Уставившись на дочь Даранта, Никс вспомнила первую попытку помешать усилиям их группы.
«Если кто и знал, как вывести из строя горелку “Пустельги” по левому борту, не взорвав весь корабль целиком, так это она. Как видно, Брейль надеялась, что повреждения заставят нас развернуться и кое-как доковылять домой. А когда из этого ничего не вышло, стала искать другие средства для достижения этой цели».
Грейлин задал вопрос, наверняка волнующий сейчас всех присутствующих:
– Но почему? Тебя подкупили халендийцы?
Дыхание Брейль вырвалось пренебрежительным фырканьем.
– В задницу халендийцев… Ни золото, ни угрозы не поколебали бы меня. – С ее губ потекла кровь. – Это был мой собственный выбор. Мое личное решение.
Дарант отодвинулся, качая головой и все еще отказываясь поверить услышанному.
– Тогда почему же? – спросила Никс.
Взгляд Брейль метнулся к ней:
– Хочешь знать почему? Я сделала это из-за тебя!
Никс съежилась.
Брейль подняла руку – но только лишь для того, чтобы та бессильно шлепнулась в воду. Голос ее понизился до усталого шепота:
– Все эти чертовы пророчества, все эти видения конца света, все эти «а что, если»… Дерьмо все это собачье! Я – дочь пирата, и так я воспитана.
Брейль повернула голову к отцу, но тот не хотел встречаться с ней взглядом, поэтому она прикрыла глаза.
– Мы верим только в то, что можем постичь. Что можем потрогать или взять в руки. Верно? Но только не во все это дерьмо… Кто-то должен был выправить корабль, пока он не сел на камни. Я хотела остановить тебя. Не убивая всех остальных… – Брейль снова попыталась поднять руку, потянувшись к Даранту. – И тогда все мы могли бы наконец отправиться домой из этих треклятых…
Опустив руку, она откинулась назад. Лицо ее скользнуло под воду.
Никто не пошевелился, чтобы помочь ей.
Даже ее отец.
Часть XVIКровавые купальни Экс’Ора
Задолго до того, как были высечены Каменные боги, курящиеся источники и пузырящиеся ванны Экс’Ора уже были благословлены свыше. Ежели хочется вам чуда, то вы найдете его здесь.
Глава 82
Канте неспешно прогуливался среди садов и бассейнов Экс’Ора. Легкий утренний ветерок с залива Благословенных шевелил цветущие деревья, тревожа розовые и белые лепестки, парящие в воздухе вокруг него. Маленькие хрустальные колокольчики, развешанные на колышущихся под этим ветерком ветках, перезванивались так тихо и вкрадчиво, что их нотки казались перешептыванием влюбленных, тесно склонивших головы друг к другу.
– Тут так красиво… – отметил Фрелль.
Управляющая этих купален, настоятельница Шайр, улыбнулась и слегка кивнула в знак благодарности. Как представительница класса имри, облачена она была в красивый белый балахон, хотя и без каких-либо украшений. И все же эта чистейшая белизна смотрелась столь же блистательно, как и любой изысканный наряд. Единственными цветными пятнышками были несколько прилипших к нему розовых лепестков, что лишь добавляло настоятельнице скромного шарма.
На лице у нее не было морщин, хотя волосы, заплетенные в уложенные вокруг головы косы, были такими же белыми, как и ее одеяние. Она выглядела неподвластной времени, как будто вечно была здесь.
Настоятельница подняла руку, чтобы обвести ею рощу.
– Купальни Экс’Ора были местом исцеления и утешения на протяжении вот уже более двух тысячелетий. Эти талниссовые деревья, что сейчас окружают нас, росли здесь еще задолго до основания города.
Канте завороженно смотрел на зеленый полог над головой, испещренный яркими пятнышками солнечного света. Казалось, что перекрывающие друг друга многочисленные слои его безостановочно поднимаются в небо. Обхватить один-единственный ствол талнисса удалось бы разве что вдесятером, сцепившись вытянутыми руками.
Рядом с ним шагал Рами. Как и его спутники, одет он был в сандалии и простую серую рубашку, ниспадавшую до колен и подпоясанную малиновым поясом.
– Говорят, что и сам воздух Экс’Ора обладает целебными свойствами.
Канте глубоко вдохнул, наслаждаясь пряным ароматом деревьев.
Целебным был тот или нет, но принц и вправду чувствовал себя намного спокойнее, особенно после всех этих ужасов и кровопролития. Они прибыли сюда на стрелокрыле из Казена днем ранее, когда прозвенел последний из послеполуденных колоколов. Аалийе уже сообщили по вороньей почте, что члены совета прибудут в Экс’Ор уже нынешним утром, чтобы навестить императора и обсудить ее притязания на пост будущей императрицы. Они хотели заявиться сюда еще вчера вечером, но она ответила им, что ее отец очень устал и нуждается в отдыхе.
Тем не менее после нападения в Казене совет направил в Экс’Ор две сотни гвардейцев для охраны личного павильона императора. Небо над головой утюжила дюжина быстроходников. Да и сам по себе Экс’Ор был достаточно хорошо защищен – в первую очередь благодаря своему местоположению. К северу от него простиралась непроходимая Нисейская трясина с ее засасывающей грязью и кишащими гадюками водами, в то время как остальная часть береговой линии представляла собой высокие неприступные скалы.
В некотором смысле Канте и его спутники заключили себя в благоухающую тюрьму.
Словно чтобы лишний раз подчеркнуть этот факт, настоятельница Шайр провела их мимо смотровой площадки с видом на море. Суша обрывалась грядой высоких утесов, с которых открывался вид на россыпь Каменных Богов. Крошечные островки, превращенные в скульптурные изображения всех тридцати трех представителей клашанского пантеона, были видны отсюда как на ладони. Между ними белели паруса кораблей и прогулочных барж.
Канте вспомнил свою собственную водную прогулку по тем местам.
«Как будто я прошел по кругу и вернулся на то же место, с которого начал».
Рами указал на одну из скульптур, возвышающуюся над морем. Это была женщина в мантии, которая протягивала к берегу каменную чашу. В чаше поблескивала дождевая вода, как будто это была еще одна купальня.
– Богиня Экс’Ор, – представил ее Рами, подтверждая связь между богиней и городом. – Та, что исцеляет хворых и увечных и утешает тех, у кого тяжело на сердце.
Они двинулись дальше, поднимаясь по арочному каменному мостику, одному из десятков, – перекинутому через серебристый ручей, который длинным водопадом низвергался с края утеса. Выше по течению его виднелась цепочка бассейнов, каскадами поднимавшихся вдоль горного склона по всему Экс’Ору – некоторые из них бурлили и исходили паром.
В ближайшем бассейне обосновалось с полдюжины купальщиков. Судя по царящему там оживлению, похотливым стонам и беззастенчивому мельканию голой кожи, понятия «исцеление» и «утешение» трактовались в этих купальнях довольно широко.
Канте отвернулся, но Рами подтолкнул его локтем и, приподняв бровь, многозначительно мотнул подбородком в ту сторону.
– Мы пришли посмотреть, как исцеляются другие, – напомнил своему другу Канте, указывая вперед.
Рами пожал плечами, оглядываясь назад:
– Думаю, все-таки стоит найти время на то, чтобы и самим испытать это на себе.
Канте заподозрил, что речь идет не просто об оценке целительного действия различных ванн.
Шедшая впереди них настоятельница Шайр указала на следующий мост:
– А впереди – наши знаменитые кровавые ванны.
Они последовали за ней к багровому ручью. Отклонившись от края утеса, она повела своих подопечных вверх по тропинке, змеящейся между деревьями вдоль его темных вод. По мере их продвижения деревья становились все выше и толще.
– Это самая древняя из наших талниссовых рощ, – сообщила им настоятельница Шайр. – Она охраняет наши священные купальни.
Немного дальше ручей разделялся в семи направлениях, вытекая из больших черных бассейнов, малиновая вода в которых источала пар. Это и были те знаменитые источники, что питали кровавые купальни. Некоторые из них располагались прямо под древесным пологом, и поверхность воды в них была усеяна опавшими лепестками. Другие прятались внутри мраморных павильонов – от простых до богато украшенных.
Настоятельница Шайр провела их к павильону, который представлял собой довольно примитивное сооружение из мраморных плит, покрытых слоями мха и лишайника. Он выглядел самым старым из всех.
Она первой нырнула под низкую притолоку дверного проема. Все трое последовали за ней. Внутри было душно и тепло, но воздух, хоть влажный и густой, казался странно легким. Пряный аромат, витавший в воздухе, был здесь более резким – настолько сильным, что ощущался даже на языке.
Бассейн внутри был выложен мрамором, ступенями спускаясь в темные воды, где отмокал одинокий соискатель милости богини Экс’Ор. Другой, как видно, уже получил свое – он сидел на краю, болтая ногами в воде.
– Эй! – поперхнулся Мёд, поспешно опуская свои голые телеса в воду. – Хоть предупреждайте, когда входит дама!
Сидящий в бассейне Шут ухмыльнулся, хотя и несколько натянуто.
– Не обращайте на него внимания. Мой братец надеялся, что сюда забредет какая-нибудь молодая девица, пока он торчит там, выставив свой товар напоказ, будто какой-нибудь лавочник.
Мёд погрузился еще глубже, словно желая утонуть.
– Как нога? – спросил Канте.
– Сам посмотри.
Шут поднял из воды свою культю. Конец ее был покрыт чем-то вроде тонкой сетки. Извивающаяся пиявка в черно-малиновую полоску упала с нее обратно в воду.
– Держи конечность под водой, – предупредила настоятельница Шайр, неодобрительно нахмурившись. – Пусть вульнусы делают свое дело.
– Если я буду мочить свои булки в этой красной воде еще дольше, они сморщатся, как две волосатые…
– Еще четыре дня, – твердо сказала женщина. – Если ты хочешь, чтобы к одной из половинок твоей задницы была приделана и остальная часть ноги.