единственной ученицей у шести наставников дело хлопотное, грозящее членовредительством и нервными срывами.
Каждый стремился передать свой драгоценный опыт, довести мои действия и знания до идеала, и все это в рекордно короткие сроки. Мое состояние практически не учитывалось. В итоге временами мне хотелось кого-нибудь убить или заморозить, что в моем случае означало одно и то же.
Голова пухла от количества сведений, поправок, правил. И пока только мешала, а не помогала память дара, всплывая внезапными, но крайне бесполезными озарениями. Лазарита утешала, говоря, что это временно и потом я научусь вызывать нужные сведения, но пока хаос раздражал до… замороженного в чашке чая, до покрытых изморозью перчаток, до подмерзшей лужицы, на которой я благополучно и растянулась вчера днем.
Страж у меня, слава Трехликому, был пока один. Второго задержали срочные семейные дела, и он обещал прибыть завтра. Бабушка недовольно поджала губы, но кандидатуру менять не стала. А мне пока и одного Лайза было достаточно, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке.
После пары совместных тренировок стало ясно, почему Лазарита медлит с выбором стража.
Доверие… Перестать вздрагивать, когда его тело касается меня. Не дергаться, когда рука оказывается на талии, а спокойный голос над ухом объясняет, в чем была ошибка, и направляет тело в нужную сторону. Не затаивать дыхание, падая спиной назад и гадая, поймает или нет. Не сжиматься от неловкого смущения, не краснеть, не вести себя полной дурой и думать о тренировке, а не о красивом парне, который все время рядом.
А еще не корить себя, потому что все равно сравниваешь одного с другим.
От Лайза я ожидала худшего. Представлялось эдакое боевое ухаживание, приправленное силовыми нагрузками, но вышло все по-другому. Лайз – страж и Лайз – гость семьи оказались двумя разными людьми. И страж в исполнении Лайза нравился мне гораздо больше, чем намеки на грани приличия Лайза-гостя.
Он никогда не повышал голос, не выходил из себя при виде даже самых глупых моих ошибок. Терпеливо повторял одно и то же, раз за разом добиваясь правильного выполнения. И еще не дергался, когда от меня разило холодом и я начинала злиться. А злилась я, увы, часто и много. Слишком много для когда-то уравновешенной княжны.
Непросто из любимицы родителей и лучшей ученицы гимназии оказаться неучем. И я прекрасно понимала, почему бабушка настаивала на домашнем обучении. С моим уровнем подготовки мне пришлось бы идти в младший класс. Позор для княжны… Впрочем, от княжны во мне практически ничего и не осталось. Так, крохотный уголок души, куда я почти и не заглядывала. Все остальное принадлежало ледяной – сильной, жесткой и немного циничной.
Осознание собственной отсталости подстегивало лучше любого стимула. Я позволяла себя жалеть только вечером в подушку, а днем стискивала зубы, задирала повыше подбородок и работала, работала, работала до изнеможения, до кругов перед глазами и трясущихся рук и ног.
Кроме меня на тропе тренировались и гвардейцы. Большинство из них проживали в деревне вместе со своими семьями, но каждое утро собирались здесь на пробежку, а затем уходили на тренировочный полигон, который был построен для них недалеко от деревни.
Сложившаяся здесь годами воинственность органично встраивалась в мирную жизнь. Утром – тренируешься, днем – на поле или со скотиной, вечер проводишь с семьей. Летом тренировки переносились на вечер, а зимой могли и целый день заниматься. Молодежь до двадцати пяти лет была на постоянной службе по разбросанным среди гор и на побережье форпостам.
Кроме стражей и ледяных воевать в этой стране, и воевать хорошо, мог любой, будь то крестьянин, рабочий или торговец. Мальчиков с детства учили обращаться с оружием, каждые полгода все мужчины по очереди, вне зависимости от рода занятий, отправлялись на недельные сборы, сдавали зачеты и обновляли в памяти военную науку. Осенью и зимой проводились большие военные игры, на которых собиралось полстраны.
Осенние были своего рода личным зачетом стражей и ледяных. Хотя последние годы леди все меньше в них участвовали, предпочитая больше смотреть да выбирать. Не зря большинство свадеб проходили после осенних игр.
На зимних соревновались семьями. Каждая долина выставляла команду молодежи. Прописывался сюжет: нападение противника, блокировка страны и так далее. В игру включались все, от разведки до членов Совета. Эдакие всеобщие военные учения.
Каждая населенная долина представляла собой небольшой гарнизон с тренировочным полигоном под управлением семьи. Дитрих был одновременно и главой семьи, и управляющим, и командиром гарнизона. Только ледяные со стражами не были в его прямом подчинении.
Боковые ветви семьи жили в деревне и в нескольких хуторах, разбросанных по долине. Пятнадцать ледяных со стражами, примерно треть от общего количества ледяных нашей семьи, пребывали на дежурствах и боевых выходах. И это при том, что некоторые семьи выставляли по пять десятков. Зато на побережье у нашей семьи был крупный завод, несколько мелких предприятий и фирм, объединенных в торговый дом Таль-Сорецки. Всем этим заправлял младший сын бабушки, постоянной проживающий в Фареи – втором по величине после столицы городе ледяных. Да и Шарн, сын Дитриха, большую часть времени проводил там же, активно работая на благо семьи.
Как с горечью пояснила бабушка, наша семья не могла похвастаться большим количеством ледяных и стражей. Так уж повелось, что мужчины Сорецки больше тяготели к торговле, а девочки рождались реже мальчиков.
Дитрих не приводил точных цифр, но я подозревала, добрая половина мужского населения страны – это армия, элиту которой составляли стражи с ледяными. А вторая, «мирная» половина легко могла заткнуть за пояс лучших вояк Южной Шарналии.
И вот теперь я часть этой огромной тюрьмы, в единственной камере которой томится проклятый. Княжна-тюремщица – «отличный» выбор жизненного пути. Наверное, прав был дед, когда хотел уберечь меня от всего этого. Но, видно, от судьбы не уйдешь…
Сегодня утром меня ждала на подоконнике белая роза. Как она попала за закрытое окно, осталось для меня загадкой, но настроение поднялось. И на разминку я выбежала, едва чувствуя землю под ногами. И не пугали занятия, которые никто не посчитал нужным отменить в выходной день.
Незримая поддержка Тореса придала сил и избавила от сомнений. Я – любима. Что может быть лучше? Вместе мы преодолеем все. И неприязнь семьи, и навязанных мне стражей, и…
Только сейчас подумала, что ничего не знаю о Таль-Акерси. Как они отнесутся ко мне? Впрочем, здесь, в горах, муж ледяной приходил в семью жены, а не наоборот. Так что мне не нужно беспокоиться, как отнесется ко мне будущая свекровь, а вот Торесу придется нелегко. У бабушки непростой характер.
Мысли невольно свернули на сегодняшний ужин. Надеюсь, все останутся живы. Я несколько раз подступала к бабушке с расспросами, но она упорно отмалчивалась, не желая раскрывать подробности. Можно будет делать ставки по составу приглашенных. Если приедет один Торес, его кандидатуру в мужья никто не рассматривает всерьез, если кроме него ожидается Мать семьи Акерси, то у меня есть шанс выйти замуж за любимого.
Сзади раздался дружный топот. Я замедлила бег, пропуская гвардейцев. Несколько человек обернулись, бросив на меня любопытные взгляды. И я искренне порадовалась, что мы тренируемся отдельно. Хватит с меня Лайза, который все тренировки не сводит с меня глаз. И главное, совершенно непонятно, что он в эти моменты думает. Поразительная способность «держать лицо» без следа эмоций.
А вот и он. Стоит около бревна, брови нахмурены.
– Я хочу, чтобы завтра ты была первой.
Это он о гвардейцах? Но мы же не на соревнованиях!
– Айрин, мы – лучшие. Всегда и везде. Запомни это. – Лазарита нетерпеливо постучала носком сапога по камню. – Начнем?
Я выдохнула, мысленно досчитала до десяти. И полезла на бревно. Спорить было глупо, как и доказывать что-то. А вот пройти тропу без ошибок хотелось. Хотя бы ради того, кто появится в поместье сегодня вечером.
Вечерний поезд замедлился, подъезжая к долине Сорецки. Звонкий гудок разрезал сумеречную тишину. Я вздрогнула, нервно сжала в руках нижнюю юбку. Взгляд заметался между разложенными на кровати нарядами. Он уже здесь, а я все еще не готова!