В бою явно наметился перевес, вот только Лазарита не могла понять, в чью сторону. Некромант, потеряв меч, не пал духом. В его руке практически тут же возник еще один, но его создание не прошло для мага даром. Цветом лица он сравнялся с лежащим на полу трупом, темная от природы кожа приобрела голубовато-сизый оттенок.
Но и Хасару досталось. Бок окрасился красным, на лбу выступили бисеринки пота, а движения потеряли прежнюю силу. Южанин сдавал. И Лазариту пронзила догадка – мечи черпают силу от своих хозяев, и победу одержит не тот, кто лучше фехтует, а у кого хватит сил дожить до конца боя.
Ах, если бы здесь была вода. Много воды…
Девушка прислонилась к стене, чтобы не упасть, полоснула кинжалом по запястью и прикрыла глаза. Зарычал льолд – запах свежей крови пробудил его жажду, но меч и приказ хозяина все еще удерживали его на месте.
Кровь текла по руке и, повинуясь желанию ледяной, собиралась в плотное алое облако. Уплотнившись, облако вытянулось, заострилось на конце и сорвалось с места, беззвучно войдя точно в спину некроманта. Тот вздрогнул всем телом и замер, продолжая удерживать меч в руке. Широко распахнутыми глазами маг неверяще взглянул на свою грудь, а в следующее мгновение точным ударом Хасар снес ему голову.
Лазарита слабо улыбнулась – получилось! – и начала медленно оседать на пол. Последним осталось в сознании – дикий рев льолда и наваливающаяся сверху тяжесть.
Хасар пнул слетевшую голову, и та, подскочив несколько раз, укатилась в дальний угол пещеры. Даже не верилось – получилось! Ноги гудели, будто он бежал целый день, во рту пересохло от потери крови, а бок горел огнем. Но это все ерунда. Главное, жив, а пожиратель падали там, где ему и следует быть.
Дикий рев ударил по ушам. Хасар оглянулся, и ужас морозом прошелся по нервам – уцелевший льолд бросился на Лазариту.
Он не помнил, что кричал, когда, вцепившись в шею твари, оттаскивал ее от ледяной. А потом просто бил. Ногами, не выбирая куда, и перед глазами стояло застывшее лицо любимой. Очнулся, сжимая в руках что-то теплое. Взглянул и брезгливо выбросил в полумрак истекающее кровью сердце.
Кое-как оттер руки и шагнул к ледяной. Наклонился, поднял ее и отнес в пустой угол пещеры. Сел, усадив девушку на колени, и принялся укачивать, как ребенка.
Он так устал…
Губами коснулся холодной кожи на шее и спустя несколько томительных секунд уловил слабый толчок пульса. Жива! Глаза предательски защипало, он с трудом сглотнул появившийся в горле комок. Только какая же она холодная, его ледяная.
Надо согреть, но как? Осторожно опустил легкое тело на камень, подошел к трупам. Стащил плащ, отрезав запачканный верх. Получившимся покрывалом укутал Лазариту, снова усадив к себе на колени, и крепко обнял.
«Дурак!» – тут же обругал себя. Плащ не поможет. На память пришло единственное, что он может сделать для девушки. Хасар сдвинул Лазариту чуть в сторону. Пальцами коснулся раны на боку и, морщась, расширил края, подставив ладонь ковшиком под потекшую кровь.
Набрав достаточное количество, он поднес руку к губам девушки, приоткрыл ей рот и принялся вливать теплую кровь. Память не подвела. Слова ритуала сами лились из его уст, ожившие руны проступали на коже рук.
– Пей, – то ли попросил, то ли приказал он, и ледяная, резко вздохнув, принялась жадно глотать кровь. Он видел, как розовеет кожа на ее лице, чувствовал, как теплеет тело, слушал ставшее ровным дыхание.
– Спи, любимая. – Хасар коснулся губами ее лба, затем привалился спиной к скале и прошептал: – Я тоже посплю. Устал сегодня.
Глава 38Бой у каждого свой
На трупы мы наткнулись примерно через полчаса быстрой ходьбы по извилистому лабиринту ходов, окружающих рубежи. Я давно уже потеряла направление и шла, не отрывая взгляда от спины Лайза.
Быстрый шаг, каменные стены и голова, полная отвратительно радостных мыслей. Так и хотелось сказать самой себе: «Княжна, я вас не понимаю. Совсем. Вы практически обручены, имеется жених, и что это за новое веяние – целоваться с другим мужчиной?»
Как было бы легко обвинить во всем Лайза. Заставить себя поверить, что ничего не произошло. Один поцелуй – такая мелочь.
Княжна, будем откровенны. То, что произошло, выходит за рамки просто поцелуя.
Я ощутила, как вновь запылали щеки. Стало жарко, и захотелось пить. А вот ладони, наоборот, заледенели, и мысли стали такими откровенными…
Да если бы не трупы вокруг и холодный пол, кто знает, до чего мы дошли бы, до каких пределов, если этих самых пределов в тот момент не наблюдалось. Этакая ледяная романтика – поверженные враги, кровь на одежде, растянутые мышцы и завершающий аккорд – поцелуй любимого!
«Почему любимого?» – возмутилась я.
Внутренний голос хихикнул в ответ.
Я вспомнила, как сгорала в объятиях, каким чувственным стало тело, как оно отзывалось на прикосновения Лайза. И с пугающей четкостью я осознала: еще раз – и падение станет реальностью.
Это безумие! Но какое сладкое!
Я с ненавистью уставилась на спину Лайза. Да как он смеет?! Между прочим, я княжна. И почти замужем. Выбор сделан. И почему я, собственно, должна переживать? У меня есть Торес. Умный, воспитанный, понимающий. И целуется он… хм, хорошо. Нет, просто отлично. И с ним я чувствую себя уверенно и спокойно. Разве это плохо?
«Но с ним ты никогда не сгорала от любви».
Внутренний голос, поганец, никак не мог успокоиться. Пришлось прикрикнуть на саму себя. Ишь разошелся. Так ведь и до греха дойти недолго или до сумасшествия.
Я все больше убеждала себя, что нечего тут думать. Страсть в семейной жизни хороша, но в меру. Пылать, любить, ненавидеть и снова любить? Так с ума сойти можно. Да и воспитывали меня по-другому, и семейную жизнь я представляла иначе. Доброжелательность, доверие, участие в делах друг друга и милые знаки внимания.
Я прекрасно понимала, почему полюбила Тореса. Первый ледяной в моей жизни. Можно сказать, ожившая сказка. Принц холода и одновременно защитник, спаситель. Он был рядом, когда я делала первые шаги на трудной дороге под названием «Пробуждение дара». Он был нужен мне, как бы я не хотела этого признавать. И стал первым мужчиной, пусть невольно и под давлением обстоятельств.
Но Лайз?! Я долго ломала голову над тем, зачем он остался в доме бабушки, зачем согласился стать стражем южанки, которая толком ничего не умеет и которая, скорее всего, так и останется неполноценной ледяной. Думала и не понимала… Ни себя, ни его.
Побиться, что ли, головой о стену, благо выбор в подземных коридорах большой. Хочешь о правую, хочешь о левую…
Попыталась представить Лайза в семейной жизни, наши ужины на двоих, неспешные беседы, прогулки и завтрак в постель. Воображение споткнулось об кровать и унеслось в другие дали.
С трудом призвала его в реальность. В принципе что я знаю о Лайзе? Он – отличный страж, можно сказать, один из лучших. Предан делу ледяных, и я с легким сердцем пойду с ним в разведку.
А замуж?
Я скрипнула зубами. Ох уж это воображение… Замуж никто и не звал, так что нечего строить замки из песка, пока их не смыла горькая правда жизни.
Решено. Прошу бабушку поменять мне стража. И точка. Нечего дурить голову княжнам.
Мысли еще продолжали крутиться вокруг Лайза и Тореса, но их резко вымело вон, стоило мне наткнуться взглядом на первый труп. Через несколько метров пришлось уже тщательно выбирать, куда ставить ногу, чтобы не наступить на чье-либо тело, ну или часть этого тела.
Не знаю, кто тут работал, но результат был впечатляющим. И что самое приятное – форма на трупах сплошь южношарнальская.
Когда выбрались в пещеру, стало свободнее. Впереди заблестели рельсы, повеяло знакомой вонью. Замешенная на запахе свежей крови, сегодня она воспринималась особенно ярко, до тошноты.
Третья пещера Ралькерии.
Здесь явно было жарко. Вздыбленный колесами вверх локомотив, перевернутые вагоны. Спешно наведенные баррикады из льда. Странные провалы в полу, часть из них заполненная водой. Резервуары для атаки? Умно.
И тела, тела, тела… Взгляд выхватил серебро волос, разметавшихся по полу. Я сглотнула и отвела глаза. Кто-то из сестер нашел здесь свою смерть, и мне внезапно стало стыдно и за свои мысли, и за опоздание – меня не было рядом, и за то, что я такая неумеха и толком ничего не знаю.
Сердце заныло от тревожных предчувствий, ноги сами понесли меня вперед, но Лайз остановил меня за плечо и развернул к себе. Его прикосновение обожгло, заставив тело напрячься в сладкой истоме. Я испуганно отшатнулась. Да что, к бездне, со мною творится?
«Любовь», – съехидничал внутренний голос.
– Айрин, не спеши, – хмуро сказал Лайз. От него не укрылось мое движение, и я готова была прибить себя на месте. Хороша княжна… От собственного стража как от огня шарахается. А впереди бой, между прочим, а не романтическое свидание.
Я пристыженно опустила глаза. Действительно, веду себя как… дитя несмышленое.
– Продвигаемся тихо и не торопясь. Наше оружие – внезапность. Поняла?
Я кивнула. Вопрос в том, ждут ли враги нападения с тыла или потеряли осторожность в горячке боя.
Мерно капала вода. Глаза щипало от запаха дыма, во рту стоял отвратительный привкус гнилой рыбы, водорослей и еще чего-то не менее отвратного, а снизу нарастал шум. И стали уже слышны отдельные звуки: чьи-то выкрики, гулкий грохот, треск, удары и звон стали.
Тринадцатую пещеру мы проскочили не задерживаясь. Звуки шли снизу, а значит – враг близко, совсем близко к цели.
И все явственней давила на плечи тяжесть его присутствия, сжимая голову плотным обручем боли.
Ну, здравствуй, проклятый. Радуешься, падаль? Рано! Мы еще посмотрим, чья возьмет.
Я сиганула в провал следом за Лайзом и не узнала коридор, ведущий в ледяной зал. Стены покрывал толстый слой копоти, сапоги тонули в пепле, а вонь приобрела оттенок разлитых лекарств.
Что здесь произошло?
С трудом сдержала рвущийся из легких кашель. Закрыла рот и нос полой куртки, стараясь дышать через раз. Но жаловаться было глупо. Вонючий пепельный коридор радовал своей пустотой.