И что же надеть? Белое платье? Привычные штаны с курткой? Юбку с нежно-розовой блузкой? Или?..
Я так увлеклась учебой, что пополнение гардероба целиком возложила на жену Дитриха, которая с радостью вызвалась помочь. Две портнихи обшивали нашу семью и сейчас усердно трудились над моими нарядами.
Возложила. И что в итоге? Спирфея выросла на побережье, где ввиду жаркого климата были приняты легкие и весьма открытые наряды. А я поняла это только сегодня, когда мне были с гордостью продемонстрированы новые туалеты.
Юбка… Колени она прикрывает, да и только. Блузка в противовес ей закрытая, со строгим воротничком, но прозрачная ткань разрушала всю строгость наряда… Будто голая, честное слово.
Бросила нервный взгляд на платье. Длина приличная, в пол. И декольте довольно скромное. Я бы даже сказала, его можно носить без корсета. Мой выбор был почти сделан в пользу платья, но ровно до момента его примерки. Нижних юбок там не полагалось вообще. Никаких. И ткань облепила бедра как вторая кожа. Нижние воланы, колышущиеся у ног, смотрелись издевкой.
Не то. Все не то.
Ну не надевать же домашнее платье? Если на обеде будет родня Тореса, то какое впечатление я на них произведу своим легкомыслием или пренебрежением к торжеству?
Было еще одно платье. То, в котором я ходила на первое в своей жизни свидание. Но Торес меня в нем уже видел, а мне хотелось сегодня быть неотразимой, скромной, изящной и элегантной. Непростая задача для обладательницы гардероба, в котором преобладают штаны, куртки, рубашки и свитера.
Дверь распахнулась, и в комнату без стука влетела Лазарита.
– Еще не готова? – Она с ходу оценила ситуацию. – Почему не позвала Лигаду? Она бы помогла с платьем.
– Лигада скоро придет, чтобы сделать прическу, но… – Я прикусила губу.
– Не знаешь, что надеть? – хмыкнула ледяная. – Нашла проблему. Надень кивойт. – И, видя недоумение на моем лице, пояснила: – Парадный костюм. Ты же ледяная. Имеешь полное право.
Кивойт. Тонкая рубашка и облегченный вариант короткой куртки, с вышитым на спине символом дома. Обтягивающие бедра штаны. Короткие волосы, прямой взгляд и высокие сапоги вместо изящных туфель. Куда ты катишься, княжна? К чему стремишься? И как не потерять себя среди этого?
Акерси неспешно входили в дом. Я стояла в гостиной за спиной Нуреи, стараясь выглядеть спокойно и безмятежно, между тем внутри скручивался от волнения тугой узел. Дрожь становилась все сильней, словно некто невидимый дергал за струны души, заставляя их вибрировать в бешеном темпе. Подозреваю, дай мне сейчас в руки револьвер, я и с пяти метров промахнусь.
Холодные пальцы рук безуспешно пытались нащупать подол платья, натыкаясь на грубоватую ткань штанов. Под полурасстегнутой курткой пряталась та самая рубашка из тончайшей прозрачной ткани. Это был компромисс между княжной и ледяной. С волосами особых вариантов не было. Лигада подровняла и уложила концы, закрепив по бокам пряди заколками, украшенными драгоценными камнями.
Кожаный браслет, подаренный Лазаритой. Подвеска на цепочке – наследство от бабушки, вот и все мои украшения сегодня.
Мельком взглянула на себя в зеркало. Бледная, глаза ярко-синие и какие-то шальные, губы искусанные. Не хватает перевязи и рукоятей мечей за спиной для полноты картины: невеста встречает жениха холодом оружия. Дабы устрашился и сразу понял, кто в доме хозяин.
Лазарита из солидарности оделась так же. На память пришла сцена из детства. Несколько лет назад я гостила у кузины, когда к ее старшей сестре прислали сватов. Тогда мы надели лучшие наряды, украшения, какие только были, и с важным видом встречали сватов. Нам хотелось сразить их наповал внешним видом, чтобы родственники жениха прониклись великолепием и богатством семьи.
Сейчас, похоже, сражать будем по-ледяному. Не ошибусь, если предположу, что семья здесь оценивается количеством выставленных мечей, а не величиной бриллиантов на жене хозяина дома.
Мечи, правда, были оставлены в комнатах, но кинжал у Лазариты на боку я приметила.
Нурея, как Мать семьи, могла позволить себе любой наряд, но предпочла длинное простое платье светло-бежевого оттенка. Никаких украшений и никакого оружия. Сама простота, отточенная как лезвие кинжала.
В холле послышались приветственные голоса. Первыми гостей встречали мужчины, затем дверь распахнулась, и в гостиную вошли двое Акерси: старший и младший. Никаких женщин, стражей и ледяных дев с ними не наблюдалось.
Мне показалось, что сердце остановилось, а потом застучало редко, с гулкой силой отдаваясь в ушах. Дрожь ушла, уступив место странному спокойствию. И мир перестал существовать, замкнувшись на знакомой фигуре, стоящей в паре метров от меня.
Так непривычно было находиться среди людей и понимать, что важны только двое. Он и я. Все остальные остались в тени. Я видела, как они перемещаются по комнате, говорят что-то друг другу, смеются над шутками Сетальди, но не понимала ни слова из разговора, будто я разом оглохла и ослепла. Лишь один человек был действительно важен. И его взгляд обжигал сквозь одежду, и кожа начинала гореть под тонкой тканью рубашки.
Стало жарко, и мучительно захотелось выйти на улицу, вдохнуть ледяной воздух, прийти в себя и прекратить эту пытку огнем. Но я осталась на месте.
Что-то спросила Лазарита, ее тут же отвлек Хасар. Нурея беседовала с Сетальди, и на нас старательно не обращали внимания. Лишь один раз я вынырнула из дурмана, когда чей-то холодный взгляд ожег спину. Обернулась и заметила уходящего из зала Лайза. Шевельнулась виноватая досада, но тут же пропала. Торес вдруг оказался рядом, более того, моя рука уже лежала в его ладони, а такой родной и любимый голос спрашивал, как я себя чувствую.
– Скучаю по вас, – призналась честно. – В лесу было проще.
– Понимаю. – Он ласково провел пальцем по руке, у меня перехватило дыхание от нахлынувших чувств, голова закружилась, и сердце сжалось от нежности.
Я глубоко вздохнула, чтобы избавиться от головокружения. Зря я согласилась на полгода. Замуж, и желательно прямо завтра.
– У нас непросто. Но если станет невмоготу, дай знать, я увезу тебя отсюда. Жизнь есть не только в горах.
Кажется, мне только что предложили совместное бегство из дома. На мгновение в воображении мелькнул домик, увитый плющом, берег озера, детские качели и лодка у пристани. Горечь подкатила к горлу, я сглотнула образовавшийся комок, помотала головой.
– От него не убежишь.
Торес сжал мои пальцы, прижал ладонь к груди и, глядя в сторону, проговорил глухо:
– Если бы это было возможно, давно бы раздавил гадину. Столько лет он нас словно на цепи здесь держит. Сколько жизней из-за него сломано. Убил бы…
– Торес, Айрин, прошу к столу.
Ну хоть что-то остается неизменным – пары чинно направились в столовую. Сетальди сопровождал Нурею, ухитряясь при этом выглядеть абсолютно довольным. Дитрих вел жену. Все-таки они отличная пара, а вот Лазарита меня удивила. Неужели мой вассал смог затронуть ее сердце? Или наш с Торесом пример неравного союза вышел заразительным для них?
– Я забыл сказать спасибо.
Шаг, еще один. Моя рука на его руке. Наши бедра слегка соприкасаются при ходьбе. Не понимаю, почему так жарко в доме. Надо будет попросить приоткрыть окно в столовой, пока я не стала неприлично потеть под курткой. Все же затея надеть штаны была идиотской. Чувствую себя не на ужине, а на учениях.
– А я извиниться. Я не должна была объявлять о помолвке, не посоветовавшись с тобой.
– Ерунда, – улыбнулся он. – Даже брат не верит, что у меня получится стать стражем. Ты ведь поэтому согласилась, да?
– Нет, – помолчав, ответила я. – Для меня не важно, страж ты или нет. Конечно, это устроило бы мою семью, но ты женишься на мне, а не на всех Таль-Сорецки. Я выйду за тебя в любом случае.
Он остановился, пропуская вперед Хасара с Лазаритой.
– Больше всего мне хочется схватить тебя и унести куда-нибудь, где никто не помешает сделать тебя счастливой.
От жаркого шепота, а еще больше от неприличности сказанного стало совсем нехорошо. И страстно захотелось пить, а еще лучше выпить, потому как одна часть меня была солидарна с Торесом, а слабые протесты второй, лучшей моей части слабели с каждой минутой.
Замуж. Прямо сейчас. Ибо, как говаривала моя няня, когда ужас как хочется, значит, пора. Нечего до греха томить.
Я села за стол с четким ощущением, что следующие полгода будут самыми непростыми в моей жизни. Может, правда, сбежать? Жить, наслаждаясь личным счастьем – более чем заманчиво, но не для Сорецки. Дед, прежде чем жениться на бабушке, полжизни посвятил Ледяным горам, служа дипломатом и, как я понимаю, разведчиком. И лишь потом, вступив в пятый десяток, счел возможным устроить свою жизнь.
Так неужели меня, его внучку, испугают полгода ожидания свадьбы? Впрочем, пугало не ожидание. Пугало собственное будущее. Сдача какого-то уровня, ну словно в армии на звание, кровавое обручение, обязательно с испытанием жениха, практика и боевые выходы. Что меня ждет в горах? Легкая прогулка или встреча с отголосками той битвы?
Сейчас все говорили о затишье, но прочного мира в горах не было никогда. Нечисть тянуло сюда как магнитом. И как ни выжигай гнезда даркаров или чушей, каждой весной они вылезают из щелей, ухитряясь заводить потомство. Природная аномалия, так, кажется, выразился Дитрих, рассказывая о горах.
Но, на мой взгляд, главная аномалия лежала не здесь, а на севере, за горами. Спекшийся в стекло камень, слежавшиеся в барханы горы пепла, растрескавшиеся болота и озера, застывшие потекшими слезами скалы. И даже солнце оттуда казалось черным шаром на сером небе. Любые заклинания там выкручивало, ломая энергетические структуры. Человек в тех местах погибал через пять часов, маг через восемь.
Боевые выходы и подразумевали патрулирование северной части гор, той самой, что граничила с мертвыми землями. Последние пятьдесят лет активность тварей, лезущих из мертвых земель, упала, а некоторые признаки – птицы, летящие с севера, дожди, переставшие игнорировать этот клочок суши, – говорили о возможном восстановлении.