Самым запоминающимся стал переход через ледник. Лучи фонарей скользили по голубовато-зеленому льду, подсвечивая гладкие стены тоннеля: пузырьки воздуха, навечно вмерзшие в лед, белесые прожилки, закрученные в спирали и сложные узоры, но главной была бездонная голубизна ледника, притягивающая к себе взгляд.
– Смогли стабилизировать ледник… – проговорил Лайз с еле заметным восхищением, отдавая дань мастерству чужой семьи.
Лазарите его восхищение явно польстило, но она лишь пренебрежительно хмыкнула в ответ.
Впрочем, это пренебрежение имело свои корни. Прогулка по леднику оказалась именно прогулкой. Дальше пол резко ушел под уклон. Воздух потяжелел, теряя свою восхитительную морозную свежесть.
– Спуск крутоват, зато приведет нас к нужному месту, – словно невзначай предупредила Лазарита.
Мне оставалось только вздохнуть. Сколько раз на пути эти предупреждения «невзначай» предваряли собой опасные вещи.
У стены тоннеля стояло с десяток деревянных корыт. Впрочем, от обычного корыта их отличали металлические стержни, вставленные по бокам.
– Едем по двое, старайтесь держаться середины, о стены можно здорово приложиться, – инструктировала нас Лазарита. – Аккуратней на поворотах, их будет два. Примерно через три минуты каждый. Как спустимся, опускайте стержни. Сначала боковые, потом задние. Они помогут затормозить.
Я содрогнулась, представив скорость, которую нужно гасить вот таким хитроумным приспособлением. Честно, даже пешком захотелось прогуляться, но я мужественно села в корыто, крепко ухватившись за края.
– Поехали, – выдохнул Лайз, толкая деревянное убожество и запрыгивая в него на ходу. Жаль, что Торес сейчас в няньках, но, с другой стороны, за Дика можно не волноваться, а с Лайзом мы с ледника как-нибудь скатимся без последствий.
Корыто бодро стартовало, почти мгновенно набрав приличную скорость. В ушах противно засвистело, а следом пришел восторг пополам со страхом и ощущение полнейшей беспомощности. Лет восемь назад в Танилграде зима выдалась особенно суровой, отец повелел выстроить горку и залить ее льдом. Ох и восторга было у детворы. Катались на чем угодно: от шкур, брошенных на лед, до искусно смастеренных салазок. Горка была невысокой, но достаточно длинной для захватывающего дух разгона.
Сейчас спуск мало чем напоминал детскую забаву. Я летела вниз на корыте, изо всех сил вцепившись побелевшими пальцами в передний край. Слабое утешение. Если меня швырнет вперед, ничто не поможет удержаться. И кто только придумал этот безумный спуск? Я бы того умника отправила вниз без всякого корыта.
Клац! Зубы звонко стукнули друг о друга на очередной колдобине. Корыто подпрыгнуло, глухо бумкнув днищем об лед, и понеслось дальше.
Точно отправила бы, чтобы собственной задницей заровнял спуск.
Да… княжна, у вас появилась дурная привычка выражаться как садовник, уронивший камень себе на ногу. Так раньше я и не оказывалась в ситуациях, когда не только камень, а целое корыто может свалиться на голову, перед этим вышвырнув тебя вон.
Бух! Еще один подброс тела вверх, я затаила дыхание… фух, обошлось.
– Поворот! – крикнул Лайз.
Луч фонаря отобразил громадину стены, надвигающуюся на нас. Первый из двух поворотов, о которых предупреждала Лазарита. Неужели прошло лишь три минуты?
Стена была совсем рядом, и мы неслись на нее по прямой – жуткое зрелище.
Если к одному и тому же объекту прикладывается удвоенное усилие (одна с перепугу, второй – хладнокровно и умеючи), что происходит с объектом? Верно, под мой тихий визг он в два раза сильнее шарахается о противоположную стену, закручивается и начинает катиться задом наперед.
Ездить спиной вперед, доложу я вам, то еще удовольствие. Все подскоки и метания корыта на дороге становятся в два раза страшнее.
Сдавленное ругательство Лайза донеслось сзади, точнее, спереди.
– Айрин, не вмешивайся, попробую нас развернуть.
Легко сказать – развернуть корыто, несущееся со скоростью выпущенного из пушки ядра. А впереди еще один поворот. И входить в него спиной вперед мне совсем не хотелось.
– Лучше я, – предложила, прикидывая, как создам большую сосульку чуть сбоку от траектории пути и садану по ней ногой… Нет, лучше предложу это сделать Лайзу, у него кости покрепче. От заданного импульса нас развернет…
В мои мысли ворвался душераздирающий скрежет.
– Держись! – очень вовремя предупредил Лайз. Воткнутый в лед кинжал сработал не хуже сосульки, разворачивая нас на месте, а второй помог удержать корыто в нужном положении.
Последний поворот мы прошли идеально. Ровно по центру и без малейших приложений силы с моей стороны. Все-таки ювелирность – не мой конек. Вот растопить или разрушить – пожалуйста, а корытами управлять… не княжеское это дело, однозначно не княжеское.
Дальше спуск резко ускорился, можно сказать, мы почти упали вниз, подпрыгнув на трамплине, и корытным ядром выскочили в огромный зал. Рядами возвышались гигантские колонны, стены тонули в далекой темноте, а пол в зале был бело-голубым от покрывающего его льда.
Первая моя мысль была не о торможении, а почему здесь пахнет гнилью. Одновременно внимание привлекли засверкавшие впереди голубые и красные молнии. Я услышала гортанный крик Хасара, глухо застучали выстрелы, эхом прокатываясь вдоль стен пещеры, следом накатило осознание: мы влетаем прямо в бой.
– Айрин, на счет раз! – крикнул Лайз, и я с трудом поняла, что от меня требуется. Нехотя отпустила силу, и по команде нажала на металлические стержни. Оглушительный скрежет наполнил вокруг воздух. Но мы продолжали бодро катиться в центр схватки, а где-то позади неслись Торес с Сетальди и маленький мальчик, которому я должна была найти безопасное место. Взяла, называется, с собой.
– Айрин, не спеши, мы еще далеко.
Легко сказать, не спеши. Наше появление не осталось незамеченным, и воздух вокруг уплотнился, готовясь встретить нас какой-нибудь гадостью.
Ненавижу запах гнили. Ненавижу тех, кто мешает мне жить. Ненавижу всех, кто пытается убить дорогих мне людей.
Я ударила на ходу, целясь в темные силуэты, которые продвигались к прерывистому огоньку выстрелов Хасара.
Решили с тыла зайти, сволочи? А тут мы на корытах. Не ждали?
– Айрин, прекрати, ты тратишь силу зря! – рыкнул Лайз.
Да помню я о рассеивании энергии в пространстве, а еще о том, что прямой контакт с объектом является наилучшей позицией для атаки. Только кто меня допустит до своего темного тела?
Но Лайз прав, где-то там впереди сражаются Лазарита с Хасаром. Не хочется зацепить кого-нибудь из них.
Громкий крик боли наполнил пещеру, следом загрохотали разрывы гранат. По глазам саданула ослепительно-яркая вспышка света, и волна тугой, горячей силы наполнила легкие жарким воздухом.
Я закашлялась, отчаянно смаргивая слезы, и просипела:
– Вперед! Гони!
Не знаю, что там посреди грохота услышал Лайз, но наше корыто вдруг резко вильнуло в сторону, замедлилось, а затем и вовсе остановилось.
– Выходим, быстро! – Ледяной выскочил из корыта, одной рукой вытаскивая меня.
Я хоть и была полуослепшей и наполовину оглохшей, но подобное самоуправство стерпеть не могла.
– Куда? – заупрямилась, когда меня потянули в сторону.
После вспышки окружающий мир пребывал раскрашенным в разноцветные пятна, а одно, самое большое, легонько тряхнуло меня за руку и удивительно спокойным тоном назвало дурой.
– Она тараном шарахнула в потолок. Сейчас здесь все на голову посыплется. Ты все равно ей ничем не поможешь. Только зря погибнешь.
И словно в подтверждение слов Лайза пол мелко затрясся, как в приступе лихорадки, а потом икнул, приняв свалившийся на него сверху кусок скальной породы. Еще и еще. И самое противное – камнепад шел на нас.
– Быстрее! – дернул меня за руку Лайз.
Я машинально последовала за ледяным. Как это – ничем не поможешь? Что значит – только погибнешь?
Еще один грохот слева, и нас обдало волной мелких каменных осколков, которые с гулким стуком забарабанили по щиту. Лайз перешел на бег, и я послушной козой понеслась следом.
Было страшно. До жути, до заледеневших рук, до ставших ватными ног, до бешено колотящегося сердца и горького привкуса во рту. Страшно так, что хотелось стать легким облачком, уплывающим по небу.
– Мы должны вернуться, – резко остановилась я, натягивая «поводок». – Я смогу удержать щит. Мы пробьемся.
– Айрин, таран в пещере – это фактически огонь на себя. – Судя по тону, Лайз еле сдерживался, чтобы не залепить мне оплеуху и взвалить на плечо. – В такое не вмешиваются и тем более не мешают. Зачем множить смерть? Думаешь, сестра хотела, чтобы твой уход из мира оказался настолько глупым, а тем более бессмысленным?
Я уцепилась за последнее слово. Бессмысленным!
– У тебя есть план? – Теперь мы поменялись местами, я бежала впереди, а Лайз еле успевал за мной. И темнота, сжалившись, посветлела, позволяя ориентироваться в пещере.
– Убраться, – озвучил очевидное Лайз.
– Зайти им в тыл, – поправила я.
Сбоку пару раз оглушительно грохнуло. Пол пустился в пляс, сбивая с ног. Ближайшая к нам колонна опасно захрустела. Когда я оглянулась – в конце зала творился самый настоящий хаос. Собственно, зала больше не было. Нагромождения камней, вздыбленные и отливающие голубым куски ледника, как зубы торчащие среди обломков.
– Они могли успеть уйти, – подарил мне надежду Лайз, – там есть несколько выходов.
Да, могли. Я хотела поблагодарить за подарок, но вместо этого сказала:
– Надо подождать Тореса.
– Айрин, впереди есть проход. Я знаю это место. Если промедлим… Его может завалить, а это ближайший путь до рубежей.
– Хорошо, – приняла решение я. Прости, Торес. Ждать времени нет. Если сможешь – догоняй. Если останешься здесь – не обижусь, наоборот, буду только рада, что ты пребываешь вдали от ожидающейся бойни. А у меня… другая цель – не погибнуть бессмысленно.
Мы влетели в низкий коридор, стены которого были покрыты фосфоресцирующим мхом. В другое время я обязательно задержалась бы, чтобы полюбоваться чудом, светящимся мягким зеленым светом, но не сейчас. В данный момент для меня важнее было удобство живых светильников, чем их красота. Смерть, стоящая за плечом, весьма способствовала выветриванию из головы романтики. Лучше удобно, чем кра